Когда наступает ночь - Карина Шнелль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Есть будем, когда придут Дебби и Эд, – предупредил Джек Блейка, который одной рукой уже рылся в корзинке для пикника. Я навострила уши. Дебби и Эд? Еще двое старых друзей, и наконец-то два человека, которые не затаили на меня обиду. По крайней мере, я на это надеялась.
Блейк вытащил руку из корзины.
– Но я же голодный! – надулся он.
В следующую секунду он вытащил из сумки-холодильника бутылку вина. Джек бросился на него, но после небольшой потасовки, ругаясь, свалился на песок, а Блейк с победной ухмылкой на лице налил себе вина. Он отхлебнул из бокала и подмигнул Джеку сквозь стекло.
– Дебби и Эд придут? – спросила я Джека, чтобы хоть как-то участвовать в разговоре. – Сто лет их не видела!
– Тебя сто лет тут и не было, – пробормотал Уилл, прежде чем Джек успел ответить. Или мне показалось? Он говорил так тихо, что из-за шума волн и разговоров его было едва слышно.
Я постаралась не показывать, как сильно меня задевали его публичные подколы. Вместо этого я продолжала смотреть на Джека, вцепившись ногтями в ладонь. Кажется, все заметили безмолвное напряжение между мной и Уиллом. Воздух словно похолодел на несколько градусов.
– Да, – быстро ответил Джек и сел на покрывало, бросив быстрый взгляд на Уилла. – Но они приедут позже, им еще надо закрыть кафе.
– Значит, еще успеем сыграть в американский футбол! – Блейк уже осушил свой бокал и схватил мяч. Уилл, похоже, был рад смене темы и тут же вскочил. А меня так смутило его поведение, что захотелось встать и пойти домой. Но я не позволю себе дать слабину.
Я проводила взглядом Джека и его собаку, тоже решивших присоединиться к игре. Теперь на покрывале остались сидеть лишь четыре девушки. Я почувствовала на себе ледяной взгляд Фионы и решила отвлечься на боль от ногтей, впивавшихся в кожу. У меня начали дрожать пальцы. Только не показывай слабость.
Мне очень хотелось поставить Фиону на место, но горло словно кто-то сжал. Глаза предательски щипало, я прикусила губу. И тут же почувствовала теплое прикосновение Элли на моем плече.
– Лив, не хочешь прогуляться? – ее голос звучал мягко и успокаивающе.
Я была не в состоянии отвечать, поэтому просто кивнула. Она приобняла меня и помогла подняться. Не глядя на Марли и Фиону, я пошла за Элли в сторону моря.
– Мне очень жаль, что они так себя ведут, – сказала Элли, когда мы отошли достаточно далеко, чтобы нас не могли услышать. – Это ненормально. Я уже говорила Фионе, но она…
– Она обижена, я понимаю, – мой голос дрожал и звучал глухо.
Мы прогуливались вдоль кромки воды. Брызги волн приятно холодили босые ноги, но у меня внутри пылало пламя, и оно готовилось вырваться наружу.
– И знаешь, возможно, я заслужила такое отношение. Все произошло слишком быстро. Мы с Уиллом были очень молоды. Я никому не хотела причинить боль. – Первая слеза встала в уголке глаза. Я быстренько ее сморгнула.
– Я думаю, мало кто хочет причинять другим боль своими поступками, – ответила Элли. – Но это все равно происходит.
Я провела ладонью по лицу.
– Да, особенно когда человек, принимая решение, думает только о себе, – я тут же вздрогнула. Эти слова просто сорвались с языка. Я никогда не думала об этом с такой перспективы. Но теперь, произнеся это вслух, я увидела все своими глазами. Я действительно думала только о себе. Поступила так, как тогда было лучше, – нет, легче – для меня. Выбрала то, что мне давалось лучше всего – убежать.
– Ты об этом жалеешь? – мягко спросила Элли.
Я помедлила с ответом.
– Нет… Да, иногда. Хотя нет. С тех пор, как я снова здесь, все чаще, – я засмеялась от своего беспомощного лепета. – А должна жалеть?
Элли задумчиво покачала головой и отвернулась к морю.
– Знаешь, я не так многому научилась у своей матери. Она… очень строгая женщина. Набожная и безрадостная. Она выгнала меня из дома, узнав неудобную для нее правду. Но одну вещь, которую она повторяла, я не забуду никогда: ни о чем не жалей, ты не можешь отменить прошлое. Я живу по этому принципу.
– То есть сожалеть о прошлом – чистая трата времени и сил?
Элли кивнула.
– Человек просто мучает себя, но ничего не меняется.
– Скажи это моему мозгу. Твоя мысль до него еще не дошла.
– Это скорее относится к сердцу, – Элли посмотрела на меня с мудрой улыбкой на губах. – Лив, ты должна простить себя. Как другие могут простить тебя, пока ты не сделаешь этого сама?
У меня вновь запершило в горле, и я откашлялась.
– Ты сейчас говоришь как моя преподавательница по йоге, – засмеялась я, пытаясь звучать беззаботно.
– Ну и как, права она? – так просто Элли бы меня не оставила.
Я робко улыбнулась.
– Всегда.
Мы молча шли дальше, пока огромное пылающее солнце целовало горизонт.
– Как дела у Бьёрна? – спросила Элли.
– Э-э-э… Он… Мы… Он улетел.
– Хорошо, – Элли кивнула с таким видом, словно обо всем уже знала, но просто хотела услышать от меня.
– Хорошо?
Она ухмыльнулась.
– У меня было ощущение, что ему тут не очень понравилось.
– Правда? – язвительным тоном спросила я.
Элли подмигнула.
– Нельзя одновременно вести две жизни, по себе знаю. Я смогла стать по-настоящему счастливой, лишь попрощавшись со старой жизнью. Я думаю, ты с той же целью уехала в Европу, но у тебя не получилось. Иногда нужно заблудиться, чтобы найти правильный путь. Менять свое мнение нормально.
Я резко остановилась. Элли попала точно в цель. Босые ноги увязали в мокром песке, лодыжки омывала прохладная морская вода. Я смотрела на волны, которые ритмично набегали на пляж. Вечно и неутомимо. Как мое сердце при мысли об этом месте. О людях. И, надо признать, об Уилле. Я незаметно поняла это в последние дни.
Осознание накрыло меня ледяной волной, удар которой бросает в дрожь. От некоторых вещей я не могла убежать, даже улетев на другой конец земли.
Элли дала мне время разобраться с мыслями. Мы молча шли рядом, и ее присутствие успокаивало и будоражило одновременно.
– Я хочу еще кое-что тебе сказать, надеюсь, ты не обидишься, –
