За гранью - Марк Энтони

Меж упирающимися в звездное небо утесами чернели огромные железные створки Рунных Врат. Единственная дверь в Имбрифейл.

Кованый металл испещряли бесчисленные царапины и ссадины — результат тысячелетнего воздействия природных стихий, — но в целом створки сохранились на удивление хорошо. Картину портили лишь три круглых углубления в центре — каждое размером приблизительно в растопыренную ладонь взрослого мужчины. Трэвис знал, что содержали эти углубления еще совсем недавно: три Великие Рунные Печати, наложенных первыми повелителями рун около десяти столетий тому назад. Огненная и Ледяная — Кронд и Гельт — были разбиты раньше и теперь находились у Фолкена. Трэвис пошарил взглядом по сугробам у подножия. Да, так и есть: наполовину зарывшись в слежавшийся снег, лежал перед Вратами еще один каменный диск. Он опустился на колени и поднял его, заранее зная, что увидит на поверхности. В центре последней из Великих Печатей было выгравировано изображение руны Синфат. И она тоже была разбита.

— Осторожно, Трэвис! Нас окружают!

Предостерегающий возглас Бельтана застиг его врасплох. Оглянувшись, Трэвис с ужасом увидел мелькающие вокруг серые тени. Бельтан вытянул из-за пояса меч и принял боевую стойку.

— Понятия не имею, зачем тебя сюда занесло, дружище, — бросил рыцарь, напряженно всматриваясь в темноту, — но очень рекомендую поторопиться.

Трэвис шагнул к Вратам. Протянул руку к матово отливающей черным металлической поверхности — и тут же отдернул обратно, так и не коснувшись ее.

Что я должен сделать?

Увы, Грисла об этом не сообщила, а у Трэвиса не имелось пока ни единой догадки. Подступающий страх туманил голову и сковывал мысли почище самого трескучего мороза.

Рыскающие во мраке тени постепенно сжимали кольцо. Лунный свет выхватывал из темноты то клочья свалявшейся серой шерсти на впалых боках, то пылающие злобой желтые глаза, то влажно поблескивающие слюной острые клыки. Бельтан схватил Трэвиса за локоть.

— Держись за моей спиной, — предупредил он, — и делай свое дело. Только побыстрее, потому что долго мне не выстоять.

Трэвис хотел ответить, поблагодарить, но слова не приходили на ум, а парализованное страхом тело отказывалось повиноваться. Рунные Врата высились перед ним подобно бездонной черной пропасти. Еще шаг — и он навеки провалится в эту бездну.

Фейдримы перешли к более активным действиям. Один за другим они выскальзывали из темноты на залитое лунным светом пространство перед Вратами. Трэвис попытался сосчитать, сколько же их тут собралось, но быстро бросил это безнадежное занятие. Да и к чему считать, когда и так ясно, что их во много раз больше, чем достаточно, чтобы справиться с двумя людьми, из которых к тому же мечом вооружен всего один. Тем временем кольцо окружения неумолимо сжималось.

Одна из серых тварей бросилась на Бельтана. Тот отмахнулся мечом, и нападавший обезьяноволк тут же отпрыгнул назад, в тень, свирепо таращась оттуда горящими ненавистью глазами. Еще одна атака — уже с противоположного фланга. Фейдримы пока только испытывали рыцаря на прочность, стараясь таким способом нащупать бреши в его обороне. Но Бельтан не привык уклоняться от боя и встретил второго противника быстрым выпадом. К несчастью, мышцы его еще не до конца избавились от воздействия яда, поэтому удар не получился. Обезьяноволк успел уклониться от смертоносного клинка, а вот сам кейлаванец немного замешкался, и противник достал его когтями. Вскрикнув от боли, рыцарь схватился за щеку. Из пробороздившей ее наискосок глубокой царапины заструилась кровь. Фейдримы глухо заворчали. Вырывающиеся из их глоток звуки до жути напоминали мурлыканье больших кошек — очевидно, им нравился запах крови.

— Скорее, Трэвис! — процедил сквозь стиснутые зубы Бельтан. — Я не знаю, сколько еще смогу продержаться.

Трэвис и без напоминаний знал, что против такого количества врагов ему не выстоять, и с радостью пришел бы на помощь другу — его малакорский стилет, казалось, сам просился в руку: камень в рукояти ожил и пульсировал тревожным алым огнем, — но странное оцепенение по-прежнему сковывало все его члены и не позволяло сдвинуться с места. Он как будто превратился в застывшую каменную статую, хотя самым ужасным было другое: он до сих пор не представлял, каким образом должен выполнить свое предназначение.

Одинокий обезьяноволк, тенью скользнув вдоль створок Черных Врат, набросился на Трэвиса с тыла, в прыжке вытягивая нацеленные тому в горло острейшие когти.

— Прочь от него, мерзкая тварь! — взревел Бельтан, краем глаза успевший уловить момент начала атаки. Вихрем метнувшись к остолбеневшему другу, рыцарь отшвырнул его в сторону и встретил нападавшего вытянутым вперед клинком. Острие меча насквозь пронзило тело обезьяноволка, тот жалобно заскулил и рухнул в снег, где и испустил дух. Однако Бельтан остался без оружия, застрявшего в теле убитого фейдрима. Когда же он шагнул к трупу, чтобы вытащить меч, над ним уже скалили пасти еще двое подоспевших тем же путем тварей. Мгновенно оценив обстановку, они не стали тратить времени на разведку боем, а молча и одновременно разом прыгнули на безоружного рыцаря.

Бельтан зарычал и зашатался под тяжестью вцепившихся в него тварей. Те грызли и рвали его с двух сторон, с одинаковой легкостью раздирая в клочья материю плаща и туники и живую человеческую кожу и плоть. Но ни растерзать, ни даже свалить его с ног им так и не удалось. Испустив яростный вопль, рыцарь с силой вонзил вытянутые большие пальцы в глаза одной из напавших на него тварей. Желтые глазные яблоки лопнули, как кожура переспевшего плода, и померкли. Из глазниц хлынула липкая бесцветная жидкость. Жалобно всхлипнув, ослепленный обезьяноволк дернулся раз-другой и затих. Бельтан рывком сбросил обмякшее тело на снег и сцепил руки на горле второго. Фейдрим сопротивлялся отчаянно: когти его не переставали полосовать грудь, живот и бедра рыцаря, но разжать железную хватку сомкнувшихся на его горле пальцев не смогла бы и сама Смерть. Хруст сломанных шейных позвонков эхом разнесся над притихшим ущельем. Тяжело дыша, кейлаванец отшвырнул труп в сторону и, шатаясь от усталости и потери крови, заковылял к Трэвису.

Устрашенные участью собратьев фейдримы пока не решались нападать открыто, но и отступать тоже не собирались. Опасливо косясь на двоих людей, они продолжали выписывать круги, очевидно, ловя подходящий момент, чтобы наброситься на них всем скопом и тогда уж наверняка покончить с жертвами оказавшими неожиданно яростное сопротивление.

И ждать его, судя по всему, осталось очень недолго.