Дорогая, я не изменю(сь) (СИ) - Попова Елена
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Скоро я буду всегда рядом, малыш, – наклонившись к животу, тихо сказал он. – Очень скоро, обещаю.
И, приподняв меня за талию, вынул ноги и встал с кровати.
– Уже уходишь?
– Да, мне пора, – стоя ко мне спиной и надевая рубашку, ответил Герман.
– И когда мы теперь увидимся? Я имею в виду не в стенах автосалона.
– Завтра, – неожиданно ответил он.
Обычно этот вопрос всегда ставил его в тупик, после чего начинались отмазки: «ну ты же понимаешь, что я не могу улизнуть из дома и все такое». А тут вдруг «завтра»…
Внутри все оживилось, по венам хлынул адреналин.
«Неужели он уже сегодня подведет черту?»
Я встала на кровати и положила ладони на его плечи.
– Знай, что я люблю тебя. Сильно-сильно люблю! – целуя в шею, прошептала я и прищурилась.
«Пусть эти слова будут для тебя напутствием, милый. Запомни их как молитву и повторяй про себя, когда настанет момент «икс»».
* * *Герман
Вечер того же дня
– Ты передал Руслану привет от меня? – поинтересовалась Поля, надевая куртку.
– Ага. Он тоже тебе передал, – соврал я.
Два часа назад я сказал ей, что поехал к нашему общему знакомому за USB колонкой. Наша как раз сломалась не так давно, и я убедил жену одолжить колонку у Руслана. Так сказать, чтобы дополнить атмосферу нашего вечера приятной музыкой.
Это стало отличным поводом уехать из дома и еще раз повидаться с Любой. Хотел убедиться в своих намереньях перед тем, как запустится необратимый процесс…
– Поль, мы едем на один день, а ты взяла вещей как будто на неделю, – подкатывая ее чемодан к лифту, проворчал я.
– Там же холодно, Гер, – запирая дверь, сказала жена и, подойдя ко мне, поцеловала в щеку. – Какой ты у меня молодец! Надо же, и как тебе в голову пришло почтить память отца в его рыбацком домике?
– У Петровича сегодня был бы юбилей, – вздохнул я, демонстрируя глубокую досаду. – Рад, что ты не отказалась поднять за него бокал в его любимом месте.
– О, да-а, – закатила глаза жена. – Папа так любил посидеть с удочкой в лодке. А может, и ты унаследуешь его пристрастие к рыбалке, а? – спросила она, входя в лифт. – Вот будет здорово!
И вслух размечталась, как мы с ней по выходным выходим на лодке в озеро.
«Прости, Поля, но этого ничего не будет, – не сводя с нее взгляд, подумал я. – Ни лодки, ни удочек, ни рыбацкого домика ни… ни тебя…»
Я все продумал до мелочей и купил все необходимое для осуществления плана.
Сегодня это случится.
– У меня тоже есть для тебя сюрприз, – вдруг сообщила Полина. – Но подробности расскажу на месте. – И, с интригой подмигнув, села в машину.
«Что еще за сюрприз? Надеюсь, ты не пригласила туда друзей твоего папаши, чтобы всем дружно почтить его память?»
Знаю: Поля способна на это. Слишком много думает о том, как там Петровичу на этих небесах. И ей запросто могла прийти идея собрать всех его близких в его любимом месте, чтобы, так сказать, он там порадовался за нас.
Обещанный сюрприз выбил меня из колеи. Всю дорогу думал об этом. Да еще и Полина всю неделю была какой-то странной. То лукаво поглядывала на меня, как будто что-то утаивала, то напевала песни себе под нос. А еще была чересчур мечтательной и улыбалась без повода.
«Все это мне однозначно не нравится. Ой как не нравится… – нервничал я. – Она явно что-то задумала».
Но когда приехали на место, выдохнул: кроме нас здесь никого нет.
Пока растапливал печь, Полина бегала по дому с веником, затем расставила на столе заранее приготовленные салаты. Когда дом хорошенько прогрелся, я открыл бутылку крепкого вина «Луи Редерер». Как раз то, что нужно, чтобы она улетела с двух-трех бокалов. Зажег свечи.
«Ну что, Поля, давай выпьем за твой последний вечер», – сказал про себя я, и в следующую секунду мое тело словно сковало колючей проволокой. Перед глазами появился образ дома, объятого языками пламени, я даже почувствовал в воздухе запах гари.
