Сын Архидемона. (Тетралогия) - Александр Рудазов

Видели когда–нибудь, как ползают тараканы? Я тоже так умею. Быстро–быстро, на всех восьми конечностях – как можно дальше от портала в Лэнг.

Но убежать от Йог–Сотхотха – задачка не для начинающих, тут он прав. Гибкое змеиное тело метнулось вперед со скоростью света, ударяя меня… чем он меня ударил?.. Я даже не успел разглядеть.

Отшвырнуло так, словно попали баллистической ракетой.

В следующий миг меня хлестануло чем–то невидимым. Все тело рассекло страшной болью, по хитину прошел косой разрез. Оттуда хлынула черная слизь – субстанция, хвастливо нареченная профессором Краевским краевином.

Но я даже не успел осознать, как мне сейчас больно. Меня вновь ударили. Невидимый шип на сей раз вошел прямо в грудную клетку, пробив ее насквозь. Глаза вылезли из орбит, пасть раскрылась в беззвучном крике – меня же убивают!!!

Сопротивляться?.. Даже звучит смешно. С тем же успехом гусеница может сопротивляться паровому катку. Все, на что меня хватает – ползти, ползти к ослепительному свету Хрустальных Чертогов.

Надеяться…

Новый удар – теперь нематериальный. Прямо в мозг. Ментальное давление чудовищной мощи – разум коверкается, плющится, мозги буквально вытекают через уши. Чей–то чужой голос в голове хохочет и рыдает одновременно, требуя немедленно прекратить сопротивляться, лечь на землю, расслабиться и сдохнуть. Рабан по мере сил приглушает этот ужас, но силы у него уже на исходе – мой керанке практически визжит от боли.

Это называется Крик Бездны – мощнее него разве что Зов Ктулху.

Блин, сознание меркнет… Йог–Сотхотх уже давно мог бы меня убить – и не просто убить, а размазать, как блоху. Однако пока что он меня щадит – видно, хочет растянуть агонию. Хочет, чтобы я как следует прочувствовал, что происходит с прогневившими Хранителя Врат Бездны.

А ведь он до сих пор не выбрался из портала полностью… Агонизируя, я отполз довольно далеко – даже в столь плачевном состоянии я по–прежнему куда шустрее человека. На целый километр, наверное, уже отдалился от черной трещины в воздухе. Туловище и голова Йог–Сотхотха нависают прямо надо мной, на кошмарной роже светится какая–то мрачная удовлетворенность… но хвост до сих пор по другую сторону портала, в замке Кадаф.

Ни хрена ж себе он растянулся! Куда там резиновому шлангу!

Однако поражаюсь я себе. Возможно, мне осталось жить минуты полторы. Возможно, я прямо сейчас сдохну, как таракан, раздавленный тапочком. Но все равно нахожу в себе силы юродствовать и зубоскалить.

И откуда во мне это берется? Может быть, хиханьки и хаханьки для меня – нечто вроде защитного механизма? Чтобы совсем не скатиться в пучину отчаяния. А то я уже давно балансирую на грани сумасшествия. Собственно, с самого рождения.

Зато и к дамокловому мечу, постоянно висящему над головой, я тоже привык уже давно. Смерть уже как–то не особо и страшит.

А интересно, что меня ждет на другой стороне? Надеюсь, не большая сковородка…

Хрустальные Чертоги! Корчась и ползя, я незаметно сам для себя добрался до особняка миледи. Ну что же там никто не чешется?! Неужели до сих пор не прочухали, что тут творится?!

– ААААААААААААААААААА!!!

Это я кричу. Кричу, как никогда еще в жизни не кричал. Потому что меня подняло в воздух чем–то вроде невидимых клещей, сдавливая покрепче любых тисков. Сверхпрочный хитин треснул во множестве мест.

Но если бы еще только это! Йог–Сотхотх с ласковой улыбкой садиста единым рывком оторвал мне… да всё! Дернул в одиннадцать сторон разом, к чертовой матери оборвав яцхену хвост, крылья, ноги и все шесть рук.

Как же больно, мать его иху… Так больно мне было в жизни всего… да я уже со счету давно сбился. Не знаю, сколько раз. Много. Слишком много.

Хрустальная земля уже вся залита моей черной слизью… Валяются мои руки и хвост… и все еще подергиваются. Надо же. Прямо как лапки у сенокосца. Аж смеяться хочется.

Только вот я почему–то не смеюсь. В глазах мутнеет. В голове полный мрак. Все–таки яцхен – на удивление живучая тварь. Человек отбросил бы коньки уже раз двадцать. А я жив даже в таком отвратном состоянии.

Но терпеть осталось уже недолго…

– Тебе не следовало отвергать мое предложение, корм, – холодно прошипел Йог–Сотхотх, приблизив меня вплотную к лицу. – Теперь твоя душа отправится в Бездонный Хаос. Навечно.

Склизкие когти зловеще щелкнули. И я понял, что вся боль, которую я испытывал до этого, была еще вполне терпимой. В голове лопнула какая–то невидимая пружина и перед глазами поплыли разноцветные круги. Мозг словно просверлило раскаленным буравом. Где–то на заднем фоне дико заверещал Рабан.

А потом Йог–Сотхотх размахнулся и швырнул меня к Хрустальным Чертогам. Изуродованный обрубок, который он от меня оставил, с силой впечатался в стену и прилип, оставив паутину трещин. Вниз потекла прозрачная маслянистая жидкость.

– Было больно… – прохрипел я, медленно сползая по стене.

– А будет еще больнее, – презрительно пообещал Йог–Сотхотх, взмывая высоко в воздух. – Пришло время сгинуть, отродье. Последнее слово?

– Сам дурак, – чуть слышно прошептал я, безуспешно пытаясь сфокусировать взгляд.

В воздухе замерцал невидимый коготь. Страшное оружие Йог–Сотхотха, способное уничтожить кого угодно и где угодно. Именно им был убит один из величайших демонологов в истории человечества – Абдул аль–Хазред.

– Патрон, нам хана!.. – чуть слышно донеслось до меня сквозь непереносимую боль. – Патрон, нам каюк!.. Патро–о–он!..

– Заткнись… – еле–еле выговорил я. – Заткнись лучше…

Вместе со словами из пасти хлынул поток черной слизи.

Глава 4

Нет, конечно, Йог–Сотхотх меня не убил. Иначе как бы я смог об этом рассказать?

Я это давно заметил – если повествование идет от первого лица, то можно не бояться, что главный герой погибнет. А вот если от третьего… тут всякое может случиться. Дон Кихот умер, Гамлет умер, Ромео и Джульетта умерли, Анна Каренина умерла, Остапа Бендера – и того зарезали. В следующей книге, правда, он ожил, но это уже к делу не относится.

Так что я жив, не сомневайтесь. Раз думаю всякую хренотень – значит, пока не сдох.

Каким образом я выжил? Ну, дело в том, что на шум наконец–то вышла хозяйка хаты. При виде Инанны даже Йог–Сотхотх отвлекся и замер с подъятым когтем. В фасетчатых глазах на миг промелькнуло что–то вроде смущения… хотя может и показалось. У меня сейчас перед глазами и круги плавают, и радуга мерцает, и даже розовые слоны уже появлялись.

– Ахррррррр… – тихо–тихо проворчал архидемон, меряя Инанну холодным взглядом.