Сочинения — Том I - Евгений Тарле

Полное отсутствие специального исследования по истории рабочих национальных мануфактур в эпоху революции и заставило нас приняться за эту работу. Общие исследования, посвященные истории рабочего класса, естественно, не могли останавливаться на положении рабочих национальных мануфактур уже ввиду широты поставленной ими себе темы. Так, произведшая эпоху своим появлением работа Levasseur’a [3], необходимая настольная книга для всякого, занимающегося новейшей историей французской промышленности, рисует картину положения финансов, законодательной деятельности, касающейся торговли, промышленности и рабочего класса; ценное исследование Germain Marlin’a [4] дает отчетливое изложение и анализ законов и постановлений, касавшихся рабочих ассоциаций и организаций (до 1792 г.), но обе эти работы уже по поставленной себе задаче и по намеченным рамкам не могли останавливаться сколько-нибудь подробно на том, как сказывались эти общие условия на жизни рабочих той или иной категории промышленных заведений. В еще большей степени это относится к кратким работам, вроде, например, содержательной статьи Chabot’a «La Révolution française et la question ouvrière» [5] и очень немногих других вообще существующих по этому предмету работ.

Что касается до специальной литературы по истории национальных мануфактур, то она в общем почти исключительно занята артистической, технической стороной дела, произведениями, а не рабочими. Обстоятельная общая история национальных мануфактур написана Henry Havard’ом и Maríus Vachon’ом [6], которые, говоря об этих мануфактурах преимущественно с точки зрения художественной промышленности, тем не менее на страницах, относящихся к революционному периоду, приводят некоторые факты, касающиеся жизни рабочих в это время. В частности, по истории Гобеленов сверх того существует вышедшая в начале 1800 г. заметка тогдашнего директора мануфактуры Guillaumot [7], которая, впрочем, относится уже скорее к источникам, ибо для занимающей нас эпохи показания Guillaumot суть показания современника и действующего лица. Далее следует упомянуть вышедшую в 1853 г. маленькую книжку Lacordaire, тогдашнего директора этого заведения [8]. Здесь революционной эпохе посвящено несколько страниц, причем также приводятся кое-какие факты, касающиеся рабочих, хотя и эта работа, подобно остальным, занята больше всего историей произведений мануфактуры. Роскошное иллюстрированное издание нынешнего директора Гобеленов Jules Guiffrey [9] затрагивает революционную эпоху лишь вскользь, да и по самой теме своей посвящено почти исключительно истории данной отрасли художественной промышленности. В еще большей степени нужно это сказать о роскошном издании Maurice Fenaille [10], представляющем собой иллюстрированное историческое описание произведений мануфактуры от ее начала (изложение доведено пока до 1736 г.). О мануфактурах Savonnerie и Beauvais книга Guiffrey говорит еще меньше, а книжка Lacordaire вовсе Beauvais и не касается.

Специальная литература о заведении Beauvais очень скудна и также мало говорит о рабочих. Исторический очерк Dubos [11] отводит несколько страниц интересующей нас эпохе (стр. 20–27), но ограничивается тут перепечаткой двух декретов (17 brumaire an II и 13 prairial an III), относящихся к мануфактуре. Брошюра Daviller [12] дает только текст эдикта Людовика XIV, касающийся основания мануфактуры, а также документов 1722, 1732 и 1734 гг. Новейшая брошюра Bousson [13], имеющая целью дать общее понятие о прошлом и настоящем мануфактуры, не могла уже ввиду кратких своих размеров посвятить революционной эпохе более нескольких строк.

Что касается до общих очерков этой отрасли промышленности, то, говоря о Гобеленах, Beauvais и Savonnerie, они касаются революционного периода лишь вскользь и совершенно умалчивают о рабочих [14].

Наконец, относительно Севрской мануфактуры в революционную эпоху имеется статья знатока фарфоровой индустрии Edouard Garnier [15], основанная на документальных данных и передающая некоторые факты, относящиеся к положению рабочих. Беглый очерк Auscher’a [16] касается рабочих вскользь в силу своей краткости. Наконец, нужно упомянуть, что в брошюре J. Guiffrey «Documents inédits sur les anciennes manufactures de faïence et de porcelaine» [17] напечатан один документ, касающийся севрских рабочих в эпоху революции: их прошение в Национальное собрание, где они просят дать им права активных граждан, доказывая свой патриотизм (этот документ перепечатан из Национального архива Comité de Constitution. DIV. Cart. 60, liasse 1786; в своем месте мы его коснемся).

2

Если таким образом историческая литература о национальных мануфактурах в революционную эпоху вообще весьма скудна, то, повторяем, совершенно отсутствует работа, которая бы интересовалась специально рабочими этих мануфактур в указанный период. Даже те из перечисленных трудов, которые больше других дают факты, относящиеся к жизни рабочих (Havard и Vachon, Lacordaire и Garnier), все же интересуются главным образом этими мануфактурами с художественно-технической точки зрения и, естественно, оставляют в стороне целый ряд документов, которые для их главной задачи не имеют значения.

Решившись сделать попытку охарактеризовать положение рабочих на национальных мануфактурах в эпоху революции, мы обратились к подлинным документам, касающимся этих мануфактур.

Нечего и говорить, что главным образом мы нашли эти рукописные документы в Национальном архиве, так как действительно, по верному замечанию Ch. Schmidt’a [18], «Toute affaire un peu importante aboutit administrativement à Paris». В Национальном архиве (главным образом в соответствующих картонах серий О1 и О2, а также отчасти в серии F12 и AD XI) мы нашли существенные элементы, нужные для того, чтобы составить себе представление о положении рабочих национальных мануфактур в занимающий нас период. Но некоторые документы, отсутствующие в национальных архивах и однако иной раз весьма характерные, мы нашли в архиве Севрской мануфактуры, отчасти, хотя несравненно меньше, в архиве мануфактуры Гобеленов, а также в двух департаментских архивах: Уазы (в городе Beauvais) и Сены и Уазы (в Версале).

Относительно документов, которые нам пришлось в этих архивах изучать, нужно заметить, что по своему характеру они распадаются на следующие категории:

1. Петиции рабочих к своему высшему начальству (представители которого за период 1789–1799 гг. указаны нами выше), а также к законодательным собраниям революционной эпохи, к Директории, к органам местного самоуправления. Этих петиций довольно много, тогда как прошений к своему непосредственному начальству от рабочих осталось крайне ничтожное количество. Это объясняется, повторяем, тем понятным обстоятельством, что всякое дело, сколько-нибудь серьезное, решалось только высшим начальством, которому нужно было писать, а не местной дирекцией, с которой к тому же всегда можно было поговорить устно. Эти прошения представляют собой очень важный и интересный материал, ибо писали их сами рабочие; громадное большинство прошений написано не особенно грамотно (в выдержках, приводимых нами, всегда сохранена орфография подлинника) и подписано либо рабочими in corpore, либо их уполномоченными; они живо рисуют перед нами то тяжелое материальное положение, которое переживали рабочие в эту эпоху. Но нужно оговориться: прошения эти очень часто снабжены визой директора, подтверждающего правдивость изложенного, или же рядом с ними исследователь находит сопроводительные письма директора, а министерство внутренних дел даже прямо иногда заявляло, что петиции без такой директорской визы не должны даже и отправляться высшему начальству. Ясно, что если при таких условиях центральная власть все-таки могла получить (и сохранить в своих картонах) такое прошение рабочих, подача которого противоречила интересам дирекции, то это было возможно не всегда.