И чем ярче становились эти образы, тем сильнее вонзались в кожу иголки.
Разлив вино по бокалам, поднял свой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})– За Петровича! – не чокаясь, выпил, и про себя добавил:
«Сегодня ты с ним встретишься!»
*Орчард Тауэрз - Сингапурский торговый центр секс-услуг, где можно выбрать девушек на одну ночь.
Глава 24. Теперь мы – твоя семья
Гера
На похоронах Полины собралось много людей. Из ее родственников только крестная, остальные – друзья, коллеги, одноклассники, одногруппники, и просто те, кто знал ее даже не слишком хорошо.
Среди них я заметил ее маникюрщицу, парикмахера, и семейную пару, кажется, бывшие соседи дома Петровича.
Закрытый гроб весь мокрый от дождя. Всхлипывания разрывают тишину кладбища.
Я стою рядом с гробом, не глядя ни на кого из пришедших. Иногда задерживаю взгляд на портрете жены, который держит ее подруга Эля, и, глядя в улыбающееся лицо Полины, терзаю себя одним и тем же вопросом:
«Вправе ли я был отнимать у тебя жизнь?»
Случившееся в субботу теперь пожирало меня изнутри. Преследовало и днем, и ночью. Она снилась мне: бледная, полупрозрачная, в белом платье. Беззвучно шевелила губами – я не мог разобрать, что она пыталась сказать.
Призрак Поли сопровождал меня повсюду: я видел ее в прохожих, в магазинах, на пешеходном переходе вчера, когда остановился на светофоре.
И чуть не сошел с ума.
До жжения тер лицо, приводя себя в чувство. Но как бы не пытался прогнать видение – тщетно. Девушка в коричневом пальто была точной копией Поли. И походка, и осанка, и волосы.
«Неужели она жива?» – подумал я, дурея от этой мысли, и уже успел отстегнуть ремень, чтобы выскочить из машины и догнать ее.
И если бы водитель, стоявший позади меня, не посигналил, то, наверное, меня бы уже ничего не остановило.
Позже, уже вечером, я увидел ее на кассе магазина и, оставив бутылку коньяка на движущейся ленте, как обезумевший выскочил на улицу. А затем, пятясь к машине и впиваясь пальцами в волосы, смотрел в окно магазина и видел на кассе совсем другую женщину.
И только сейчас, глядя на закрытый гроб, понимаю: «Полины нет, ее больше нет. Это были всего лишь галлюцинации».
В тот день все прошло так, как было запланировано: мы выпили вина, в доме было достаточно жарко, отчего Полину быстро разморило, и около девяти вечера она сама предложила лечь спать.
Я лежал рядом, дожидаясь, когда ее сон станет достаточно крепким, а затем… Затем принес из кухни пустое ведро, аккуратно положил его на пол и, чиркнув зажигалкой, поднес огонь к меховой накидке кресла.
Она загорелась мгновенно, пламя перекинулось на деревянную стену, и только тогда я вышел из комнаты.
Внутри не было ни криков, ни мольбы о помощи. Я на всякий случай держал дверь снаружи – вдруг очухается и попытается выбежать из комнаты. И только когда начал задыхаться от дыма, покинул дом и позвонил в службу спасения.
Не помню дословно, что я кричал тогда в трубку, потом упал на колени и несколько минут отрешенно смотрел на языки пламени, вырывающиеся из дома.
Смутно припоминаю, как приехавшие машины пожарных обрушили на дом струи воды и пену, потом, кажется, меня под руки вели в машину скорой помощи.
А как оказался в больнице – вообще словно вырвали из памяти. Помню только, как ходил по коридору, хватаясь за голову, и без конца спрашивал у медперсонала, что стало с моей женой.
Никто не догадывался, какой ответ на самом деле я ожидал услышать.
И только утром мне сообщили новость: «вашу жену не удалось спасти…»
В тот момент мне пришлось включить актера и максимально показать глубокое горе.
Чего я там только не выкрикивал, даже схватил доктора за грудки и хорошенько встряхнул со словами: «Ты врешь! Она жива! Моя Полиночка жива!»
Меня успокоили каким-то уколом, и я даже на пару часов отключился. А вечером меня ждал допрос…
