Теория войн - Григорий Кваша

З. Арабаджян: «За впечатляющими цифрами роста количества школ, учеников, вузов, студентов и т. д. стоял во многом низкий уровень преподавания и знаний. Сам образовательный процесс в немалой степени готовил детей и юношество к существованию в рамках старой традиционной системы жизни. И это обстоятельство отмечается многими, начиная с самого монарха, называвшего школьные аттестаты «дипломами безграмотности» [24].

В любом случае неоспорим сам факт мощного идеологического продвижения именно с 1965 по 1977 год, каким бы странным ни показался конечный результат. Напротив, дикости начала третьей фазы во многом объясняются слишком большим напряжением ума и души в конце второй фазы. В 1975 году на Конгрессе иранской философии шахиня провозгласила программу интеграции философии, науки и религии на Востоке, которая даст возможность избежать переживаемого Западом духовного кризиса. В том же 1975 году официально принятый указ оформил 14 принципов «белой революции» в единую идеологию. В сентябре 1977 года иранское телевидение провело диспут «Восток – Запад». Идеологический накал достиг высшего градуса, после которого следует взрыв и переход из сферы идеологии в сферу политики, из второй фазы (единоличное правление) в третью фазу (номенклатура, бюрократия).

Согласно графику имперского времени, в 1973 году кризис второй фазы должен был перейти в свою заключительную стадию. И надо же такому случиться, что именно в 1973 году происходит «революция» мировых цен на нефть, что приводит к многократному росту доходов Ирана и других развивающихся стран. Казалось бы, такой поворот должен привести к политической стабилизации на долгие годы. Однако, в который уже раз, мы должны признать, что политическая мощь никоим образом не связана с мощью экономической и финансовой (речь не идет о ритме Запада, где политика и экономика слишком плотно переплетены).

С. Алиев: «В области экономики во главу угла была поставлена задача создания дорогостоящих престижных промышленных объектов и приобретения в крупных масштабах современной технологии, способной поглотить огромный поток нефтедолларов. Планы возведения подобных объектов (атомных электростанций, крупнейшего в мире нефтехимического комбината, металлургических заводов нового типа с новейшей, но не проверенной технологией и т. д.) были выдвинуты без учета экономических возможностей страны, уровня ее производственной и социальной инфраструктуры. И все это уже само по себе обуславливало провал планов, предусматривавших ускоренное превращение Ирана в промышленно развитую державу» [23].

Роскошная жизнь шахского окружения, бюрократов, финансовых воротил, спекулянтов и других представителей эксплуататорских слоев, в карманах которых оседала львиная доля обрушившегося на страну золотого дождя, усиливала у трудящихся чувство ущербности, обездоленности, порождала стремление к социальному протесту.

Третья фаза (1977–2013). Началу безвластия 1977 года, быть может, положило освобождение в феврале политзаключенных. С марта 1977 года начинается поток открытых писем и обращений групп писателей, военных, других слоев общества шаху и шахине. В них описывается невыносимая общественная обстановка, к которой привела политика монархии. В середине 1977 года интеллигенция развернула кампанию за строгое соблюдение и расширение конституционных прав и свобод, требуя ограничения единоличной власти шаха. В конце 1977 года начались широкие протесты против западного кино и телевидения. Ну и, наконец, дикая расправа над студентами в ноябре 1977 года… Одним словом, никаких сомнений в том, что все, что нужно для революции, началось именно в 1977 году, а не годом позже, когда пожар уже бушевал вовсю и ни о каком неожиданном (революционном) возгорании речь уже не шла. Гнилая тактика уступок, идущая от потери властной энергии, а отнюдь не от гуманизма, тоже берет свое начало в 1977 году.

З. Арабаджян: «Монарх оказался совершенно нетерпим к инакомыслию и практически лишил свое общество самых элементарных свобод: слова, печати, митингов и собраний, создания политических организаций и т. д. Все это вызвало чувство протеста в первую очередь у иранской интеллигенции, студенчества и национальной буржуазии, более других слоев общества нуждавшихся в этих правах и свободах. Особенно сильное раздражение такое положение вызывало у буржуазии, которая уже обладала достаточным экономическим потенциалом, но в политическом плане была совершенно бесправна» [24].

Следовало также ждать развития революции по экстремальному сценарию в связи с тем, что революцию 1905 года притормозила Первая мировая война, а революцию 1941 года съела Вторая мировая война. Наметившийся в августе 1978 года компромисс оппозиции с монархией обеспокоил радикальную часть духовенства, поскольку ослабил ее борьбу за власть. Чтобы сорвать достижение компромисса, она организовала ряд выступлений, сопровождаемых насильственными действиями. Восемь месяцев репрессий и расстрелов безоружных демонстрантов создали благоприятную почву для того, чтобы лозунг «Смерть шаху!» был подхвачен всеми.

