Альпинист. Книга 1 - Тим Волков

них! Все равно вас всех мочить надо.

Первая оторопь прошла, к тому же голову мою уже ничьи руки не удерживали. Я сжал кулаки, весь собрался в одну точку, словно пружина. И ударил.

Попал идеально, точно. С сухим щелчком кулак угодил противнику в нижнюю челюсть. Шрам дернул головой, на мгновение отключился. Но хватило и этого, чтобы выбить у него из рук молоток.

Противник неуклюже завалился на одного колено, но оказался стойким, быстро придя в себя.

— Щенок! — злобно процедил Шрам, тряхнув головой и сплевывая кровавый сгусток. — Задавлю!

И бросился на меня.

Рывок был стремительным, змеиным и я не успел отбить его. Мы повалились на землю, завязалась борьба.

Шрам оказался на удивление сильным, его жилистые руки, больше похожие на оглобли, перетянутые ремнями, лупили меня нещадно, не давая даже закрыться. Мне оставалось только вертеть головой, чтобы защитить лицо.

— Щенок! Задавлю!

Несколько ударов пришли точно в цель — обожгло губу, во рту появился привкус меди. Но кричать или выть от боли не было времени.

К тому же Шрам решил все же закончить начатое и приметил взглядом молоток, который теперь покоился в траве.

— Мозги вышибу!

В честном бою все должно быть по правилам. Но когда тебе грозят проломить голову молотком, то ни о каких правилах уже речи быть не может. Не до честности. Поэтому выгадав момент, я врезал противнику коленом прямо в пах.

В десятку!

Шрам взвыл, сжался, хватка его ослабла. Я тут же сбросил противника в сторону, поднялся на ноги.

И едва не поплатился за это.

Здоровяк, поняв, что я могу убежать, вернулся остановить меня и сейчас поджидал удобного случая, чтобы добить.

— Куда собрался? — пробасил он, раскинув руки и перегораживая путь.

Я встал в боевую стойку. Однако выглядело это смешно — сухопарый парнишка против гиганта, способного смять противника как бумажку. Шансы явно не на моей стороне. Словно Давид и Голиаф. Это понял и здоровяк, и растянулся в надменной усмешке.

Но словно и этого мне было мало. Поднялся Шрам. Еще продолжая морщиться от боли, он злобно процедил:

— Убей этого гада! Просто убей! Он мне свайку отбил, падла. Открути ему голову. Глаза выдави! Сука!

Здоровяк злобно зарычал, готовый исполнить приказ вожака немедленно.

— А ну стой! — раздался вдруг чужой голос со стороны.

Мы одновременно обернулись. В кустах стоял Володька. В руках он держал ружье, то самое, из которого по нам стреляли, когда мы отходили.

Увидеть его тут было для меня большим удивлением. Не бросил в беде. Вернулся. Каким-то чудом стащил ружье и теперь стоит перед двумя уголовниками, не выказывая страха. Кремень!

— Парень, волыну положи на землю, — осторожно произнес Шрам. — Это наша вещь, а чужие вещи, как известно нельзя брать. Разве тебе мама это не говорила?

— Не двигайся! — вновь рявкнул Володька, направив ствол в сторону Шрама.

— Не дури. Убери оружие, это ведь не игрушка. Сам ненароком пораниться можешь.

— Не поранюсь, — уверено ответил парень. — Приходилось стрелять уже из такого. И я не промахивался.

Шрам облизнул губы, улыбнулся. Но улыбка выдалась нервной.

— Это ты молодец, что умеешь стрелять. Только давай не будем грех на душу брать. Убери ствол, по-братски прошу. Нам это ни к чему, тебе тоже ни к чему. Разойдемся миром.

— Разойдемся. Но сначала ответь, чего вам надо от нас? — спросил Володька. — Почему стали преследовать?

— Мы свое хотим забрать, — ответил Шрам. — Вы у нас наше взяли. А это плохо.

— Мы ничего у вас не брали, — ответил я.

— Обманывать тоже нехорошо, — криво ухмыльнулся Шрам, зыркнув на меня. — Брали. Золотишко наше взяли. Оно на полочке лежало, в мешочке. А вы в дом наш заходили. Или тоже скажете, что не были?

Меня словно ушатом холодной воды обдало. Все встало на свои места. Артем. Вот причина наших ночных приключений и несчастий. Это ведь он стоял около той самой полки, и молоток разглядывал геологический. А заодно видимо и мешочек с золотом прихватил.

Твою мать!

А ведь могли всего этого избежать, спокойно продолжить путь и на Каменку взойти. Но Артем удружил.

— Отдайте золотишко — и мы разойдемся миром, — произнес Шрам.

