Жалость унижает ментов и бандитов - Леонид Словин

- Ну, с этим ясно. Спускают на тормозах... - Волок налил всем.

Смердов поддержал:

- Там дюжина- полторы активных розыскников. Не более. Их использывают на более главном направлении - встречи, потом проводы делегатов. Казарменное положение... Я постараюсь узнать.

Голицын поднял рюмку.

- Я думаю, стоит рискнуть снова. Как?

Волок заметил беспечно:

- Не против.

- Виталий?

- "Ческа збройовка", - Субанеев был счастлив, что все обошлось. Модель 27. Ее выпускали 50 лет назад! Во время немецкой окккупации. Можно прдставить, сколько раз из нее палили. Спусковой механизм абсолютно разношен...

- Да-а...

Волок да и Голицын со Смердовым могли рассказать больше про этот экземпляр "Чески збройовки", но промолчали.

Прошлое пистолета Субанеева не касалось.

"Меньше знаешь - дольше живешь... Это еще древние знали.Царь Соломон или еще кто-то"

- Я эту "ческу збройовку" в жизни не возьму в руки... - Субанеев замотал головой. Накачанные плечи его под пиджаком напряглись.

- Тебе никто и не даст...

Все засмеялись.

С тем и пришло облегчение.

- О! Да тут у меня мальчишник...

Люська возникла в дверях - стандартный эталон соблазнительный женской плоти, всем существом ответно отзывающейся на призывный гон самца вздымающейся грудью, поднятым лобком, ямочками под полными коленками.

- Какие мальчики...

К ее приходу успели обо всем договориться.

Дамский угодник - Виталька Субанеев сразу обо всем забыл, оживился, вскочил. Подвинул Джабаровой кресло...

Но Смердов не дал ему развернуться. Отослал Люську в зал:

- С кем там стриптизерша. И вообще, вся банда...

- Хороша девка, - Субанеев проводил ее откровенным взглядом.

Голицын утешил:

- Что наши годы?! Еще посидим с топ-моделями. Где-нибудь в Праге или на Солнечном Берегу...

Виталька вспомнил:

- На этой неделе у нас большая охота. Не забыли? Все первые персоны

соберутся. А еще иностранцы...

- Джабаровский квартирант! - напомнил Смердов.

- Будет под моим крылом...

Приятели ушли.

Навстречу им на лестнице встретилась Джабарова, она уже возвращалась.

- До свиданья, мальчики...

Смердов уже ждал ее.

- Все в порядке?

- Пока тихо. Но звери и есть звери...

- Иди сюда.

Он привлек Люську к себе. Взгляды, которые братва бросала на Джабарову, его разожгли.

- Ты сегодня - особенная. Валишь наповал.

До вечернего наплыва посетителей оставалось время. В здании было тихо. На тротуаре под окнами цокали чьи-то быстрые каблучки...

Люська слабо воспротивилась.

- Может не надо...

- Люся!..

Администраторша не теряла головы - сунула в руку ему ключ.

- Запри!

Когда Смердов обернулся, люськина юбка, аккуратно сложенная уже лежала на спинке кресла...

Глава пятая.

"АЛЕНЬКИЙ ЦВЕТОЧЕК"

Ксения объявилась по телефону с хорошей вестью.

- По-моему я нашла свидетелей-кавказцев. Мусу и Эдика... - Звонок помощницы раздался неожиданно:

Игумнов только и сказал:

- Молодец.

- Мои приятели тусуются в кафе. Хозяин - тоже кавказец. Сергей Джабаров. Все сходится! Кафе недалеко от Арбата.

- А что Муса и Эдик?

- Я пока их не видела.

- Сам Джабаров в отъезде. Тут полно кавказцев...

- Ты звонишь из кафе?

- Из автомата во дворе. Можешь подъехать? Минут через тридцать я выйду снова. Это - "Аленький цветочек". Вот адрес...

- Еду... - Игумнов бросил трубку, крикнул Качану. - Бакланов не уехал?

- В дежурке.

Это было кстати.

- Задержи его. Ты куда сейчас?

Качан шел в автоматическую камеру хранения.

Теперь он проводил там большую часть времени. Причина была чисто личная. Его роман с новой дежурной по автокамере был в самом разгаре.

- Выемка вещей...

Старший опер не стал вдаваться в подробности.

Игумнов махнул рукой.

- Справимся вдвоем. Насчет эксперта помнишь?

Качан должен был отправить в Научно-Технический отдел найденную на перроне металлическую горошину.

- После выемки сразу еду к нему.

- Бумагу подготовил?

- Уже на машинке. "Направляется для баллистического исследования..." Обстоятельства не стал приводить. Цуканов смотрел. Сказал, что подпишет...

Переулок перед кафе "Аленький цветочек" оказался тесным.

Сузив и без того неширокий тротуар, под окнами парковались с десяток иномарок.

"Тойоты", "вольво"...

- Ни одной отечественной... - констатировал Бакланов. Свой патрульный - он поставил по другую сторону переулка, между домами.