8 сентября 1978 года на улицы Тегерана вышел миллион человек. Губернатор Тегерана дал приказ подавить выступление по законам военного положения. Во время расправы было убито около 4 тысяч человек («черная пятница»). Шах уехал, а Хомейни приехал; революция вступила в решающую фазу.

В 1979 году умирает умеренный аятолла Телегани, захватывается американское посольство, антиамериканская истерия достигает апогея, Хомейни правит бал… В январе 1980 года выборы президента. Победа Банисадра вызывает нескрываемое раздражение правых клерикалов. В марте выборы в меджлис – более половины депутатов чалмоносцы, то есть официальные служители культа… Наконец, 1981 год в основном завершает революционное действо. Митинги, демонстрации против Банисадра, закрываются все неугодные газеты, Банисадр освобождается от должности главкома, затем лишается и президентства, заодно разбираются с левыми и моджахедами, новая власть откристаллизовывается во вполне Имперском стиле. В том же 1981 году убивают Бехешти, имевшего огромную власть и авторитет в среде духовенства. Таким образом, именно в 1981 году сформировался тот Иран, которого так боится Западный мир во главе с США. Что ж, главная цель третьей Имперской фазы достигнута – мир напуган, мир отодвинут, собственный народ спрятан за высоким забором, посажен под домашний арест на 36 лет и будет думать все эти годы, дабы к 2013 году придумать хоть какую-то альтернативу западной машинной цивилизации.

В 1989 году Иран вступил в Экономический период (1989–2001). Экономика исламского периода с начала 80-х годов в целом эволюционировала в сторону централизованной модели развития. Поворотным моментом в изменении экономического курса стал 5-летний план развития (1989–1993), по существу являющийся программой перехода экономики страны на рыночную основу. В плане законодательно предусмотрена возможность использования иностранного капитала в виде займов, кредитов и услуг. В стране был взят курс на приватизацию части государственной собственности. Таким образом, декларации о создании нового типа экономики остались пустыми разговорами, на деле же исламское государство продолжило экономическую политику шаха на новом уровне.

Идеологический период (2001–2013). Схватившись за власть в третьей фазе, религиозники как бы освобождают дорогу в четвертой фазе светским организациям, а через это создается возможность по окончании цикла (2049) перейти, впервые в истории исламских циклов, в ритм Запада, а не Востока. Если это действительно так, то объясняется и неожиданный приход к власти духовенства в разгар Имперского цикла, объясняется и предназначение шиизма, оказавшегося способным (в отличие от суннизма) прийти к власти непосредственно, а не через влияние на правителя. Понятно также, почему именно четвертый цикл оказался шиитским, в то время как три предыдущих цикла Империй ислама были суннитские. Таким образом, если догадки верны, мы на пороге самого кардинального за всю историю перерождения ислама.

Прогнозы по поводу Ирана, произнесенные как бы от имени Запада, не оправдались. Многими авторами предсказывалась отсталость, дикость, долгое мучительное возвращение на покинутую тропинку сотрудничества с Западом. Совершенно ясно, что возврата к старому нет, Иран идет своим путем и некоторое смягчение экономической линии в Экономическом периоде (1989–2001) обернулось новым ухудшением отношений в Идеологическом периоде (2001–2013). Надежды западных политологов (в основном американских) на сползание Ирана в средневековье попросту смешны. Динамика роста грамотности такова: в 1951 году из 13 миллионов грамотны 15 процентов, в 1961 году из 19 миллионов грамотны 28 процентов, в 1971 году из 27 миллионов грамотны уже 47 процентов и, наконец, в 1986 году из 50 миллионов грамотны уже 62 процента. Вот такое средневековье. Продолжить закономерность можно и дальше. Ясно, что к 2013 году цифра будет очень близка к 100 процентам. Несмотря на систему доносов, в стране идет достаточно активная «подпольная» культурная жизнь. Представители интеллигенции, молодежь украдкой слушают европейскую музыку, смотрят видеофильмы… Шиитская вера усилила свойственное иранцам глубокое убеждение, что они уникальны и превосходят всех в культурной сфере. Именно сочетание веры в свои силы, могучей энергии и одновременно некоего запретительного фона даст возможность новой иранской культуре, как следует проварившись в своем соку (аналог «кухонной культуры» брежневских времен), выплеснуться после 2013 года на мировые просторы. Так что запасемся терпением и мы, сосредоточим все свое внимание на уже не слишком далеком 2013 (2015?) годе, когда мы наконец-то узнаем, в чем современность и новаторство иранского цикла, куда, в какую сторону пойдет влекомый Ираном обширный исламский мир.