Ликвидатор. Исповедь легендарного киллера. Книги 1, 2, 3. Самая полная версия - Алексей Львович Шерстобитов

Падающий огромными хлопьями в ночи снег, немного подсвеченный фонарями освещения, таял, касаясь капота машины. Слова, произносимые каждым из них, пробивали сердечную коросту суеты, большими каплями мягко опускаясь в самую глубину душ. Взгляды, встречающиеся в полумраке салона автомобиля, смешивались с чувствами, охвативших обоих, рождая искры. Тупиковая ситуация требовала развязки, которая не могла быть пошлой, обычной, банальной. Он предложил прогуляться по «внезапно» появившемуся перед ними скверу «Речного вокзала». Не думая, она согласилась и, выйдя, сразу же замерзла, поскольку элегантный костюм с короткой юбкой, сверху прикрытый легким пальто, не мог защитить от ледяного, пронизывающего насквозь зимнего ветра.

Февраль не кусал холодом, а откусывал, что стало заметно. Хлебников пригласил согреться чаем – квартира была в квартале отсюда. Женщина согласилась, подумав с усмешкой про себя: «Хм, а что на это скажет его супруга?!».

Холостяцкая квартира вопила о нескрываемом одиночестве, в которое почему-то не верилось. Глаза шарили по углам, полкам, шкафам, ища, хоть что-то, что могло принадлежать женщине, но ни второй зубной щетки, ни губной помады, ни щетки для волос, ни даже длинных волос где-нибудь. «Такой мужик и один?!».

Время припозднившимися шагами перенесло влюбленных за полночь. Мягкость, возбужденность галантности и неотвратимая уверенность обоих подталкивали на очередную ступеньку в отношениях взрослых, уже имеющих детей людей.

– Надежда Юрьевна, вы никуда не торопитесь?.. – В его глазах отчетливо горел желаемый ответ, проявляющейся нервозностью, отражавшейся даже в движении руки при тушении в пепельнице сигарете, причем нарочито одновременно с таким же ее действием, вселяя гостье непреодолимое желание броситься ему на шею. Вкрадчивый голос женщины произнес более сдержанное, хотя и не менее ожидаемое:

– Зачем… да и некуда… – По промелькнувшему восторгу, просиявшему в его восточном взоре, она увидела критический момент, который всегда предрекает мощный разряд молнии, вот-вот должный ударить в землю. И она подала первый сигнал, вспыхнувший, как это и положено, с самой земли:

– Не тороплюсь… я останусь у вас…

Как описать эти взгляды жаждущих друга мужчины и женщины, в которых ежесекундно меняются тысячи картинок, в которых как в зеркале видишь себя, в которых проглядывается мир с миллионом параллельно проживаемых в воображении ситуаций с напротив сидящим человеком? В них твоя жизнь, становящаяся с каждым мгновением все насыщеннее и полнее, где в каждой маленькой дольке мозга, прожигаемой снующими электронами, по неведомым цепочкам связей, бесконечности мыслей, обязательно схожих с тем, о ком ты думаешь, для кого существуешь, без кого нет тебя, и вообще не существует даже этого мира?!

Как описать разговоры, когда и слова-то уже совершенно не уместны. Звуков, кроме учащенного дыхания, было мало, а молчание сопровождалось ощущением, желанием абсолютно все вокруг раскрасить лишь для них двоих в одинаковые до оттенков, тона, и начать хотелось с постели…

Утром приехали на работу вместе, Тимур высадил возлюбленную за квартал, пока стараясь скрывать отношения. Весь день был похож на мультфильм «ёжик в тумане», память смешалась с сознанием, накрывшись воображением, образовав конгломерат непробиваемого существования где угодно, только не в реальном мире, и обязательно вдвоем.

Вечером ее начальник сказал: «Я хочу повторить!». Как же это было сдержанно и далеко от правды! Оба совершенно уже не представляли возможность существования по-другому. Вся перспектива будущего представлялась только вместе. Они хотели не «повторить», их захватил обрушившийся и захвативший «цунами», смывавший все прежнее до основания, оставляющий совершенно голое пространство, почти моментально, застраиваемое новым, только им принадлежащим миром. У обоих такого не было никогда.

Подняв глаза, она ответила: «Мы повторим, но с одним условием – ты нужен мне весь навсегда!», а может быть, такие слова только начали чудиться ей по прошествии многих лет после его смерти…

Его порыв был очевиден, но мужчина сдержался. Пропустив проходящих мимо сотрудников, выпуская столб дыма, несдержанно влюбленный, совершенно превратившийся в саму страсть, еле скрывающий свое состояние, Тимур, прошептал:

– Я хочу забрать тебя из этого мира… я хочу посадить тебя в одиночную камеру, ключ от которой будет храниться только у меня! Я превращаюсь в пылающую головешку, когда думаю, что на тебя могут смотреть другие, я гибну раз за разом, когда понимаю, что и ты смотришь на кого-то, пусть и просто, безо всякого желания и намерений, но я умираю, и воскресаю, когда твой взгляд обращен на меня…

* * *

Тимур, получив прописку, быстро заработал на кооперативную однокомнатную квартиру на «Речном вокзале» и переехал туда один. Жена Алена, занятая малолетним ребенком, не ограничивала его свободу – просто не в состоянии этого сделать, даже не пытаясь противостоять его кавказскому гонору! Свобода была нужна, по его признаниям Наде, не для чего-то, но как состояние души, и вот пришло время, когда он сам захотел стать зависимым. Это было не желанием, но стало необходимостью! Теперь жизнь мужчины не нуждалась ни в чем, кроме одного – быть всегда вместе с ней!

Все чаще и чаще влюбленные встречались, чтобы проводить и ночи вместе, то у него, то у нее дома, стало понятно, что очень скоро соединятся не только уже ставшие одним целым сердца, души, и тела, объединившись в одном слившимся организме. Никто из троих: ни Алена, ни Надя, ни Тимур, будто зависнув в неопределенности, не предпринимал кардинальных мер к изменению этого неудобного для всех положения, ожидая в надежде первого шага от другого. Тимуру бы следовало предпринять его самому, но…

Не было бы счастья, да несчастье помогло. Хлебников улетел в командировку в Японию, а вернувшись, обнаружил квартиру пустой – бывшая супруга, оставила только стены, тем самым показав свое сегодняшнее отношение к нему. Чеснокова смеялась от радости и охватившего счастья, успокаивала наконец-то освободившегося, хотя разволновавшегося возлюбленного с некоторой долей злорадства:

– Что ж тут переживать?! Из-за деревяшек и стекляшек?! Забей, любимый! Раздел имущества состоялся!

Про себя же Надя низко кланялась этой женщине, говоря: «Она сама променяла его на вещи, вместо того, чтобы бороться» – наверное, вполне резонно, но был ли смысл «бороться» оставленной женщине, чувствовавшей оскомину своей использованности, тем более в такой ситуации, понимая, ради чего он на ней женился…

На работе тоже все складывалось замечательно. Со временем, пока еще Чеснокова была одним из немногих в СССР главных специалистов по созданию совместных предприятий, ТПП отправила ценного сотрудника на стажировку в Вену, на курсы ООН по промышленному развитию (ЮНИДО).

Ресторан «Дели», ночной клуб «NIGHT FLIGHT», кондитерская фабрика «Октябрь», сеть магазинов «Примавера де Италия» в Москве, ГУМ, «Детский Мир», Военторг, первый магазин беспошлинной торговли в Шереметьево-1, торговые фирмы «Pukeva» и «Stockman», Министерство торговли Грузии, Молдавии,