Экзорцист Ватикана. Более 160 000 сеансов изгнания дьявола - Паоло Родари

Однако не только семьи страдают по вине дьявола, разрушающего союзы и причиняющего родным людям огромные страдания. Существует еще одно огромное разделение, которое тоже вызывает ужасные последствия. Это разделение Сатана вызывает между людьми, посвятившими себя Богу, и самим Богом. Одержимость священника или монахини, при которой овладение дьяволом каким-либо образом становится желательным и востребованным у самого этого священника или монахини, толкает верующих вокруг них на путь страданий и ужасной смерти.

5. Священники, монахини и простые верующие во власти дьявола

Сестра Джизелла (ее имя специально изменено) – одна из самых набожных монахинь. В религиозном ордене ее все уважают. Она очень много молится, никогда не уклоняется от своих обязанностей. Если говорить о религиозном пыле и рвении, то в этом отношении ее можно назвать одной из первых в своем ордене. И все же в какой-то момент ее поведение становится необъяснимым. Она начинает плохо чувствовать себя, когда входит в церковь. Там она задыхается, поэтому вынуждена уходить и закрываться у себя в келье. В любой момент молитвы у нее может начаться головокружение, и ей очень сложно продолжать молиться. Настоятели думают о том, чтобы дать ей несколько недель отдыха.

«Возможно, она просто устала, – думают они. – Ей просто нужно физически восстановиться».

Проходят дни, а ее состояние не улучшается, даже наоборот: теперь все, что напоминает о святости, раздражает Джизеллу. Если она видит священника, то ей приходится поскорей убегать прочь, иначе она может закричать, завыть, а то и напасть на него. То же самое происходит с ней, когда она видится со своими сестрами. Ситуация становится невыносимой. В итоге как-то раз мне звонят из ордена и спрашивают, могу ли я принять эту монахиню. Я соглашаюсь. Позже дверь в мою комнату открывается, и я оказываюсь перед тремя монахинями. Одержимая стоит посередине, у нее приятное, тонкое, ангельское лицо. Я усаживаю всех троих и прошу их объяснить, какие беды переживает сестра Джизелла. Она сама отвечает мне:

– Отец, я больна. Когда вхожу в церковь, у меня сразу начинает кружиться голова, и сила внутри меня, непонятная и необъяснимая, говорит мне: «Беги! Уходи отсюда!» Чтобы почувствовать себя лучше, мне приходится уходить. Я укрываюсь в своей комнате, в единственном месте, где могу прийти в себя. Там я убрала все кресты, святые иконы, изображения Мадонны. Даже книги, где говорится об Иисусе и о святых. Не знаю почему, но все это беспокоит меня своим присутствием. Меня мучает страх. Когда вижу священника, то чувствую, что сильный гнев овладевает мной. Даже сейчас, когда вы здесь, передо мной…

Я понимаю, что действовать надо немедленно. Быстро надеваю палантин. Открываю книгу и начинаю молиться. Проходит всего несколько мгновений, и экзорцизм начинает оказывать свое разрушительное действие на нечистую силу. Две монахини, сопровождающие сестру Джизеллу, отступают на несколько шагов. Они выглядят растерянными. Никогда они не видели свою сестру в таком состоянии и не понимают, что делать.

Сестра Джизелла превратилась в змею. Она ползает на локтях и на коленях с нечеловеческой ловкостью. Носится стрелой по всей комнате. Проползает под ногами у сестер. Под столом и стульями. Проскальзывает под кровать и быстро, словно в каком-то особом ритме, высовывает голову то с одной стороны, то с другой. Она крайне возбуждена. Ни на секунду не останавливается. Только к моему одеянию она не осмеливается подойти. Молниеносно кружится, ползает вокруг меня, но ко мне не прикасается. Я продолжаю обряд экзорцизма, но вскоре понимаю, что пора остановиться. Рот сестры Джизеллы наполняется пеной. Она скалит зубы, как кошка, готовая схватить свою добычу. Высовывает язык, как змея, которая намерена плюнуть ядом. И действительно, она плюет гвоздями, шурупами, ножницами, другими железными предметами. Выплевывает все это и снова начинает ползать.

Как только сеанс завершается, сестра Джизелла приходит в себя. Она встает и спрашивает:

– Что случилось?

– Ты ползала как змея, – объясняю я.

– Я?

– Да.

– Я не заметила.

– Ты не могла этого заметить. Ты была не в себе. Не по твоей воле это происходило. Эту злую силу надо всеми способами отогнать от тебя. Приходи ко мне хотя бы раз в неделю. Это твой единственный шанс выйти из очень сложной ситуации.

Две сестры смотрят друг на друга и не знают, что сказать. Они берут сестру Джизеллу за руки и выходят вместе с ней.

Оставшись один, я удивляюсь: «Как это возможно, чтобы дьявол вселился в человека, посвятившего жизнь Богу?» Я помню, чему учил меня отец Кандидо: причину выяснять бесполезно. Есть зло. Это факт. Со злом надо бороться. Ему не нужно искать объяснение.

На следующей неделе встреча назначена ранним вечером в будний день. Точно в указанное время я слышу за дверью звук шагов. Это три монахини. Сестра Джизелла, кажется, постарела на несколько лет. Я с трудом узнаю ее. Видимо, эта неделя была для нее трудной. Дьявол, должно быть, доставил ей сильное потрясение. Она мрачно смотрит на меня. Я понимаю, что дьявол, увидев намерение монахини пройти обряд экзорцизма, решил расстроить ее планы. Но я не задаю никаких вопросов. Злая сила внутри нее уже выяснила, с кем она сейчас имеет дело. Я должен начинать немедленно.

– Не взирай, Господи, на грехи наши, или родителей наших, и да не свершишь воздаяния за грехи наши. Отец наш… И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого[61].

Змея начинает лихорадочно ползать по всей комнате.

– Кто ты? – спрашиваю я.

Змея не перестает ползать. Шипит, но не отвечает.

– Во имя Иисуса Христа скажи мне, кто ты!

Локти и колени монахини трутся об пол. Кажется, ничто не может ее остановить. Теперь она, как тарантул, передвигается маленькими, но очень быстрыми шагами. Иногда она перестает двигаться, качая головой то вправо, то влево, а затем снова начинает шевелиться как сумасшедшая.

– Я с тобой разговариваю! – кричу я.

Тон моего голоса наконец вызывает реакцию. Внезапно монахиня перестает ползать по полу и замирает. Поворачивает ко мне голову, удерживая остальное тело совершенно неподвижно. Вскочив, она бросается ко мне. Я быстро успеваю показать ей распятие, которое держу в одной руке. Это словно Божий перст. Она ударяется об него лицом и отшатывается, словно потрясенная противодействующей силой, которую не ожидала встретить. На несколько мгновений она остается в ошеломлении. Шипение змеи превращается в хриплый, протяжный вой, который длится несколько минут без единого вдоха. Теперь она ползет по земле уже с меньшей ловкостью и не осмеливается смотреть на меня. Иногда я