Мой учитель Лис. Книги 1-4 - Андрей Олегович Белянин

что он весьма разбирающийся в своём деле законник. Один тон его внушал безоговорочное доверие. И я повёлся…

– Да? Неужели? Вы уверены? Какое безобразие! Конечно, я не знал. Где? Как его зовут? Из самого Скотленд-Ярда? Надеюсь, вы уже сообщили туда? Правильно. Это вопрос местного самоуправления. Но вы обязаны написать заявление. Пройдёмте!

Он был так безукоризненно вежлив, воспитан и проявлял столь искреннее сочувствие, что я даже понять не успел, как очутился в небольшом полутёмном помещении с зарешеченным окошком и глухими стенами. В тяжёлой двери со скрипом провернулся ключ.

– Да? Почему? Нет. Ясное дело. Увы. Кто? Я? Нет, не я. Жизнь такая. Не знаю. Может, неделю. Или две. Зависит от суда. Кто? Судья? Где? Хм, ну на охоте же…

Вот, собственно, наверное, и всё. Я прислонился спиной к стене, с трудом удерживаясь от слёз. Меня провели, как мальчишку. Всё слишком уж гладко складывалось. Да чтоб шериф такого маленького городка, как Ноттингем, не знал, кто и когда собирает компанию на псовую охоту? Если даже какой-то там извозчик с улицы в курсе…

А ещё меня спрашивают, сообщил ли я в Скотленд-Ярд?! Не сообщил! В том-то и дело! Я, как последний деревенский дурачок, попёрся прямиком к жадному, продажному шерифу, который, видимо, не изменился со времён песен о Робин Гуде! Но, быть может, не все здесь такие…

Я бросился к маленькому зарешеченному окну:

– Эй! Кто-нибудь! На помощь!

Мне открывался весьма ограниченный кусок улицы, но, благодаря тому что участок шерифа находился в исторической части города, прохожие всё-таки были. Люди и «близкие к природе», заслышав мой крик, отводили глаза, некоторые крестились. И только один явно не местный доберман, по виду скорее немецкий турист в тёмных круглых очках, вдруг повернул морду. Я узнал, это его чуть не сбила наша двуколка. Но, быть может, потому, что немцы так законопослушны, он лишь сочувственно покачал головой и почти отвернулся, как…

– Херр доберман, гутен таг! – Неожиданно для самого себя я вдруг заговорил на вполне сносном немецком. – Битте, гебен зи дас телеграмм! Скотленд-Ярд должен знать о…

Немец (если это был он?) лишь сильнее надвинул на лоб тирольскую шапочку с пером и, насупившись, продолжил прогулку. Мне даже показалось, что он ни черта не понял или обиделся на моё произношение. Конечно, меня ведь учили иностранным языкам таким оригинальным способом, что и врагу не пожелаешь…

За дверью раздались шаги, потом вновь провернулся ключ, и на пороге показались двое лысых громил. Да, да, те самые, которых мне пришлось вырубить в вагоне поезда Лондон – Ноттингем. За их спинами на минуточку мелькнул предательский толстый кот:

– Вот. Ага. Его. Нет? Сколько? Нет. Максимум шиллинг. Пусть. Зачем? И это не надо. В мясо. Чтоб знал. Помнил. И никогда впредь! Действуйте.

Громилы, потирая кулаки, шагнули в мою, вдруг ставшую такой тесной камеру. Дверь захлопнулась. Я тоскливо вспомнил, что проверенную дубинку оставил своему учителю, полагая, что ему нужнее. Мне бы, оказывается, она тоже весьма пригодилась.

– Ну что, малец, снимай штанишки, – гнусно ухмыльнулся один.

– Мы тебя отшлёпаем, – хохотнув, поддержал другой. – В воспитательных целях.

