Нож сновидений - Роберт Джордан

Перрин разъяснил Айз Седай, что Девам требуется помощь, однако, ко всеобщему удивлению, когда Масури вызвалась помочь, светловолосая Эдарра подняла руку, жестом останавливая Коричневую сестру. Анноура недовольно переступила с ноги на ногу. Она не являлась ученицей Хранительниц, и она явно не одобряла их отношений с Сеонид и Масури. Хотя порой они пытались привлечь и ее, причем временами вполне успешно.

– Джанина займется этим, – сказала Эдарра. – У нее больше способностей, чем у тебя, Масури Сокава.

Масури поджала губы, но промолчала. Хранительницам ничего не стоит высечь ученицу за то, что она открыла рот, когда не следовало, причем является ли она Айз Седай или нет, мало их беспокоило. Сулин увела в туман соломенноволосую Джанину, которую, казалось, ничто не могло взволновать. Несмотря на тяжелые юбки, женщина ни на шаг не отставала от Сулин. Так значит, Хранительницы Мудрости выучили Исцеление? Что ж, сегодня это может пригодиться. Пусть Свету будет угодно, чтобы оно требовалось не слишком часто.

Наблюдая за тем, как две женщины исчезают в тумане, Масима зарычал. За мутной пеленой сложно было разглядеть его фанатично пылающие глубоко посаженные глаза и белесый треугольный шрам на щеке, однако от него исходил тяжелый и острый, словно отточенная бритва, запах безумия. Перрин буквально чувствовал, что еще пара вдохов, и его нос начнет кровоточить.

– Плохо, что ты держишь рядом с собой этих женщин. Это же святотатство! Они делают то, что дано только лорду Дракону, да будет благословенно его имя! – заявил Масима. В его голосе чувствовался тот жар, что обычно полыхал в его взгляде, теперь скрытом туманом.

В голове Перрина закружились цветовые пятна и на секунду сложились в Ранда, Мин и высокого мужчину в черном кафтане, очевидно, Аша’мана. Перрина с ног до головы прошиб озноб. У Ранда не было левой руки! Не важно. Что случилось, то случилось. Сегодня у него другие дела.

– … и если им известно Исцеление, – продолжал Масима, – то будет куда сложнее низвергнуть этих дикарей. Жаль, что ты не позволишь Шончан надеть на них всех ошейники.

Он покосился на Анноуру и Масури, подразумевая, по всей видимости, что это к ним тоже относится, хотя обе временами наносили ему тайные визиты. Женщины взглянули на него, их лица сохраняли невозмутимость Айз Седай, и лишь тонкие руки Масури принялись старательно расправлять складки коричневой юбки. Раз она, в конце концов, признала, что этот мужчина должен быть убит, то почему же она продолжает навещать его? И почему, в свою очередь, сам Масима продолжает с ними видеться? Он же терпеть не может Айз Седай. Быть может, теперь удастся найти ответы, и тогда Хавиар и Нерион больше не будут нуждаться в защите.

За спиной у Масимы заволновались Хранительницы. Огненно-рыжая Карелле, которая казалась внешне спокойной, а на самом деле полыхала яростью, поглаживала рукоять ножа, а Неварин разозлилась настолько, что могла дать сто очков вперед самой Найнив, и гневно схватилась за кинжал. Масима спиной должен был ощущать их взгляды, однако его запах ни капли не изменился. Он мог быть сколь угодно безумен, но назвать трусом его нельзя.

– Вы желали побеседовать с лордом Перрином, милорд Пророк, – осторожно напомнила Берелейн. Перрин чувствовал, что она прикладывает массу усилий, чтобы улыбаться.

Масима взглянул на нее:

– Я – всего лишь Пророк лорда Дракона, а не лорд. Лорд Дракон – вот единственный лорд для нас. С его появлением распалась вся иерархия, все титулы. Короли и королевы, лорды и леди – просто пыль у его ног.

В мозгу снова всколыхнулись цвета, но Перрин разбил цветную мозаику.

– Что ты здесь делаешь? – напустился он на Масиму. С этим молодчиком нет смысла миндальничать. Он – настоящий наждак. – Вообще-то мы договаривались, что ты будешь командовать своими людьми. По пути сюда тебя могли заметить, и ты снова подвергнешь нас риску, когда будешь возвращаться. Я очень сильно сомневаюсь, что твои люди смогут продержаться без тебя и пять минут, если ты не будешь дышать им в спину. Они струсят, едва завидев Шайдо.

– Это не мои люди, все они принадлежат лорду Дракону. – Свет, рядом с Масимой приходится постоянно отмахиваться от назойливых цветных образов! – Я оставил вместо себя Ненгара. Он провел столько сражений, что тебе и не снилось. И против дикарей тоже. Ко всему прочему, я распорядился, чтобы женщины убивали каждого мужчину, который побежит с поля боя. И дал им понять, что лично отыщу каждого, кому все-таки удастся скрыться. Они будут стоять до последнего, Айбара.

– Похоже, возвращаться ты не собираешься, – констатировал Перрин.

– Я намереваюсь держаться к тебе поближе. – Пусть туман и скрывал безумное пламя, пылающее в его глазах, Перрин буквально ощущал его. – Жаль, если с тобой что-нибудь случится, как раз тогда, когда ты, наконец, воссоединишься со своей женой.

Ну вот, одна крохотная часть плана уже пошла не так, как предполагалось. Скорее, не часть плана, а крохотная надежда. Если все остальное сложится так, как задумано, то Шайдо, не сбавляя шага, бросятся прорубать себе путь сквозь войска Масимы, а сам Масима, вместо того, чтобы получить айилское копье под ребро, станет… ошиваться неподалеку. Где-то совсем рядом в тумане поджидают его телохранители – отряд из двухсот головорезов. У этих ребят и оружие, и кони получше, чем у остальных воинов Масимы. Перрин не смотрел на Берелейн, но чувствовал, что к ее запаху добавилась нотка беспокойства. У Масимы были все основания желать смерти им обоим. Нужно будет предупредить Галлене, что сегодня его основной задачей будет оберегать Берелейн от людей Масимы. А самому Перрину тоже придется почаще оглядываться через плечо.

Туман разрезала короткая серебристая вспышка, и Перрин нахмурился. Рановато для Грейди. Серая взвесь выплюнула еще две фигуры. Одной из них оказался Неалд. Аша’ман больше не вышагивал вальяжно, а едва держался на ногах. На лице была написана усталость. Сгореть ему на месте, почему он тратит силы впустую? За ним появился молодой шончанин в лакированных доспехах, под мышкой он нес шлем странной формы с одним единственным пером в плюмаже. Перрин узнал его. Это Гуай Арабах, Лейтенант армии Тайли, о котором она так хорошо отзывалась. Обе Айз Седай подобрали юбки, словно опасались, что он вдруг заденет их, но юноша сам обошел их стороной. Он даже едва не споткнулся, когда приблизился настолько, чтобы разглядеть женщин, и Перрин услышал, как он судорожно сглотнул. Он явно не ожидал их увидеть и немного стушевался.

Арабах поклонился Перрину и Берелейн, а потом нахмурился, глядя на Масиму, словно недоумевая, что этот оборванец делает в такой компании. Масима презрительно усмехнулся, отчего рука шончанина метнулась к рукояти меча, прежде чем молодой человек успел совладать с собой. Раздражительный народ, эти Шончан. Арабах не стал терять время.