Но я понял, что он соврал. Никакого мира не будет. Мы — свидетели. А значит, исход для нас уготован один: пулю в лоб и в яму. Или на съеденье медведю. Потому что свидетели в таких делах не должно быть. Трое могут хранить секрет, если двое из них мертвы.

Это поняли одновременно все — и Шрам, и Володька, и я.

— Хотя, если хотите, можете оставить рыжуху себе. Просто ствол опустите — и идите на все четыре стороны, — предложил Шрам, прощупывая нас на слабину.

Володька замешкался. Но быстро взял себя в руки. Обманывает Шрам. Да и золото нам не нужно.

Ситуация была патовой. Просто так уйти сейчас было нельзя — противник продолжит преследование. Пристрелить их тоже плохая идея — за убийство дадут немалый срок. Как поступить? Этого не знал я, этого не знал и Володька. Шрам и здоровяк тоже не понимали, как выпутаться из ситуации. И потому решили действовать.

Первым дернулся Шрам.

— Стоять! — рявкнул Володька, направив ружье на главаря. — Отойди!

— Спокойно!

Тут же подключился к игре здоровяк. Издавая странный звук, похожий на «екх», он принялся дергаться, пытаясь обойти Володьку сбоку.

— Назад! Назад! — закричал тот, вновь переместив ствол.

— Отошли! — прорычал я.

Ситуация стала заметно нервозней. А противникам словно это и нужно было.

Володька опять переместил оружие на Шрама, который начал подступать.

В сторону парня метнулся здоровяк. Володька направил ствол на него, но было поздно. Здоровяк успел ухватить его и отвести вниз, в землю.

Грянул выстрел.

Володька сделал это интуитивно, но и сам опешил о того, что не ожидал такого развития событий.

Шрам рванул к парню, но я был начеку и вырубил противника ударом в висок. Шрам расстелился на земле. На этот раз сразу подняться он не смог.

А вот здоровяк продолжал стоять, ничего не понимая. И только когда перевел взгляд вниз, на ногу, истошно закричал, выпучив глаза. Чуть выше колена виднелась рваная рана. Из нее хлестала кровь.

Здоровяк попытался ухватить Володьку за шкирку, но неуклюже расстелился на земле. Его простреленная нога при этом неправильно выгнулась, причинив еще больше боли владельцу.

— Бежим!

Но Володька продолжал смотреть на раненного противника, не веря в случившееся.

— Ну же! — тряхнул я парня.

— Я его убил… — одними губами прошептал он.

— Не убил, — ответил я. — Живой он, видишь, как орет. Раненный только. Бежим! Пока не поздно!

И только когда здоровяк в очередной раз истошно закричал, Володька вздрогнул, согнал свое оцепенение. Отбросив в кусты ружье, он рванул, что было сил прочь. Я двинул за ним.

Мы бежали, казалось, целую вечность. Усталость давила, рвала легкие, путала ноги. Но мы бежали. И только когда выскочили на небольшое каменное плато, где нас ждал Артем, остановились.

Сердце мое колотилось и казалось, вот-вот выскочит из груди.

Мы попадали на землю и долго с тяжелым присвистом дышали, жадно глотая воздух. Все в животе стянуло тугим узлом, а легкие были словно набиты толченым стеклом.

Все это время Артем молчал, испугано глядя на нас. Потом, когда Володька встал, протянул тому воды.

— Выпей, — сказал он, но Володька не принял фляжку.

Вместо этого взглянул на спутника тяжелым взглядом, гортанно прорычал:

— Артем…

И подошел к парню вплотную.

— Володя, постой… — начал я, но того было уже не остановить.

Ладони парня сжались в кулаки, и я понял, что Володька сейчас будет метелить спутника.

— Артем, — вновь повторил он, и парень в страхе отступил назад. — Доставай.

— Что? — спросил Артем, испугано глядя то на меня, то на Володьку. — Что доставать?

— Ты сам знаешь что.

— У меня ничего нет…

— Не ври! — зарычал Володька, сделав еще один шаг. — Доставай. Немедленно.

— Андрей, чего это он? — нервно хохотнул Артем.

Но тут же получил тяжелый удар в живот.

— Доставай, — не своим голосом произнес Володька. — Доставай, шляпа, а не то…

И Артем, поняв, что всем всё известно, достал.

Это был небольшой сверток из серой холщевой ткани, куска мешка. Парень спрятал его в штаны и сейчас робко протянул нам.

— Вот… — сказал он, потупив взор.

Володька взял сверток, развернул его. Мы вместе глянули внутрь.

Там оказалась жуткая находка — четыре золотых