Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам - Эдуард Филатьев

14 октября 1964 года был собран пленум ЦК КПСС, о котором первый секретарь ЦК и глава советского правительства Никита Хрущёв ничего не знал (он отдыхал на черноморском побережье Кавказа). Вызванный в Москву Хрущёв был снят со своего поста «по состоянию здоровья». На следующий день его освободили и от должности главы правительства. Новым лидером коммунистической партии стал Леонид Брежнев.

И вскоре (в том же октябре 1964 года) Ольга Ивинская, сидевшая в концлагере под Тайшетом за то, что получала из-за границы гонорары за роман Пастернака «Доктор Живаго», была досрочно освобождена.

В 1964 году в возрасте 65 лет скончался сотрудник махачкалинского НИИ полковник медицинской службы доктор медицинских наук профессор Григорий Моисеевич Майрановский. По официальной версии причиной смерти явилась острая сердечная недостаточность. Но сразу возникает предположение: а не помог ли самому себе уйти с этого света сам профессор Майрановский? Ведь вожди, на которых он работал, так и не оценили его открытий и изобретений. И (кто знает?) не приберёг ли доктор медицинских наук один из открытых им ядов для самого себя?

Новая власть

Отношение к творчеству Александра Солженицына тем временем продолжало ухудшаться. Его произведения негласно изымались из библиотек и уничтожались.

12 февраля 1965 года в Москве было организовано литературное объединение молодых поэтов, которое назвали СМОГ, что расшифровывалось как «Смелость, Мысль, Образ, Глубина» или «Самое Молодое Общество Гениев». Творческий девиз участников СМОГа звучал так: «Сжатый Миг, Отражённый Гиперболой». В качестве почётного члена в СМОГ вошёл и Владимир Буковский, которого к тому времени уже выпустили из психбольницы. Он увлёк молодых поэтов на площадь Маяковского, чтобы они читали свои стихи у памятника поэту.

В 1965 году Советский Союз вторично посетил Давид Бурлюк.

Аркадий Ваксберг:

«Бурлюк не знал, что во всех лубянских документах он вплоть до 1964 года именовался американским шпионом и уже только поэтому находился под постоянным наблюдением “органов”».

А Полина Жемчужина-Молотова так и осталась сталинисткой. Дочь Сталина, Светлана Аллилуева, написала (в книге «Двадцать писем другу»):

«Полина говорила мне: “Твой отец гений. Он уничтожил в нашей стране пятую колонну, и, когда началась война, партия и народ были едины. Теперь больше нет революционного духа, везде оппортунизм”. Их дочь и зять молчали, опустив глаза в тарелки. Это было другое поколение, и им было стыдно».

В ту пору в литераторской среде появились новые имена: Андрей Синявский и Юлий Даниэль. Их произведения советские издательства не печатали, а кагебешники внимательно следили за литераторами. Однажды спецслужбы узнали, что Синявский познакомился с дочерью военно-морского атташе Франции Элен Пельтье-Замойской. Писателя вызвали на Лубянку и предложили ему доносить на свою знакомую. Жена Синявского Мария Розанова потом вспоминала:

«Андрей Синявский согласился на неё доносить, да, расписался в КГБ, что будет, а потом пошёл к ней и всё рассказал. А что и как доносить, они уже решали вместе».

Дочь французского атташе стала вывозить за границу и печатать там произведения Синявского и Даниэля (первого – под псевдонимом Абрам Терц, второго – под псевдонимом Николай Аржак). Кагебешникам удалось раскрыть эти псевдонимы, и 13 сентября 1965 года Андрей Донатович Синявский и Юлий Маркович Даниэль были арестованы (по обвинению в создании и публикации за рубежом произведений, «порочащих советский государственный и общественный строй»). Началось расследование.

В сентябре 1965 года под давлением мировой и советской общественности срок наказания Иосифу Бродскому был сокращён до отбытого, и поэт вернулся в Ленинград.

А Евгений Евтушенко постепенно становился одним из самых популярных советских поэтов. Немецкий славист и литературный критик Вольфганг Казак писал:

«Чрезмерному успеху Евтушенко способствовали простота и доступность его стихов, а также скандалы, часто поднимавшиеся критикой вокруг его имени. Рассчитывая на публицистический эффект, Евтушенко то избирал для своих стихов темы актуальной политики партии, то адресовал их критически настроенной общественности… Честолюбивое стремление Евтушенко стать, продолжая традицию В. Маяковского, трибуном послесталинского периода, приводило к тому, что его талант, – как это ярко проявляется, например, в стихотворении “По ягоды”, – казалось, ослабевает».

В этом стихотворении, написанном в 1955 году, рассказывается о том, как юный Евтушенко ходил за земляникой, как во время дождя женщина пела, и делается вывод:

«И я хочу, /чтобы и мне так пелось,как трудно бы мне в жизни ни жилось.Чтоб шёл по свету / с гордой головою,чтоб всё вперёд – /и сердце, и глаза,а по лицу – / хлестанье мокрой хвои,и на ресницах – / слёзы и гроза».

В начале декабря 1965 года Владимир Буковский, Александр Есенин-Вольпин, а также молодые поэты из объединения СМОГ стали готовить «Митинг гласности». И 5 декабря (в День конституции Советского Союза, которая совсем ещё недавно называлась «сталинской») на Пушкинской площади в Москве состоялась первая после войны политическая демонстрация. В ней приняло участие около 200 человек (включая переодетых в штатское кагебешников).

Главным лозунгом митинга было требование, чтобы предстоявший суд над Синявским и Даниэлем был открытым, гласным. Мероприятие продолжалось всего несколько минут, так как его разогнали работники КГБ.

Около двадцати человек (организаторы митинга) были арестованы. Александра Есенина-Вольпина допрашивали в течение двух часов, после чего отпустили. Некоторых участников «Митинга гласности» исключили из институтов, другим выносили взыскания по партийной и комсомольской линии. А Владимира Буковского отправили в Люберецкую психиатрическую больницу, откуда через несколько месяцев перевезли в Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии имени В.П.Сербского («Институт имени Сербского»),

Судьбы правозащитников

В феврале 1966 года судебный процесс по делу Андрея Синявского и Юлия Даниэля завершился, писателям были вынесены приговоры. Первому дали 7 лет в исправительно-трудовой колонии строгого режима, второму – 5 лет лагерей.

62 писателя (в том числе Белла Ахмадулина, Вениамин Каверин, Юрий Нагибин, Булат Окуджава, Корней Чуковский, Виктор Шкловский и Илья Оренбург) тотчас же подписали письмо с требованием освобождения осуждённых литераторов. В ответ секретариат правления Союза писателей (Константин Федин, Николай Тихонов, Константин Симонов, Сергей Михалков, Алексей Сурков) опубликовал статью с поддержкой судебного приговора.