Мой адрес – Советский Союз! - Геннадий Борисович Марченко

Янович, семья – это святое, и мои близкие никогда ни в чём нуждаться не будут. И поверьте, если я и хочу помочь родной спортшколе, то далеко не на последние. Так что не переживайте по этому поводу, – успокоил я его. – Мне бы главное – по срокам уложиться, до отъезда на сборы.

Похоже, Борис Янович наконец-то поверил в серьёзность моих намерений. Поскрёб темя, пожал плечами:

– Нет, ну если поможешь парой мешков или несколько пар перчаток подаришь – не откажемся.

В течение нескольких следующих дней я был занят исключительно закупкой и доставкой в Асбест спортивного инвертаря. Краску для стен, кисти и валики я купил в Асбесте, и сам же помогал красить стены. Нашёл и художника-оформителя, тот вполне профессионально изобразил те самые олимпийские кольца и схематические фигурки боксёров во всю стену. Естественно, для него это была не облагаемая налогом халтура, официально я сам всё это рисовал, и пусть докажут, что не так – Лихтер и его ребята подтвердят.

На базы «Спорттоваров» в Свердловске я загрузил в нанятый и подогнанный к дебаркадеру фургон четыре боксёрских мешка, две груши, двадцать пар боксёрских перчаток, тридцать пар шингарок и семнадцать кап. Защиты для зубов я бы взял больше, но на складе нашлось только семнадцать, а в магазинах вообще не было. Лихтер договорился-таки с прорабом, а я оплатил покупку и брезента, и войлока, на который предстояло натянуть брезент. Занимались этим двое, которых выделил давешний прораб, и сделали всё весьма грамотно, словно бы всю жизнь только и делали, что стелили канвас. Придраться было просто не к чему.

Естественно, работу я тоже оплатил из своего кармана, даже накинул, хотя прораб озвучил немного другую цену. Всё-таки мужики старались.

По итогу я потратил на ремонт зала и закупку инвентаря 1712 рублей. Борнис Янович просто сиял и не знал, как меня благодарить. Он явно не ожидал такой щедрости, в его глаза даже стояли слёзы, когда мы прощались – мне нужно было уезжать в Свердловск и через два дня ехать на сборы. Всё-таки сумел уложиться.

Тем же вечером я спросил у выглядевшей загадочной и какой-то взволнованной жены:

– Полин, ну-ка давай рассказывай, чего это ты такая… Какая-то не такая?

– Ой, даже не знаю…

Она села напротив, опустила глаза, закусив нижнюю губу, начала теребить подол халатика. Я терпеливо ждал. Наконец Поля глубоко вздохнула и посмотрела на меня исподлобья жалостливым взглядом, сделав брови домиком.

– Жень, я вроде как… В общем, в положении.

Вот честно сказать, что-то такое я и собирался услышать. То есть не «что-то такое», а именно и конкретно про беременность. Не то чтобы Полина в последнее время подсела на солёненькое, она и по жизни любила всякие маринованные огурчики, помидорчики, грибочки, сальце, желательно с мясными розовыми прожилками… Но, имея немалый опыт семейной жизни ещё в той реальности, я замечал что-то, что объединяло и Ирину во время беременности, и Полину, о беременности которой я только что узнал. Нынешняя жена тоже периодически вдруг замирала, словно бы прислушиваясь к себе, я это начал замечать незадолго до отъезда на чемпионат страны. Но значения тогда этому особо не придал, а как оказалось, наблюдательность меня не подвела.

– Полька, это же здорово!

Я вскочил, подхватил жену на руки и закружил по комнате.

– Женька, дурак, ты что, а ну поставь меня немедленно! – взвизгнула она. – А вдруг что-нибудь нашему ребёночку повредишь.

И точно, чего это я… Совсем от счастья ума лишился. Поставил жену на пол, впившись в её губы жарким поцелуем. Отстранившись, с умилением посмотрел в её сияющие счастьем глаза.

– Какой срок?

– Примерно месяц, может полтора.

– Это мы ведь как раз с тобой не предохранялись, – вспомнил я. – Интересно, мальчик будет или девочка… Собственно, какая разница, главное, что мы с тобой станем родителями. Жаль только, хм… о любовных утехах на какое-то время придётся забыть.

– Ну вообще-то врач сказала, что секс при беременности даже имеет определенную пользу, потому что он помогает избежать определенных осложнений, например, гестоза, в дальнейшем. Запрещён он только по индивидуальным показаниям, у меня же пока всё – тьфу-тьфу – хорошо. Так что осторожно, но можно. Я вот о чём волнуюсь… Как теперь работа, учёба? Ну ладно, я училище я возьму академический отпуск, всё равно на заочном, а «Свердловчанка» как без меня будет? И про Москву придётся забыть…

– Нашла из-за чего волноваться, – успокоил я её, снова целуя, уже в щёку. – У тебя вся жизнь впереди, никуда твоя сцена от тебя не денется. А уж я постараюсь обеспечить тебя достойными песнями. Поверь, никто даже не успеет сообразить, что певица Полина Круглова в декретном отпуске, как ты снова появишься на сцене.

– Ты думаешь?

– Я знаю! И теперь на сборы послезавтра улечу в прекрасном настроении.

– Жень, а ведь меня уже не раз путали с другой популярной певицей Вероникой Кругловой.

– Знаю такую, – кивнул я. – Жена Мулермана. Но только Лапин после прихода на телевидение периодически перекрывает её мужу кислород, и ей за компанию практически не дают эфира.

– Всё равно как-то…

– Понятно, – вздохнул я, глядя на нахохлившуюся жену. – Заставить Веронику Круглову сменить фамилию на Мулерман у нас вряд ли получится. Более реальным выглядит вариант со сменой твоей фамилии. Ты к этому вела?

– Нет, ну а что, – вскинулась она. – Покровская – здорово же звучит!

– Я не против, – примирительно выставил я перед собой ладони. – Даже буду горд, что популярная певица и выступает под фамилией мужа. Тем более для многих тайна твоего замужества – секрет Полишинеля.

– Спасибо, я тебя люблю!

Она прыгнула ко мне на колени и впилась в губы сочным поцелуем. А потом мы всё сделали это. И пусть врач сказал Полине, что на этом сроке можно заниматься сексом, я всё же старался соблюдать меры предосторожности.

Час спустя, лёжа в постели и прислушиваясь к сопению жены, думал о том, что уже послезавтра улетаю в Москву. Сборы будут проходить на динамовской базе в Новогорске. Говорили, что те, кто отберутся, безо всяких побывок домой сразу полетят в Германию, где 27 августа стартует турнир боксёров. На следующий же день после открытия Олимпийских Игр. Тех самых, что больше запомнились не спортивными итогами, а терактом. Случиться это должно 5 сентября, когда восемь террористов палестинской организации «Чёрный сентябрь» на рассвете проникнут в один из павильонов олимпийской деревни, где захватят в качестве заложников 11 членов делегации Израиля. А в ответ на запоздалые и непродуманные действия баварской полиции откроют огонь и убьют