Путь эльдар: Омнибус - Энди Чемберс

Мировой Храм, конечно же, был близок к природе. Округлые валуны и высокие колонны из живого камня, вода пробивалась сквозь трещины, образуя сверкающие водопады и глубокие чистые пруды. Некогда древние решили заронить семена крошечных кристальных солнц в верхние пределы храма, поэтому здесь были и растения, от простых папоротников и мхов до миниатюрных деревьев элох и вислоплодника. Богатые жилы минералов и фантастические наросты кристаллов мерцали у стен, заливая озерца и гроты волшебным сиянием.

Там и сям виднелись отполированные участки камня, на которых были вырезаны руны, пульсирующие фосфорным колдовским светом. Ларайин двигалась от одной плиты к другой, пытаясь успокоить духов дикой природы, летающих сквозь священную гору, и тихо напевала им о любви, гармонии и надежде на лучшие дни. В потоке мирового змея она встречала души собственных соплеменников, погубленных Темными Сородичами, оплакивала их уход и пела о возрождении для них. До сих пор она не раз чувствовала смерть. Цикл жизни неизбежно проходил сквозь смерть, поворачиваясь, как гигантское колесо, но на этот раз все было иначе. Пламя войны объяло их землю, обрывая жизни задолго до срока, исторгая души из тел.

Внезапный, дисгармоничный звук отвлек ее от дела. Мерно капала вода, шептались и шелестели мысленные голоса, но было что-то еще, что-то странное. Ларайин оглянулась и поняла, что оказалась одна. Почетная стража, находившаяся рядом секунды назад, куда-то исчезла. Она вытерла руки о домотканую мантию и начала раздраженно осматриваться, предполагая какую-то глупую шутку. Постепенно в ней начала подниматься волна ползучего, тошнотворного чувства, ощущение осквернения и ужаса.

Странные тени двигались в нижнем гроте, и их чуждые души наполняли ее разум зловонием жажды убийства. Невозможно: Дети Кхейна проникли в святилище Иши! Она хотела побежать, прокричать предупреждение невидимым стражам, но ужас встал комом в горле, опутал руки и ноги ледяными кандалами. Ларайин захлестнуло чудовищное предчувствие, что даже самый тихий звук привлечет эти жуткие тени к ее укрытию.

В ушах загремел рев мирового змея. Ничем не сдержанный, разъяренный вторжением Детей Кхейна, он воплощался в аспекте Дракона. Храм задрожал в ответ, сверху посыпались пыль и камешки, застучавшие о пол пещеры твердым дождем. Крадущиеся тени подобрались к подножию пологого ската, на вершине которого находилась она. На миг они застыли, почувствовав сотрясение, а затем начали подниматься. Сжавшийся в горле Ларайин комок прорвало бесконечным криком.

В тот же миг насилие заполнило святилище, подействовав на Ларайин, будто физический удар в живот. Шипящие нити рубинового света разорвали тени — это спрятавшиеся в засаде стражи открыли огонь из своих копий. Появилась кружащаяся как вихрь, полуголая дьяволица, которая перепрыгивала через лазерные лучи и бежала по остриям сталагмитов. Огромная одноглазая фигура, похожая на какой-то автомат, вдруг возникла за спиной одного из отвлекшихся стрелков и зарубила его одним ударом чудовищного клинка. Ларайин резко вдохнула, ощутив, как душа стражника покидает тело и улетает прямиком в мирового змея, как будто ее сбросили в беснующуюся реку. Поток духов моментально изменился, бесчисленные души стали сердиться и дичать, поняв, что их святилище под угрозой.

Храм снова затрясся с еще большей силой, так что крупные камни посыпались на пол и в пруды. Два стражника побежали на убийцу-циклопа, за их наполненными энергией клантами тянулись шлейфы молний. Но безжалостный клинок сразил и их, как будто перед ним были всего лишь дети. Дьяволица кинулась на оставшегося копейщика, который отчаянно пытался развернуть свое массивное орудие. Она охватила несчастного стражника, как будто в любовных объятиях, чтобы утолить свою дикую похоть, как Ларайин уже с кошмарной ясностью видела в психическом зеркале мирового духа.

Ее сердце вновь начало биться, руки и ноги задрожали. Рассудком она понимала, что не может сбежать, но душа жаждала скрыться. Она подумала, что может прыгнуть в реку душ, текущую сквозь святилище, и, уничтожив себя, полностью слиться с ней. Она не могла сбежать по-настоящему, но если она воссоединится со своими предками внутри мирового духа, это поможет спастись от ужасов материального мира. Растворившись в великом гештальте, Ларайин будет ждать, пока колесо не повернется, и она не родится заново. Нужно только шагнуть с возвышения, где она стояла, и упасть на острые камни внизу…

— Нет, нет. Недопустимо, — проквакал сзади сухой голос. Что-то укололо в спину, по телу расползлись огненные щупальца боли. Ноги снова предательски подогнулись, но сильные руки схватили Ларайин прежде, чем она упала.

