Присяжные обречены - Кэрол О'Коннелл

– А как насчет этого бедняги Зайца? Он тебе зачем был нужен? В качестве партнера для тренировки? Так это начиналось? Решила немного попрактиковаться перед решающим боем?

– Это несправедливо.

– О да, жизнь – дерьмо, случается и такое, – Рикер склонился над ней, словно заглядывая в душу. Джоанне пришлось поднять на него глаза. – А Гам? С ним ты всегда настороже. Трудно сказать, когда ему вздумается атаковать, да? Отличная практика на случай чрезвычайной ситуации. Или Гам у тебя вместо охранной сигнализации? Ты думаешь, с ним трудно справиться?

– А иногда кот – это просто кот. Я люблю Гама, честно.

– Тогда зачем ты рискуешь, Джо? Лучше жить долго. Потому что, если ты умрешь, ты знаешь, что будет с этим котом. Его никто не защитит, кроме тебя, и первый же полицейский, на кого он накинется, пнет его под зад. Никто не станет возиться с ним, тащить к ветеринару, чтобы усыпить спокойно и безболезненно. Кто первый наткнется на него, сотрет его в порошок. А может, Гам сумеет отделаться парой выбитых зубов и переломанных ребер.

Она поднялась со стула, собрала несколько пластиковых стаканчиков и салфеток, ясно давая понять, что разговор окончен.

Не так скоро, Джо, еще нет.

– Я больше не приду на работу, – она избегала смотреть ему в глаза, ее тон стал более официальным, словно Рикер был чужим, просто еще одним полицейским, с которым она вынуждена разговаривать. – Я оставила заявление у мисс Бёрд.

– Да, я слышал. Тебе, наверное, понадобится твой чемодан.

– Да, – она ходила по комнате, подбирала с пола упавшие салфетки и вытряхивала пепельницы. – Если не трудно, мог бы ты завезти его ко мне в гостиницу?

– Нет, не мог бы, – ровным тоном произнес Рикер, вытащив одну из визиток «Компании Нэда» по очистке. – Тебе придется прийти и забрать его самой, – он написал на обратной стороне карточки свой адрес и положил ее на стул. – У меня в семь. Я приготовлю обед. А ты приноси вино.

Походка Джо отличалась грациозностью, но услышав это, она чуть не споткнулась. Зная его любовь к дешевому виски и пиву, Джо дала бы руку на отсечение, что у него в доме и штопора-то нет. А сейчас она, должно быть, подумала о вине в нижнем ящике шкафа.

Рикер неторопливо пересек комнату, замешкался у двери и обернулся. Все его инстинкты копа на мгновение исчезли, и он превратился в обычного человека, которого так просто было убить. И она могла это сделать – несколькими резкими словами или взглядом. Рикер хотел сказать ей что-то очень личное, но покачав головой, улыбнулся своей глупой невысказанной мысли. Еще секунду он смотрел на нее, затем отвернулся. В последнее время двери за ним захлопывались с оглушительным звуком, не таким громким, как выстрел, от которого в жилах стынет кровь, а просто достаточно шумно, чтобы дрожали стекла.

Глава 9

Рикер и сам не мог понять, как оказался на севере города, в этом богатом квартале. Ноги по привычке сами несли его сюда по метро, по тротуарам и узеньким улочкам к жилому дому на Парк-авеню. Портье в ливрее, как обычно, радушно поприветствовал его, и, как обычно, пятидолларовая бумажка опустилась к нему в карман. Даже в таком роскошном районе предательство стоило дешево. Но на этот раз новостей не было.

Рикер отошел в сторону и поднял глаза на одно из освещенных окон. В окне мелькнул силуэт бледной женщины, матери того парня, который набросился на Рикера и чуть его не убил. То же лицо, те же глаза, только не было в них сумасшедшего блеска, который отчетливо помнил Рикер. В глазах женщины был написан только страх: она боялась его. С улицы это невозможно было увидеть, но где-то глубоко внутри Рикер знал, что это так.

И женщина тоже знала.

Если ее сын вернется домой, Рикер убьет его.

Словно прочитав его мысли, женщина отпрянула от окна, в то же мгновение Рикер опустил голову. Он чувствовал себя как незадачливый террорист, который подсунул бомбу не в тот дом. Он пошел прочь от невинной женщины, шагая по широкой аллее, не в силах больше вынести такое напряжение.

Маленькая бежевая машина Мэллори вырулила на Парк-авеню. Богатые владельцы дома, семейная пара, завидев ее, поспешили ретироваться в фойе. Сейчас их единственной связью с внешним миром являлся портье. За последние полгода они стали очень пугливыми, опасаясь, что где-нибудь их вновь подстерегут репортеры. Они начали бояться полиции, почти перестали бывать на улице, отчего их лица приобрели землистый оттенок.

