Седьмая свеча - Сергей Пономареко

Глебу стало неловко, так как за сегодняшний вечер он даже не вспомнил об Оле, а она лежит сейчас, бедняжка, в реанимации и борется с тем, чему он главный виновник. Степан — мужик! Степан — это сила! Хорошо иметь такого друга, который не бросает его одного, несмотря ни на какие невзгоды! Глеб вдруг почувствовал, что на глазах выступили слезы. Он, шатаясь, встал и сказал:

— Спасибо, Степа! Ты настоящий друг! А сегодня ты сделал… — не находя слов, способных выразить его чувства, он, раскинув руки, как будто обнимал громадный шар, — такое, такое… Я перед тобой в долгу за Олю, за себя… За нашу дружбу! Пусть ничто ее не омрачит и не нарушит!

Степан поднялся. Они выпили и по-мужски расцеловались.

Глава 12

Маня, противно хихикая, схватила его за руку и потянула в темную чащу, за которой было кладбище. Глеб пытался вырваться, а она уговаривала его не сопротивляться, пояснила, что это кратчайшая дорога на пляж. В подтверждение своих слов она подняла платье, больше похожее на ночную рубашку, и продемонстрировала купальник. Он заглянул ей в глаза и увидел, что они до самых краев полны лжи.

— Что тебе надо от меня? Почему ты привязалась ко мне, а не к кому-нибудь другому? — стал кричать он.

— Я выбрала тебя, и мы обязаны обвенчаться, — заявила она и полезла целоваться.

— Я уже женат. У меня есть Оля. — Он пытался вырваться.

— Ты не прав. Ольги уже нет. Она мертва. Теперь я твоя суженая, и только смерть разлучит нас. Твоя смерть! — хихикая, сказала она и начала расстегивать на нем рубашку.

— Пошла вон, старуха! — закричал он, пытаясь ударить ее, но сил не было. Все силы высосала проклятая ведьма.

— Полюби меня! — попросила она и стала размазывать слезы по лицу, старея и дряхлея на глазах.

— Правильно, Глебушка! Не она, а я твоя суженая! — сказала возникшая мертвая теща и потянулась к нему. Вновь он увидел ее так близко, как тогда ночью на кладбище. — Глебушка, Глебушка! Чего ты не идешь, я тебя заждалась! — услышал он явственно.

Он проснулся, задыхаясь, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Вокруг было темно. Вначале ему показалось, что он лежит на софе в доме у Мани, и от этого у него зашевелились волосы на голове, но постепенно глаза привыкли к темноте, он стал различать предметы и с радостью понял, что находится в гостиной просторной квартиры Степана. В углу светилась красная точка на панели спящего телевизора. Пульт обнаружился рядом с подушкой, Глеб прощелкал все каналы и убедился в их безмолвии. Было или слишком рано, или слишком поздно. Ему страшно захотелось пить. Он встал и включил свет в комнате. Вместе с темнотой сразу рассеялись остатки зловещего сна. Комната теперь имела спокойный, умиротворенный вид, и было странно, что здесь мог присниться такой сон.

«Какой бы сон ни был, это всего лишь сон! Но голос тещи я слышал отчетливо сквозь сон, и именно из-за этого проснулся», — вспомнил он, и даже в освещенной комнате ему стало неспокойно. В горле пересохло, и мысль о том, что в кухне в холодильнике осталось полбутылки «Миргородской», сводила с ума. Но, чтобы добраться до воды, надо было пройти длинный темный коридор и кухню. «Детские страхи!» — мысленно прикрикнул он на себя и, не раздумывая, ринулся в темноту. Дошел до кухни, щелкнул выключателем, достал заветную бутылку и припал к горлышку.

