'Современная зарубежная фантастика-2'. Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

вовсе замер на месте с таким видом, будто он только что вышел из-за угла посмотреть на пирующих львов.

– Джанель Данорак – это не вещь, которую можно продать по собственной прихоти! Ее родословная насчитывает пять сотен лет! – Арасгон показал зубы, и я чувствовала гнев в каждом его напряженном мускуле. Он еще не встал на дыбы, но этот момент был близок.

– Маркрив Ставиры, – сказал сэр Барамон. – Арот Малкоссиан.

– Да, – согласилась я, чувствуя, как внутри у меня все переворачивается.

Рядом тихо выругалась Дорна.

Хотя маркрив и был довольно стар, но он все еще находился в расцвете сил. У него, как и у его сыновей, Илвара и Орета, была золотая грива и темная кожа. Я никогда в жизни не видела, чтобы этот человек улыбался. И я не видела его лично с того дня, как вошла в спальню маркрива и рассказала ему о преступлениях его младшего сына.

Из всех моих врагов я считала его худшим. Но он был моим маркривом.

Я была обязана ему своим тудадже.

Но отдавать ему свой тудадже я не собиралась. Арасгон был прав: маркрив Ставиры обращался со мной как с вещью. И этого я ему никогда не прощу.

– Я ее и не продавал. – Маркрив скрестил руки на груди и выпрямил спину. И хотя его люди выглядели весьма обеспокоенными этой ситуацией, самого его не могла испугать ни одна разъяренная огнекровка. – А где твой хозяин?

– Я не видел ее несколько месяцев, – сказал Арасгон, и если бы он до сих пор меня не заметил, возможно, это было бы правдой. – Я…

Маркрив скривился:

– Мы уже дважды обсуждали это. Я поговорю по этому вопросу со своим сыном, но что сделано, то сделано. Ты испытываешь мое терпение. Убирайся, пока я не решил, что ты переступил черту.

Арасгон фыркнул и, вскинув голову, поскакал прочь от парадной двери.

Сам же Арот Малкоссиан, маркрив Ставиры, вошел внутрь, и его люди направились следом.

Точнее, большинство из них. Не все пошли за ним. Я заметила, как охранник обменялся взглядом и многозначительным кивком с садовником, притворяющимся, что занят обрезкой цветов. Я узнала прячущуюся неподалеку от Луга огнекровку – Соминию, прекрасную кобылу, которая долгое время была другом и компаньоном жены маркрива, Шинии.

Итак, маркрив следил за входом во дворец. Нетрудно догадаться почему.

Теоретически я служила маркриву. Ему было достаточно приказать мне сопровождать его, и Орет, его сын, мог добиться моего Осуждения просто на досуге. И не имело бы никакого значения, что для того, чтобы купить волю горожан Толамера, он использовал подкуп. Все протоколы были бы соблюдены. А что потом, когда меня бы изгнали? Благодаря все тем же взяткам, людей бы легко убедили избрать Орета вместо меня.

– Ну, – пробормотала Дорна. – У нас прекрасная коллекция проблем. Думаешь, Арасгон видел нас?

– Да, – сказала я. – А теперь пошли отсюда.

– Куда? – спросил брат Коун.

Я вздохнула:

– Домой.

19: Орет Гадюка

Провинция Джорат, империя Куур.

Через три дня после того, как Турвишар Де Лор удалился в Шадраг-Гор поработать над своими заметками

– Так ты была помолвлена с этим Оретом? – спросил Кирин.

– Да, со вторым сыном маркрива, – ответила Джанель. – Но у нас с Оретом были очень разные представления о моем положении в отношениях. Я не кобыла и никогда ею не стану.

– И кобыла – это ведь не означает… женщину? – Кирин хотел убедиться, что он все правильно понял.

Нина рассмеялась:

– Ни капельки. Кобылы остаются дома и присматривают за хозяйством, да, но они также становятся фермерами, учителями, смотрителями, организаторами. А жеребцы – это прихорашивающиеся, гарцующие воины, кружащие вокруг табуна на случай, если появятся львы. Спросите у большинства жеребцов, и они скажут вам, что они за главного, в то время как кобылы, следящие за тем, чтоб все было сделано, просто хихикают.

– Не все так просто, – упрекнула ее Джанель. – И не все делится именно так.

– Не все, – согласилась Дорна, – но ты никогда не останешься дома выращивать жеребят, пока твой приятель-жеребец отправляется на войну, и это факт. – Дорна погрозила Кирину пальцем: – И ты должен это запомнить.

– О, это не проблема, – сказал Кирин, вскидывая руки. – Как говаривал мой старый друг, я вступаю в романтические отношения лишь с теми, кто может содрать с меня штаны в битве.

Нинавис повернулась к Джанель:

– Ну, по крайней мере, с этим все в порядке.

– О, спасибо. Теперь, когда у меня есть одобряющая печать от бабусек…[271]– Джанель указала взглядом на Дорну и Нинавис, а затем повернулась к Коуну: – Теперь твоя очередь рассказывать.

Коун откашлялся и начал читать.

Рассказ брата Коуна.

Атрин, Джорат, Куур

К тому моменту, как они добрались до дома графа Толамера и его семьи, брат Коун почувствовал, что он заблудился. Извилистые городские проходы и повороты образовывали лабиринт, сбивавший с толку любого, кто не знал, куда поворачивать.

К тому же никто не пользовался дорогами.

Без крайней на то необходимости люди практически не спускались на первый этаж. И необходимость эта включала в себя въезд в город через главные ворота или переход к Лугу – гигантскому парку в центре города. В остальных случаях все пользовались лестницами, поднимаясь по спиральным ступеням до мостов и магистралей на третьем этаже (который, если считать с уровня земли, был четвертым). Именно они и были истинными дорогами Атрина.

Граф Джанель остановилась перед деревянной дверью, абсолютно ничем не отличающейся от дверей, мимо которых они до этого проходили. Пока Дорна зажигала старую латунную лампу, Джанель вытащила из-под плаща-салли древний на вид ключ и отперла дверь.

Она подождала.

Никто не издал ни звука. Никто не подошел к двери. Внутри не было ни движения.

Джанель открыла дверь и впустила всех внутрь. Они миновали приемную и гостиную, затем расположенную справа кухню, а потом спустились по главной лестнице.

Спускаясь с лестницы, брат Коун ударился голенью о низкий приставной столик и с трудом сдержался, чтобы не выругаться. Кобыла Дорна подняла фонарь, освещая просторные комнаты. При одной мысли о том, что семья Теранон пользовалась этими покоями почти половину тысячелетия, с момента создания Атрина самим императором Кандором, брат Коун чувствовал трепет.

Граф Джанель осматривала нижний зал, словно пыталась определить по узорам пыли, лежащей на полу, были ли здесь незваные гости. Но в конце концов она пожала плечами и подошла к расположенным вдоль одной из стен главной гостиной встроенным шкафам с изящными каменными дверями с узорчатыми решетками. Открыв каждую по очереди, она порылась