Слизни - Шон Хатсон

Открыв глаза, он увидел, что бармен, маленький человек в красном пиджаке, обслуживает нескольких посетителей в дальнем конце стойки. Сколько же еще придется стоять, держа в руке свои пять фунтов, пока он обратит свое внимание в эту сторону? Уотсон провел рукой по лбу. Пройдет ли когда-нибудь эта головная боль? Две таблетки он принял за завтраком, и они не помогли, как не помогли еще четыре, которые он принял в течение дня. Он только надеялся, что удастся быстро подписать этот контракт, и он сможет вернуться домой и лечь в кровать.

Наконец подошел бармен, и Уотсон сделал заказ. Облокотившись о прилавок, он ждал, когда будет выполнен его заказ. Забрав стаканы и сдачу, Уотсон, осторожно ступая, направился к своим гостям и почти упал на стул.

– За ваше здоровье, – сказал он, протягивая свой стакан с водкой и наклеивая на лицо фальшивую улыбку.

Двое мужчин повторили его слова, и на мгновение наступила тишина, пока они пили.

– Вам нравится этот бар? – спросил Уотсон.

Каннинг огляделся вокруг. Бар как бар. Стены цвета ржавчины, и на них старинное оружие. Рядом – бар побольше, с камином, доверху наполненным поленьями, и над камином – старинный капкан, в который мог бы попасться взрослый мужчина, этакая здоровенная мышеловка.

– Что, здесь водятся мыши? – спросил американец, улыбаясь.

Риггс громко рассмеялся, расплескав свою водку.

– Их использовали, чтобы ловить браконьеров, – объяснил Уотсон.

Эта мышеловка была единственным подлинным предметом старины во всем отеле. Все остальное можно было назвать пластиковыми предметами старины. Деревянные брусья под потолком тоже были имитацией. Как и массивные поленья в камине. А огонь под поленьями питался от газовой горелки. Оружие и картины были взяты в магазине по продаже антиквариата, чтобы придать интерьеру соответствующий стиль. Обеденный зал окаймляли знамена графов и лордов, возможно, никогда и не существовавших. Голова оленя с ветвистыми рогами украшала центральную стену.

– Я как раз думал, – сказал американец с кривой улыбкой, – этот чертов олень, должно быть, бежал со скоростью девяносто миль в час, если он смог добежать до противоположной стены.

Уотсон вежливо улыбнулся, а Риггс захихикал, еще раз разбрызгав свою водку.

– Твой хозяин ждет, что мы сегодня подпишем контракт? – спросил Каннинг, отпивая из стакана.

– Это был бы для него неплохой сюрприз, – ответил Уотсон.

– И неплохой кусок для тебя, – засмеялся американец.

Уотсон улыбнулся и кивнул, вызвав этим новый приступ боли. Сжав зубы, опустошил до дна свой стакан.

– Если мы подпишем контракт, вы гарантируете нам бесплатные эксплуатационные расходы в течение пяти лет, не так ли? – сказал Риггс, изучая выражение лица Уотсона.

– Да, – ответил тот.

– Единственное, что мы еще не обговорили, – это цена.

– О цене мы договорились заранее, мистер Риггс. Нет компьютера, равного «Марку-1». За эту цену вы не найдете ничего лучшего, мистер Риггс.

Он замолчал, чувствуя, как оба внимательно его рассматривают.

– Это будет настоящее вложение капитала, – продолжал Уотсон. – Вы можете купить где-то и дешевле, но нигде вы не найдете более надежного компьютера с такими неограниченными возможностями.

– Сколько лет вы на этой работе? – внезапно спросил Каннинг.

– Семь лет.

Оба его собеседника обменялись загадочными улыбками.

– Вы очень неплохо работаете, – сказал Риггс.

Уотсон поблагодарил их, желая только одного, чтобы они поставили наконец свои имена на этом чертовом контракте вместо того, чтобы источать комплименты. Риггс задал еще несколько вопросов о компьютерах, на которые Уотсон ответил с присущей ему точностью. Седой согласно кивнул головой, но ничего не сказал. Наступило неловкое молчание, которое наконец нарушил голос из маленького громкоговорителя:

– Мистер Уотсон, ваш столик на троих готов.

Все трое поднялись и двинулись в обеденный зал. При этом Уотсон еле удержался на ногах от страшной боли. Ему пришлось опереться о стену. Голова была готова расколоться на две части, и ему внезапно представилась картина: его мозги, вываливающиеся из черепа. Несколько мгновений он стоял не двигаясь, с приклеенной улыбкой на искаженном болью лице.

Каннинг увидел, как он пошатнулся, и поддержал его под локоть.

– С вами все в порядке? – спросил американец.

– Ужасная головная боль, – собрав силы, ответил Уотсон и нашел еще немного сил, чтобы улыбнуться. – Идите к столу, я пройду в туалет и сейчас вернусь.

Каннинг секунду колебался, но Уотсон поднял руку, дав понять, что с ним все в порядке. Убедившись, что они вошли в зал, он направился в туалет.

Холодный искусственный свет флюоресцентных ламп заставил его вздрогнуть, его шаги глухо звучали в пустом помещении.

Он был здесь один и сразу направился к ближайшему умывальнику, чтобы принять таблетку парацетамола. Открутив кран, он набрал в пригоршню воды и проглотил таблетку. Горький вкус лекарства был отвратителен, и его чуть не вырвало, но он заставил себя запить горечь водой из крана. Боль не исчезла, а только переменилась. Горячие красные молотки закончили свою работу, и их теперь сменили сотни маленьких стамесок, и кто-то с большой точностью направлял их в его измученные мозги. Наклонившись над умывальником, он поплескал в лицо холодной водой. Потом медленно выпрямился и посмотрел в зеркало на свое измученное болью лицо.

Внезапно из левой ноздри потекла капля крови. Она медленно двигалась к его верхней губе, потом упала в белую раковину, напоминая маленький красный взрыв на белом фарфоре. Уотсон смыл ее струей из крана. Потом тщательно вымыл руки, вытер их бумажным полотенцем и повернулся к зеркалу.

Больше кровь не текла. Он промокнул ноздрю платком и убедился, что белое полотно осталось чистым. Глубоко вздохнув, он еще раз внимательно посмотрел на себя в зеркало и вышел.

Каннинг и Риггс сидели за столиком в центре зала и о чем-то оживленно разговаривали. При его появлении они замолчали. Он улыбнулся и сел, бросив на колени салфетку.

– Чувствуете себя лучше? – спросил американец.

– Да, спасибо, – соврал Уотсон, беря в руки меню.

Официантка уже стояла возле них, и у него было всего несколько секунд, чтобы просмотреть меню. Уотсон и Каннинг заказали стейк, а Риггс – спагетти по-болонски. К этому они добавили бутылку «бужоле».

Кивнув головой, официантка исчезла.

– Итак, мистер Уотсон, пока вы отсутствовали, мы с партнером приняли решение, – начал Каннинг, потирая подбородок.

Уотсон проглотил стоявший в горле комок, стараясь забыть о сверлящей боли.

– Мы принимаем ваши условия. – С этими словами американец протянул Уотсону через стол руку и улыбнулся своей белозубой улыбкой. Тот же жест повторил и Риггс.