— Глебушка, Глебушка! Чего ты не идешь, я тебя заждалась! — услышал он голос из комнаты, в которой был всего минуту назад, и тут же поперхнулся. Кашель сводил с ума, не давал вдохнуть, заставил глаза слезиться и тело корчиться. Глеб сполз на пол. Стоя на четвереньках, чувствуя себя беспомощным, он стал сильно стучать кулаками по полу, задел плечом табурет, который опрокинулся со страшным грохотом, и кашель прошел. Он вытер слезы на глазах. На полу в громадной луже лежала почти пустая бутылка из-под минеральной воды. В кухню прибежал заспанный Степан и испуганно спросил:

— Что это ты за концерт устроил среди ночи? Думаешь, соседи оценят твое мастерство?

— Ты слышал голос? Ты должен был слышать голос! Она находится в гостиной! — крикнул Глеб.

— Ни хрена я не слышал! — зло отрезал Степан. — Это у тебя нервишки пошаливают. Я думал, водочка поможет тебе расслабиться, а вышло наоборот. Послушай, может, ты злоупотребляешь алкоголем и это у тебя начальная стадия «белочки»?

— Пошел ты к черту! — разозлился Глеб, сжав кулаки и наступая на Степана. — Ты должен был слышать голос! Два раза… первый раз я проснулся, второй только что…

— Хорошо, хорошо. Я крепко спал, поэтому не слышал, — миролюбивым тоном сказал Степан. — Идем, ты ляжешь в спальне, а я пойду в гостиную.

— Ты не понимаешь! Ей все равно, где я! — снова закричал Глеб. — Дома, у тебя или у черта на куличках! Она наметила меня и не отстанет, пока не заберет к себе!

— Глеб, успокойся. Выбрось всю эту чертовщину из головы. Идем, ляжешь вместе со мной в спальне, кровать большая, места хватит.

Взял Глеба за руку, как ребенка, и отвел в спальню. Уложил на широкую двуспальную кровать, на которой могло спокойно поместиться шесть человек, и закутал по подбородок одеялом. Для себя достал другое одеяло. Когда собрался выключить свет, Глеб вскрикнул:

— Не надо. Она снова придет!

— Хорошо, будем спать при свете, — согласился Степан, и через мгновение послышалось глубокое дыхание спящего человека.

Глеб лежал без сна, тупо уставившись на горящую лампочку, яркость которой не смягчал даже плафон молочного цвета. Он понял, что если ничего не предпримет, то промучается до самого утра и заработает головную боль. Он встал, огляделся в поисках очень скучного чтива, по опыту зная, что это хороший заменитель снотворного. Ему на глаза попалась толстая книга с интригующим названием «Практическая магия» Папюса.

— Степан поражает разнообразием своих интересов, — пробормотал он и раскрыл книгу наугад.

«Все стихии имеют душу и жизнь. Обитатели стихий называются Сатанами (элементалами). Они не ниже человека, но отличаются тем, что не имеют бессмертной души. Это силы Природы, то есть они производят все то, что приписывается силам Природы. Их можно назвать существами, но они не происходят от Адама. Они питаются стихиями. Они одеваются, женятся и размножаются. Они знают все, что творится в мире, и часто являются людям, которые иногда могут с ними беседовать. Они способны проникать в человеческую среду, сливаться с обществом, воспроизводить потомство, но дети принадлежат не им…» — прочитал он, в одурении покачал головой и наугад перевернул несколько страниц.

«Колдун, или черный маг — не противник, а союзник, соучастник и почти раб элементала, несмотря на то что считает себя его повелителем. Элементал — агент зла, враг эволюции, погружает колдуна в мрачную бездну, парализует его действия, тот становится помощником преступника, замедляющего переход на психический план. Он овладевает астральными телами, появляясь при этом в различных видах. Колдун сам передает элементалам часть своего астрального тока и способствует их кратковременному и поражающему ужасом существованию. Они могут также захватить часть астральной формы медиума. Они используют труп животного или овладевают астральной формой, покинувшей свое материальное тело, они оживляют разрозненные части и воспроизводят чудовищные образы, остающиеся на долгое время в памяти народов». Взгляд перескакивал со строки на строку, Глеб не вникал в смысл прочитанного, лишь отрывочно текст доходил до его сознания.