Приглашение в зенит (авторский сборник) - Георгий Гуревич

К богачам Селдом, как правило^не мог пробиться. Богачи настропалились охранять свои капиталы от грабителей и просителей. Мало ли прожектеров на свете, каждый норовит спасать человечество за счет моего кармана.

Селдома принял известный писатель. Выслушал, томно прищурившись, покачал головой отрицательно: “Друг мой, это не моя тема. Я пишу о сладости забвения в вечном покое, о пустоте и бессмысленности жизни. Поклонники моего пера не простят мне непоследовательности”. Селдом пошел к видному священнослужителю. Тот водил гостя по саду, истекая благодушием, умилялся божественной премудрости, создавшей цветочки для услаждения глаз и пчелок для опыления цветочков. Но ратовать за продление жизни на земле отказался. “Сын мой, — сказал он, — ты ломишься в открытые ворота. Бог дарует блаженное бессмертие тем, кто терпеливо переносит страдания в этой юдоли. И если он решил, что пора призвать тебя, не надо сопротивляться воле божьей”.

— А зачем же вы сопротивляетесь воле божьей? — зло сказал Селдом. — Оспу прививали? И нитроглицерин в кармашке.

Конечно же, Селдом ходил и к ученым, к известным биологам, к светилам медицины. Некоторые снисходительно пытались урезонить:

— Как вы позволяете себе спорить? Вы же не специалист. Синичка сегодняшнего престижа.

Селдом не сразу разобрался, что его оппоненты тоже не были специалистами. Точнее, были специалистами, но в другом разделе. Знали почки или селезенку, брюхоногих или крестоцветные, никогда не задумывались о причинах старости. Но признаться не хотели. Не мог признать ученый–биолог, что посторонний может что‑то сообщить ему нового о биологии.

Наконец попался журналист, который почуял броскую тему. “Благодетель человечества в трущобах! Умирает с голода, обещает бессмертие!” Журналист все‑таки устроил Селдому встречу с очень влиятельным человеком, его не только министры, но и банкиры слушали.

Влиятельный задал только один вопрос:

— Кто работает над этим в Америке, кто — в России?

Если никто не работает, нам и соваться незачем.

Ох, Одиссея просителя!

Селдом кончил грустно. Он предал идею и себя за это приговорил к смерти. Я ничего не предавал и ничего не добился. Но роман написал. И со счастливым концом.

6. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Но скептики правы сегодня, а мечтатели завтра. Сегодня мир, может быть, и не созрел, в будущем созреет. И в романе о будущем я с чистой совестью описал в подробностях, как ученые XXIII века, самоотверженно ставя опыты на себе, разобрались во всех секретах старения, очистили каждый орган, каждую клеточку погибшего при аварии крупного изобретателя Гхора, в конце концов сумели вернуть ему и жизнь, и молодость.

Победа над смертью и старостью. Вообще ликование. Празднество, карнавал, танцы на площадях. Люди строят планы на века, клянутся в любви, поистине вечной, многовековой. Великолепный радостный эпилог, тут и кончать бы книгу. Но в эпилоге фантастики обязательно прячется следующая тема:

“А дальше что? А как быть с…?”

Отнюдь не у всех сегодня радостный день. Согласно статистике в наше время каждую секунду на планете умирает три человека, примерно триста тысяч похорон состоятся ежедневно, миллиона два на этой неделе. И вот в первый же радостный день миллионы родственников бегут, звонят, стучатся в опытную клинику омоложения, умоляя срочно, сейчас же приступить к разминированию умирающего.

Как же быть? Кого спасать в первую очередь? Кого спасать вообще — всех подряд, или только самых нужных, или самых заслуженных?

Фантастика с присущим ей гиперболизмом обостряет современную житейскую ситуацию. Кому давать премию? Кому давать квартиру? Кому давать путевку, кого принимать в институт, кому отказывать? Повсюду кто‑то ликует, кто‑то обижен, но выжить можно и без путевки в дом отдыха. Здесь, однако, речь идет о путевке на молодость, на жизнь, на существование.

Как же поступят люди будущего?

Возможны два решения: всем или не всем? Возникнет спор. Он описан у меня в романе. Есть сторонники того и другого решения. Изобретатель Гхор — за выбор, историк Ксан — за всеобщее продление жизни. Привожу их доводы.

Гхор предлагает перед операцией очередного омоложения заслушать отчет стареющего. Пусть расскажет публично, как он использовал отведенные природой годы, что сделал полезного. Самые достойные получают следующую молодость — еще три десятка лет премиальных.

Гхор считает, что такой порядок заставит людей жить ответственно, ни одной минуты не теряя. Каждый постоянно будет думать, нельзя ли использовать свободное время на что‑нибудь похвальное. Невольно станешь совершенствоваться.

А по мнению Ксана, такой порядок неуместен при коммунизме. Всем все дается по потребности: еда, жилье, одежда, поездка в любую страну, на Луну даже. И если у человека есть потребность жить, надо обеспечить ее любыми средствами. Отказ в продлении жизни равносилен смертной казни. Казнь за лень, бездарность, слабохарактерность, легкомыслие! Не слишком ли жестоко?

Гхор говорит: всеобщее продление жизни будет насаждать всеобщую лень. Каждый будет знать: впереди века, торопиться некуда. Первую молодость можно и на пляже пролежать, вторую посвятить любви, начать учиться в третьей, работать — в пятой. Успеется!

Ксан возражает: подсчет заслуг приведет к падению нравственности. Когда всем все дается по потребности, нет основания для жадности, скопидомства, кумовства. Но тут речь о жизни и смерти, спасать себя надо. И хвастуны полезут на трибуны, нахалы начнут отталкивать скромных, приписывать себе чужие заслуги. Как устоять, если ставка — жизнь?

Опасность повальной лени или опасность повальной лжи?

7. ВЕТВИТСЯ

К сожалению, есть у Гхора очень веский аргумент… и я честно позволил герою высказать его в романе. Сегодня, когда удался первый опыт разминирования, умирают от старости десятки миллионов ежегодно, сто миллионов, скажем для простоты. Значит, срочно–срочно надо подготовить примерно сотню тысяч клиник на десять миллионов коек, миллион врачей, несколько миллионов сестер. Людей надо обучить, клиники выстроить. Волей–неволей требуется подготовительный период… и в течение этого периода придется выбирать.

На Западе принцип отбора очень четкий — арифметический — на основе чековой книжки. Если операция стоит миллион, плати миллион и получай свою молодость. Миллионеры молодеют, люди скромного достатка стареют и умирают прежним порядком. Если операция стоит десять миллионов, мультимиллионеры получают молодость, а прочие, в том числе и “бедные миллионеры” (и такой есть термин), стареют и умирают по старинке.