Повесть о райской жизни - Вадим Проскурин

— Лучше бы они по телевизору процесс исцеления показали, — заметил я. — Вот бы народ проблевался.

— Думаю, там все было цивильно, — заметила Головастик. — Чудеса ведь не Павел творил, своей магии у него нет, это Бомж развлекался. А Бомж может провести исцеление в один момент и без всяких побочных эффектов.

— Значит, процесс пошел? — спросил я. — Народу предъявили живого апостола?

— Получается, так, — кивнула Головастик. — Какой шаг, по-твоему, будет следующим?

— А я-то почем знаю? Павел там только чудеса творил или что-нибудь проповедовал?

— Сказал несколько слов в камеру и ушел. Ему сейчас трудно проповедовать, он по-английски очень плохо говорит. Наверное, Бомжу придется для него переводчика искать.

— Что будем делать? — спросил я. — Ждать или…

— Лучше, конечно, или, — сказала Головастик, — но, боюсь, выбора у нас нет. Я не знаю, где физически находятся Бомж и Павел, а на телепатические вызовы они не отвечают. Все, что мы сейчас можем — ждать их следующего выступления.

— Думаешь, оно будет в прямом эфире? — спросил я.

Головастик пожала плечами.

— Поживем — увидим, — ответила она.

7

На следующий день Павел появился еще в одном хосписе, на этот раз в Нью-Йорке, и исцелил еще пару десятков больных. О нем стали писать в американских газетах, журналисты сравнивали его с супергероями из комиксов. Так же, как и они, Павел появлялся внезапно, совершал чудо, дожидался журналистов, засвечивался перед телекамерой и бесследно исчезал. Пока его называли «неизвестный экстрасенс, выдающий себя за апостола Павла», но ушлые журналисты уже успели обратить внимание на несомненное портретное сходство.

Головастик весь день пыталась выйти на контакт с Бомжом, но тот упорно отмалчивался.

«Если не трудно, сходи к Четырехглазому», — попросила меня Головастик в ходе телепатического разговора. «Поговори с ним, а заодно упомяни, как бы невзначай, что происходит в Штатах. Будет лучше, если он будет в курсе тамошних событий».

«Думаешь, он еще не в курсе?» спросил я.

«Не знаю», ответила Головастик. «Но подстраховаться в любом случае не помешает. Может, он посоветует что-нибудь дельное».

«Хорошо», сказал я. «Попробую».

Обычно наши разговоры с Четырехглазым начинались с того, что я обращался с молитвой к Будде и через некоторое время Четырехглазый телепортировал меня в свое обиталище. Но теперь я могу попробовать провести перемещение самостоятельно.

Через час я понял, что задача не так проста, какой казалась на первый взгляд. С одной стороны, при телепортации нет большой разницы, перемещаешься ты на метр или на тысячу километров, мысленных сил в обоих случаях затрачивается примерно столько же. Но, с другой стороны, точность перемещения тем меньше, чем больше дистанция. Если использовать в качестве маяка телепатического собеседника, эта проблема стоит не так остро, но сейчас я хотел сделать Четырехглазому сюрприз. Смять более десяти тысяч километров, не отклоняясь от прямой линии — для Четырехглазого это, наверное, раз плюнуть, но для меня практически невозможно.

Дела пошли на лад, когда я догадался воспользоваться интерактивной картой с google.com. Я совместил призрачную картинку в воздухе с призрачной картинкой на экране монитора и все стало легко. Немного мешали облака, но не настолько, чтобы сделать задачу невыполнимой.

Через несколько минут я нашел на карте характерное раздвоение русла Брахмапутры, рядом с которым находится вход в обиталище Четырехглазого. Удивительно, но Четырехглазый, похоже, специально подбирал это место, чтобы его легко было найти с воздуха. Чтобы попасть в нужную точку пространства, надо вначале посмотреть с космической высоты на то место, где Брахмапутра скатывается с гор на равнину, и найти взглядом хребет, в продольной расщелине которого протекает река. Далее прицеливаемся взглядом в центр хребта, увеличиваем масштаб и обнаруживаем, что в Брахмапутру в этом месте впадает с севера какой-то большой приток. Смещаемся километров на двадцать к западу и вот он, трехсотметровый остров посреди раздвоенного водного потока. Еще километр к западу и где-то здесь и есть проход в параллельный мир, в котором живет Четырехглазый.

Я не стал точно отыскивать этот проход. Во-первых, он замаскирован отводящим взгляд заклинанием, во-вторых, там могут быть сюрпризы, а в-третьих, даже если я его найду и пройду сквозь него без предупреждения, вряд ли это понравится Четырехглазому. Я просто закрыл глаза и тихо прошептал:

— Будда амида.

Не знаю, что означают эти слова, но Четырехглазый обычно на них откликается.

Минут десять ничего не происходило, а потом я внезапно очутился под равномерно светящимся бирюзовым небом без солнца, посреди огромного поля, заросшего фиолетовыми цветами, источающими необычный пряный аромат. Я стоял на краю небольшой проплешины, внутри которой цветы не росли, а росла обычная земная трава, а также разнообразные овощи на грядках. Четырехглазый почему-то не выращивает плодовые деревья вокруг своей хижины.

Хижина стояла в центре проплешины. Это была именно хижина, а не дом, ей не хватало совсем чуть-чуть убожества, чтобы называться землянкой. Когда мы с Четырехглазым только-только познакомились, я однажды спросил его, почему он живет в таком дискомфорте. В ответ Четырехглазый улыбнулся и сказал, что истинный комфорт всегда внутри, а ложного комфорта, который вовне, ему и даром не надо.

Сейчас Четырехглазый сидел в позе лотоса на пороге хижины и смотрел сквозь меня куда-то вдаль. Я заглянул в его глаза и вежливо поклонился. Четырехглазый ответил едва заметным кивком.

— Телепортации тебя Головастик научила? — спросил он.

Я молча кивнул.

— Разыскивать места тоже она научила или сам догадался?

Я улыбнулся и ответил:

— Ни то, ни другое. Есть в мире одна замечательная вещь, называется интернет. Если вывести на экран электронную карту и одновременно начать мять пространство…

Четырехглазый понятливо кивнул.

— Век живи — век учись, — констатировал он. — Надо будет самому попробовать. Только сюда будет непросто интернет провести.

— Может, тебе пора на Землю вернуться? — предположил я.

Четырехглазый улыбнулся и пожал плечами.

— Здесь мне больше нравится, — сказал он. — Чистый воздух, ничто не отвлекает от медитаций…

Я вздохнул. Не понимаю я Четырехглазого — самый могущественный маг планеты безвылазно сидит в параллельном мире, где нет ничего, кроме нелепых фиолетовых цветов. Сидит и бьет баклуши не первое уже тысячелетие.