Наверное, месье Ренар нашёл бы, что сказать в ответ, он вообще любит «говорить с людьми». У меня таких талантов не было, но были проводки, аккумулятор в кармане брюк и железная пластинка на носке правого ботинка. Поэтому я, не задумываясь, ударил первым. Ближайший бандит сложил руки на причинном месте, упав носом вниз без писка.

Второй заревел и пошёл на меня, выхватив из рукава складной нож. Не знаю уж, с кем ему раньше приходилось иметь дело, но я успел трижды вмазать ему по лицу, расквасить нос и уложить поверх первого ударом колена в висок. Падая, он умудрился проткнуть мне полу плаща, так что теперь ещё и зашивать придётся. Обидно.

Практически в этот же момент дверь вновь распахнулась, на пороге стоял всё тот же немецкий турист. Только сейчас, глянув на него в упор, мне стало понятно, каким же я был слепошарым кашалотом, по выражению моей бабули…

– Гавкинс?!

– Для тебя сержант Гавкинс, – сняв очки и брезгливо оглядев камеру, обрезал он. – Я плохо разбираюсь в иностранной тарабарщине, но догадался пройти на почту и отправить телеграмму инспектору.

– Сэр…

– Но если ты ещё хоть раз обзовёшь меня «херром», я тебе башку откушу!

– Помогите моему учителю и кусайте сколько вам заблагорассудится, – взмолился я. – Месье Ренар там один против десятка озверевших людей, организовавших псовую охоту на живую лису, а местный шериф с ними в сговоре!

– Расскажешь по дороге, – коротко кивнул он. – Выбирайся отсюда.

Мы заперли дверь камеры с двумя недобитыми бандитами. В помещении участка больше никого не было, но, видимо, шериф не считал возможным, что хоть кто-то посмеет вторгнуться в его вотчину. Опасная самоуверенность.

– Когда я скользнул сюда, он как раз бежал через площадь, – на ходу выслушав мой рассказ, делился сержант. – Наверняка спешил предупредить кого-то из своих.

– Помощь из Лондона не успеет.

– Нет, придётся обходиться своими силами.

Я, конечно, верил, что в бою один доберман стоит четырёх противников, но вряд ли это спасёт нас, если к тем десятерым присоединится ещё и шериф со своими людьми. Положение было отчаянным, и если бы в мою голову не стукнулась совершенно нелепая мысль, то, наверное, этот рассказ мог бы быть отнесён к числу немногочисленных поражений лиса Ренара.

– Сержант, можно один вопрос: вы умеете стрелять из лука?

– Любой мальчишка этот умеет, – фыркнул он и замер. – А ты куда уставился?

Прямо перед нами манила пёстрыми красками большая сувенирная лавка – картины, флаги, средневековые костюмы, декоративное оружие. Гавкинс посмотрел мне в глаза и нервно заскулил, но отступать было некуда…

Когда мы нашли того же извозчика в полуквартале налево, он не узнал меня. Но честно потребовал три шиллинга за проезд. Сержант молча заплатил вперёд. Мы доехали до опушки леса, велели нас ждать и дальше пошли пешком. Я высоко поднимал подол синего платья девицы Мэриан, а доберман тащил на своём горбу длинный английский лук и колчан со стрелами. Учитывая, что внимание охотников было отвлечено, мы смогли подобраться как можно ближе. А с высокой ветви Большого дуба вещал усталый голос моего учителя:

– Джентльмены, позвольте ещё раз напомнить вам о благородных традициях истинно британской охоты. Они заключены в предоставлении равных возможностей человеку и зверю! Но вас-то вон сколько, а…

– Пошёл к дьяволу!

– Пристрелите его уже кто-нибудь!

– Может, просто подпалить ветки и выкурить его дымом?!

– Невозможно даже представить себе, чтобы герцоги и графы Ноттингемшира охотились такой толпой на одну маленькую безобидную лисичку! А как же священная хартия о правах четвероногих?

– Пошёл к чёрту!

– Да стрелял я, и Уолли стрелял, и Джейкоб, но этот гад так