Восход Акроникса (СИ) - Максим Сорокин

Подобное пренебрежение могло говорить либо о непроходимой тупости тех, кто развел столь приметный ночью костер, либо об их немалой силе, способной справится с большинством местных опасностей. Викару совершенно не хотелось выяснять, которое из двух предположений правда. Он всегда умел неплохо прятаться. Этот талант сейчас очень пригодился. Поправив, слегка сползший и отдавивший плечо, баул с книгой, притороченный за спиной, Викар тенью заскользил меж громадных валунов.

* * *

Викар шел уже второй день. Правда, слово 'шел' тут подходило меньше всего. Это были пустоши, здесь каждая расщелина, каждый куст и даже тень могли таить в себе смерть. Вику приходилось тратить много времени, чтобы передвигаться как можно более незаметно, а иногда и вовсе ползти. Несмотря на подобные неудобства, Викар ни разу не пожалел о принятом решении. Чрезвычайная осторожность уже как минимум дважды спасла его от беды, а возможно и смерти.

Первый раз это произошло той же ночью, когда он покинул пепелище своего дома. Он успел нырнуть во вросший в землю скелет, данным-давно рухнувшей башни. Балки и перекрытия давно истлели, а камень кое-где был так изъеден песком и дождями, что стал похож на осиные соты. Когда-то, это было поистине могучим, высоким и прекрасным строением, скорее всего эльфийских мастеров. Ныне же, оно являло собой, лишь истлевшую тень былого великолепия. Однако же, именно эти истерзанные временем руины укрыли Викара от несшегося по черному, беззвездному небу чудовища. Разглядеть тварь как следует не получилось. Была видна только жидкая рябь, сильно нагретого воздуха, тянувшаяся за тварью и мерцающий ореол эфирного океана, срывающегося с её крыльев. Подобное зрелище отбивало любое желание познакомиться с созданием ближе.

Зверь пронесся мимо и широко расправив крылья, спикировал к замеченному Викаром ранее, костру большого каравана. Смысла оставаться на месте и ждать, чем закончится эта встреча, не было никакого. К тому же, с такого расстояния все равно было ничего не разглядеть. Итак, Вик продолжил свой путь, благо до первой заставы было совсем недалеко.

Через пару часов тяжелый, изукрашенный причудливыми рунами люк, открыл черный зев, впуская уставшего путника в свои глубины. Это была первая малая застава на его пути. Там была всего одна комната, да и та, наполовину завалена землей и обломками лопнувшей стены. Впрочем, ночевать тут было всяко лучше, чем под открытым небом. Тьма была кромешная и потратив дюжину минут на то, чтобы удостоверится, что никакая тварь не облюбовала это место в его отсутствие, он, не снимая доспеха, упал на сыпучий склон сухой земли. Заплечная сумка с книгой внутри стала подушкой и сон тут же сморил его.

Второй день прошел более ли менее тоже спокойно. Его переход лежал между огромными, будто разорванными чудовищной бурей, останками скалы. Постоянно встречались чахлые кустарники и Ивовые Шапки. Лишь единожды Викару пришлось прятаться, когда далеко внизу, по вившейся меж холмов тропе, он заметил неспешно едущую фигуру.

С такого расстояния было невозможно разглядеть деталей, но кое-что, все же бросилось в глаза, затаившемуся около двух каменных шипов пареньку. Презрительное бесстрашие, с которым этот одиночка двигался по пустошам и большой флагшток за спиной путника, с притороченным к нему полотнищем знамени. На светло-фиолетовом фоне было искусно вышито Черное Солнце в сияющей белым золотом кайме. Кажется, в Атласе Крига, Викар видел упоминание о чем-то похожем. Решив как-нибудь потом разузнать, кто это такой, парень, подождав пока всадник скроется за поворотом, продолжил свой путь. Уже к вечеру того же дня он оказался у очередной скрытой двери.

На этот раз, она пряталась в неприметном закутке огромной скальной чаши, надежно скрытая от глаз. Пару лет назад чистая удача помогла Вику найти этот проход. Это был большой схрон с потрясающим подземным садом и грибницей. Там росли удивительные подземные деревья с ветвями-корнями, которые назывались, кажется, Зиф. Правда замок, запирающий эту заставу, был на порядок проще, чем на округлых вратах в других.

Той же ночью, сидя у корней подземного дерева, в свете фосфоресцирующих спор белых грибов-рвотников, он ужинал, размышляя над уникальностью архитектуры разных подземелий дворфов. Эти чертоги разительно отличались от тех, в которых он ночевал вчера. Они были намного просторней, менее вычурны в плане барельефов, зато гораздо массивней. Но, что было самое удивительное, так это то, что данное подземелье было хорошо освещено, здесь были циклы дня и ночи, совсем как на поверхности.

Когда-то давно, Викар думал, что дворфы, это единая, будто монолит скалы, раса коренастых, широкоплечих воинов и кузнецов. Их империя раскинулась под землей по всему континенту, а может и дальше. Однако, чем больше он путешествовал, чем больше находило древних застав и подземных залов, тем яснее видел, что гномы вовсе не были единым народом. Их творения, пережившие своих создателей на века, были иногда настолько различны, что казалось будто их создал кто-то иной, кто никакого отношения к ним не имел. Единственное, что говорило о причастности владык гор к созданию подземных кавернов, оставался неизменно резкий, прямолинейный стиль письма. Каждая каменная скамья, каждый давно остывший горн и даже дверной порог, носил на себе угловатую роспись её создателя.

На поверхности, видимо, наступила ночь, так как залы, а здесь их было четыре, погрузились во мрак. Лишь в дендрарии, как про себя назвал эту комнату Викар, было вдосталь света. Его давали чудные световые грибы, покрывавшие все стены и часть пола. Вернее, свет давали их споры. Набухшие белые шляпки иногда смешно тряслись, плавно сдуваясь и в туже секунду, вокруг них вспыхивал яркий туман, из переливающихся голубыми и ярко-золотыми огнями искорок. Огоньки были почти невесомы и ещё долго парили в прохладном воздухе подземелья, освещая его внутреннее убранство. Это были грибы-рвотники. На самом деле, точного их названия Викар не знал и называл их так, оперируя своим собственным печальным опытом. Как оказалось, красота и функциональность совершенно не гарантируют съедобность. А вот их коричневые, невзрачные собратья, что росли тут же, вполне годились в пищу и даже имели очень приятный, пикантный вкус.

Но, самыми удивительным здесь были, конечно же, деревья. Сухие, абсолютно лишённые листвы, но при этом с мощными бурыми стволами, казалось, росли одновременно из-под пола и потолка. Ветви уходили под резные плиты, рассекая монолитные камни кладки. Они напоминали скорее корни обычного древа, оказавшиеся на поверхности. Пожалуй, единственное, что выдавало в них ветки, были плоды, которые они на себе несли.