Мэллори вышла из машины и направилась к портье. Семейная парочка наблюдала за ней из фойе, о чем-то тихо переговариваясь. Заметив, что она смотрит на них, мужчина и женщина стремительно направились к лифту. Интересно, они знали, сколько зарабатывает их портье и с какой легкостью он продает секреты их частной жизни?

– Мэллори, – портье пошел ей навстречу, стараясь, чтобы никто не заметил, как в его карман опустится очередная взятка. – Ты сказала, что Рикер больше не вернется, – он изобразил на лице скорбь. – Бедные люди. Думаю, они этого больше не вынесут.

– Я сказала, что позабочусь об этом, – Мэллори протянула ему деньги. Суммы были в несколько раз больше тех, что совал портье Рикер, потому что дружбу и верность нужно было поддерживать постоянно. Он сунул деньги в карман и широко улыбнулся, словно говоря: «Скряги – эти бедные люди. Чем могу служить вам сегодня?»

– Зачем приходил Рикер?

– Как обычно. Спросил, не выходили ли они из дома за последние несколько дней. И еще, не приходил ли к ним кто-нибудь.

– И ты что сказал?

– Они никуда не ходят, никого не принимают, – он обернулся удостовериться, что в фойе никого нет. – Мадам очень жалеет Рикера. А мистер просто вне себя.

– Никаких угроз, так? Они не подавали жалоб?

– Да нет, больше не хотят проблем с полицией. Сказать по правде, Мэллори, они больше боялись собственного сына, чем Рикера. Бедняга. Я всегда говорил, что парень немного не в себе, но все же не так опасен для общества, как этот сукин… – Он запнулся, понимая, что если продолжит, ему не жить.

– Он не сумасшедший, – ответила Мэллори. – Не смей внушать им это.

Мэллори не испытывала ни малейшего сострадания к родителям малолетнего негодяя, который напал на Рикера. Эти бедные люди потратили миллион долларов на освобождение своего сына, чтобы потом этот ублюдок напал на полицейского.

– Передай им, что я не желаю видеть в управлении никаких жалоб от них. Я не шучу, и они должны это понять.

Это прозвучало достаточно угрожающе? Да, портье в страхе отступил назад.

Она хотела, чтобы он вспомнил свой страх, когда будет передавать сообщение этим чертовым миллионерам с их психически нездоровой наследственностью и хорошими адвокатами. Его страх должен передаться им. Эти люди всегда знали, какого монстра вырастили, и ничего не сделали, чтобы обезопасить от него общество. Поэтому сейчас у них не было права жаловаться на человека, жизнь которого они разрушили и который иногда появлялся на Парк-авеню, как призрак.

В честь визита Джоанны грязная одежда была в срочном порядке эвакуирована в ванную, где вчерашние носки присоединились к тем, что валялись по углам в гостиной. Пока Рикер ждал, он начал видеть свою квартиру глазами миссис Ортеги. Ее маленькие следы на грязном полу были ему немым укором за то, что он выставил горничную, не дав ей даже начать наводить тут порядок. Возле двери громоздились несколько огромных пластиковых мешков для мусора. Интересно, сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз выносил их? Неделя? Месяц?

Рикер взглянул на часы, но тут же отбросил мысль о том, чтобы срочно вызвать миссис Ортегу. Он закрыл двери в ванную и на кухню, решив таким образом сразу две проблемы. Затем кое-как разгреб оставшийся хлам в гостиной. Леди будет настолько удивлена, обнаружив, что квартира Рикера больше напоминает помойную яму, что не заметит, как он нанесет первый удар.

Стены толстые. Если даже она закричит, никто не услышит.

Мэллори вошла в общую комнату Специального криминалистического отдела. Просторное помещение с высокими грязными окнами, выходившими на узенькую улочку в СоХо, было заставлено письменными столами. Шесть человек работали сегодня сверхурочно, заполняя пробел, образованный принудительным уходом Рикера и ее самовольным отсутствием на работе. На столах громоздились папки с делами, горы бумаг, стаканчики с кофе, и среди этого беспорядка работали детективы. Постоянно слышны были разговоры: отдавали приказы, разговаривали по телефону, устраивали дружеские перебранки.

Когда вошла Мэллори, наступила тишина.

Мужчины, как по команде, подняли головы и стали похожи на девочек из церковного хора, только с наплечными кобурами. Все взгляды были прикованы к единственной представительнице женского пола в участке, пока она направлялась к своему столу, аккуратно расположенному вдоль стены. Еще три дня назад ее рабочее место казалось самым чистым в конторском мире, но все изменилось. Замки ящиков были бесцеремонно сорваны, от взлома на металле остались царапины, содержимое валялось на полу и на столе, папки и раскрытые блокноты лежали посередине стола. И, наконец, словно в доказательство ее любви к чистоте, ящик с чистящими принадлежностями был выдвинут и выставлен всем на обозрение.