В ушах все еще звучал громовой голос Дракона. Вот он освободился, и рев перешел в триумфальный вопль.

Маликсиан, паривший высоко над верхушками облаков, был вынужден признать неприятный факт: теперь он был в числе преследуемых. Сплошная стена птерозавров неумолимо гнала Девятую Хищницу вперед, как буря гонит парусный корабль. Оставшиеся геллионы и Разбойники фехтовали и сталкивались с авангардом живущих в грязи, когда те подбирались слишком близко, но Маликсиан просто не мог позволить себе ввязываться в бой с целой ордой. Его воины сожгли как минимум сотню птерозавров, но количество экзодитов только прибывало.

Доклады снизу, из зеленого ада, говорили то же самое: древолюбы ввели в бой самых крупных из своих друзей-животных. На земле появились огромные стаи карнозавров и яростно атаковали всех, кого видели. Несмотря на первоначальные успехи набега, брать в плен рабов стало практически невозможно. В безмолвном согласии все элементы армии захватчиков теперь либо двигались на север навстречу кораблям, либо пробивались обратно к паутинному порталу, из которого появились.

Маликсиан сказал себе, что нет ничего постыдного в том, чтобы объявить набег завершенным, а его цели — выполненными. Все равно согласно плану он бы уже летел к кораблям. И все же то, что его преследовали, уязвляло на глубоко иррациональном уровне, том уровне личности, который Маликсиан любил больше всего. Он стоял у киля скелетоподобного «Рейдера», глядя на преследующих его птерозавров и бормоча проклятья. Таким образом, он был в самой подходящей позиции, чтобы увидеть, как с ордой экзодитов происходит что-то странное.

Сквозь ряды всадников пронеслась дрожь, и все они разом остановились, объятые смятением. Даже Маликсиан, несмотря на полностью атрофированное чувство эмпатии, ощутил: что-то изменилось. Через несколько секунд волна хлопающих крыльев внезапно отхлынула назад: птерозавры складывали огромные перепонки и пикировали в лес. Над всем миром зависло покалывающее кожу чувство неотвратимости, как будто он остановился и резко вдохнул, чтобы издать первобытный вопль.

Густая листва под транспортом Маликсиана волновалась, как море в бурю. Огромная трещина вдруг рассекла землю с востока на запад, словно черная, изломанная молния, пронесшаяся от горизонта до горизонта. Из разлома вверх устремились камни и пламя, а следом — стремительно раздувающийся пузырь вулканического пепла, заполнивший собой и небо, и землю. Разряды статического электричества мелькали в облаке, которое неслось с такой скоростью, что поглотило несколько гравилетов, уже развернувшихся и пытающихся оторваться.

Шипящие камни и комья лавы рассекли небо со смертоносной меткостью противовоздушных ракет. Перед «Рейдером» Маликсиана возник валун величиной с дом, завис на вершине параболической дуги, медленно перевернулся, как выброшенный на берег кит, и обрушился вниз, испуская искры и испарения. Маликсиан направил свою машину следом, падая, как лист, в создаваемом камнем воздушном потоке. В последнюю секунду транспорт вышел из пике и понесся на север, словно стрела.

Священная гора застонала и затряслась от ярости освободившегося мирового духа. Морр воздел клэйв и двинулся на Синдиэля, но пол так сильно дрожал, что инкубу пришлось медленно переставлять ноги, как будто он был на палубе корабля, подхваченного бурей. Это, скорее всего, спасло Синдиэлю жизнь.

— Подожди! Еще есть время! Я все еще могу вытащить нас отсюда! — отчаянно завопил он.

— Объясни! — взревел великан-инкуб, перекрикивая доносящийся отовсюду грохот содрогающихся камней.

— Я могу использовать временную скважину, чтобы проникнуть в Паутину! Тут есть потайная тропа!

— Не глупи! Мировой дух уничтожит нас! — крикнула Ксириад.

— Нет, — возразил Синдиэль, бросив виноватый взгляд на хрупкое тело на плече Ксагора. — Пока она у нас, этого не случится.

В воздухе начали сгущаться призрачные щупальца, бледно светящиеся отростки, слепо нащупывающие чужаков. Агенты инстинктивно сгрудились ближе к миропевице, чтобы защитить ее или оказаться под ее защитой. По полу поползли трещины, медленно расширяясь и открывая взору бездонные пропасти у самых их ног.