Они подождали в машине молча.

Со двора никто не появлялся.

В переулке вообще не было никакого движения.

Окна первого этажа кафе были задернуты шторами, каждое изнутри посредине подсвечивала лампа - там размещались столики. Снаружи вились узорчатые металлические решетки.

Пока Игумнов и Бакланов находились в машине, ни одна тень не упала на шторы. Никто не отдернул их, ни выглянул.

Высокий парень в куртке ходил взад-вперед вдоль тротуара присматривал за машинами.

- Будем выдвигаться?.. - Игумнов полез наружу.

- Только в спарке с тобой.

Бакланов , сотрясая чуткую подвеску, переставленную с иномарки, выбрался следом.

Они прошли во двор.

Несколько женщин курили у телефона-автомата- разгоряченные, в вечерних туалетах. Ксении среди них не было.

- Сюда, - шепнул Игумнов.

Менты ушли вглубь двора. Тут тоже стояли машины, в том числе отечественные - "жигули" пятой и третьей моделей. Отсюда был виден служебый вход в здание.

Женщины у автомата были выпивши, шумно заспорили.

Молодая, в теле, блондинка, под Аллу Пугачеву, высунулась с телефонной трубкой, с сигаретой из бокового проема кабины - стекло было выбито. С кем-то громко болтала.

- Алло! Таймасхан?

Ее подруги рядом глухо матерились.

- Тихо! Не слышу... - закричала блондинка. Груди ее опустились, упирались в нижнюю рамку проема. Дым от сигареты лез в глаза. - Не Таймасхан? Ты, Солтамурад?

- Такие имена, - заметил Игумнов. - Как они научились не то, что произносить- запоминать!

- Недооцениваешь, - гаишник "МО- 14562" выплюнул жвачку.

Блондинка у телефона многословно перед кем-то оправдывалась:

- Да это она все спиздоболила! Сама! Ты меня знаешь! Хаанбек вообще не в курсе. Его не было!

Игумнов и Бакланов подождали. В списке кавказских знакомых звонившей ни Муса, ни Эдик не фигурировали.

- Привет, начальник!

Ксения появилась внезапно - разгоряченная, в наброшенной на плечи чужой кожаной куртке. Крепкие молодые губы, аромат здорового юного тела. Сходу

полезла к Игумнову целоваться.

- Яблоками пахнешь...

- Весной, начальник! - ее нога настойчиво протиснулась между его коленями. - Смотри, Игумнов! "Время катится: кто не пьет и не живет, тот спохватится..."

Она была поддата и солидно.

- Кто тут гуляет?

Он отстранился, но предварительно на мгновение прижал к себе искушение было велико.

- Кто их поймет? Каталы, по-моему... А было -то как?

Остановились под деревья.

- Я им говорю: "Ребята, закатиться бы куда-нибудь на Арбат в восточное кафе!" Они говорят: "Что за дела?! Хозяин - Сергей Джабаров..." Ну я тебе уже сказала...

Дверь ресторана хлопнула.

Невидный из себя худой брюнет, чернявый, с характерными усиками выглянул во двор. Ксения успела спрятаться за Игумнова, прижалась - брюнет ее не заметил. Поторчав в дверях, он тут же снова скрылся.

В пьяной дамской компании у автомата брюнета не заметили, непристойные ругательства девиц разносились по двору.

- Прикури мне сигаретку, Игумнов. Спасибо...

Ксения затянулась.

- Между прочим, я их увидела - Мусу и Эдика. Муса - здоровый, килограмм

на девяносто...

- Это он.

Они так все еще и стояли, прижавшись.

- А Эдик - худощавый, бледный. С ними невысокий кавказец. С дубинкой...

- Это их кодла. Муса и Эдик сейчас в кафе?

- Уехали. Вы хотите их здесь брать?

- Подумаем.

- А че такие смурные? - Ксения пьяно прыснула. - Чего-нибудь случилось?

- Было.

- Грабеж?

- У нас стреляли. Во время встречи делегатов. Ты в курсе?

Ксения покачала головой.

- Ничего не заметила... - Она снова протянула губы. Говорить с ней о чем-то было бесполезно. Они поцеловались. - Ладно, Игумнов, я пошла...

Бакланов никак не комментировал. Молча жевал.

- Позвони мне из дома, - напутствовал Игумнов. - А то заезжай на чай. В любое время. Мы в новомосковском поезде...

Тем временем свара во дворе завершилась.

Из кафе появилась еще женщина - фигуристая, в красном деловом пиджаке. Пьяная компания, включая звонившую блондинку, мгновенно притихла, побросала сигареты, втянулась назад, в коробку двери.

Игумнов и Бакланов обошли вокруг.

Из глубины здания доносилась заунывная восточная мелодия. Окна были плотно завешены. Взглянуть на то, что происходило внутри, не было никакой возможности.

Внезапно Игумнов поднял голову.

- Смотри...

Над асфальтом двора нависал конец пожарной лестницы. Ее ближайшая площадка примыкала к балкону на втором этаже. В окне горел свет.