Демон тринадцатого месяца (СИ) - Усманов

от душившего его кашля, которым он просто заходился. Лекарь, наспех одевшись, чуть ли не бежал за посыльным, торопившимся обратно в Поместье. А вскоре после его ухода к дому лекаря явились воины Третьего мастера, заявив, что им велено сопровождать Ли Мин к Хранителям. Повинуясь приказу, Ли Мин с независимым видом, последовала за ними. Она уже поняла, что намечается показательная порка из-за скандала с Третьим мастером на деревенском рынке, но не ожидала, что все свалят лишь на нее, обвинив, чуть ли не во всех бедах, когда-либо постигших клан.

Третий мастер при мече в красных одеждах, при полном параде, ожидала в Павильоне Небесной Справедливости, стоя перед тремя Хранителями. Ли Мин было жестом указано встать рядом с ней и как только она присоединилась к недавно поверженной противнице, как на нее обрушился поток обвинений, нравоучений, наставлений всех Хранителей скопом и по отдельности.

Но ни единого словечка не было сказано Третьему мастеру, стоявшей с самоуверенным видом, будто и не ее вчера оттаскали за волосы. Последней каплей стал снисходительный совет Третьего Хранителя, елейного старичка, заявившего Ли Мин:

— Ты должна отчетливо понимать свое место, как и то, что не имеешь права возмущаться и выговаривать Третьему мастеру, которая выше тебя по положению.

И тут планка у Ли Мин упала.

— В общем так, — сказала она спокойно едва елейный Хранитель замолчал: — Мне пофиг, статус у нее или в каком она там положении. Еще раз брякнет гадость про мага и лекаря Бина, огребет по полной.

— Да как ты смеешь! — тут же взвилась Третий мастер и, развернувшись к ней, угрожающе стиснула рукоять своего меча.

Ли Мин смерила ее оценивающим взглядом. Эта Третий мастер вконец охамела, почувствовав поддержку Хранителей.

— А почему ты считаешь нужным унижать простых беззащитных людей? — поинтересовалась Ли Мин с обманчивым спокойствием, сдув с лица выбившуюся из высокого хвоста, длинную прядь. — Только лишь потому, что не работаешь на земле, а машешь мечом? Кажется, твое предназначение защищать, занимающихся тяжелым трудом, а не оскорблять их.

— Да, ты опять за свое? — хором зашлись в праведном гневе Хранители. — Кем это ты себя возомнила⁈

— А я когда хорошая, то очень хорошая. Но когда я плохая, я еще лучше, — поклонилась им Ли Мин, вызвав своим ответом их недоумение.

Тогда как Третий мастер талдычила как заведенная:

— Как смеет возражать Хранителям такое ничтожество. Ты должна молча внимать и виниться в своих проступках.

Нет, так дело не пойдет! Конечно, для Ли Мин как для китаянки была свойственна вежливость и почтение к старшим, и она бы покорно выслушала несправедливые нотации Хранителей, даже поддакнув им, но не при Ся Гэ же. Ли Мин не бодхисатва, чтобы прощать кому ни попадя. И, потом, она знала, что хамили от безнаказанности, чтобы подавить всякое возражение или когда не могли судить вразумительно и справедливо. Сказать-то нечего вот и унижают демонстративно и агрессивно, стараясь поставить Ли Мин на место, да так, чтобы она прониклась тем, какое она перед ними ничтожество. Ли Мин не хотела вставать на указанное ей место и проникаться значимостью высокомерных Хранителей, как и просить прощения у туповатой наглой девки лишь потому, что она офицер клана.

— Да вот видишь, смею, — хмыкнула Ли Мин, являя полный контраст с тщательно одетой и причесанной Третьим мастером своей растрепанностью, мятыми штанами и кофтой из грубой холстины. — Потому что если не посметь, то вы, деревенских за людей считать перестанете!

— Что это? — с надменной усмешкой бросила Третий мастер, взглянув в сторону Хранителей. — Нам будет указывать какая-то бродяжка, взявшаяся невесть откуда?

— Чванство еще никогда не прибавляло достоинства и благородства, ученица Ся Гэ, — раздался тихий голос.

Присутствующие повернулись в сторону распахнутых дверей, где стоял давешний чахлый молодой человек с бледным лицом, запавшими глазами, кутаясь в теплый, подбитый лисьим мехом плащ. Позади него маячил неотступной тенью встревоженный лекарь Бин и дочь казначея пытавшаяся поддержать Главу под руку. Она и Третий мастер сухо кивнули друг другу.

— Что здесь происходит? Вы кричите так, что вас слышно на площади Поместья, — глухо поинтересовался Глава.

— Господин, — поспешно прошептал ему лекарь Бин. — Я строго отчитал свою ученицу за недопустимое поведение и наказал…

— Разве можно спускать, что бы какая-то простолюдинка смела поднять руку на офицера клана⁈

Болезненно выдохнув, Глава посмотрел на Хранителей. Жесть! Лучше бы не поднимался с постели. Зомби и то выглядит лучше, а еще эта его иронично ядовитая улыбочка в придачу. Вот чем не пара Третьему мастеру с ее лицом схожим на морду персидского кота с коротким приплюснутым носом и упруго выпирающими щеками. И как между ними затесалась, похожая на эльфа, дочь казначея?

— Глава, вам не следовало тревожить себя и выходить к нам, — мягко попенял ему благообразный Первый Хранитель. — Мы бы все решили, не тревожа вас подобными пустяками.

— Пустяками? — по осунувшемуся лиц Главы зазмеилась эта его вампирская улыбочка. — Так вы, почтенные, похоже решили воспользоваться моим недомоганием, чтобы свершить скорый суд?

Хранители переглянулись, чувствуя неловкость. Глава, хоть и слабый от набравшей силу болезни, пер на них как тяжелая колесница.

— Господин, — выступила вперед Ся Гэ, сразу став примерной обиженной девочкой. — Вы здесь, чтобы защитить какую-то простолюдинку?

— Я здесь потому, что вы решились вершить суд тайком, в обход меня, — сухо оборвал ее дафу. — Что противоречит правилам и Уставу клана. А то, что простолюдинка дерзко указывает мудрейшим Хранителям и смеет нападать на мастера боевых искусств, унижает клан, — тихо проговорил он, выходя на середину зала. — Это ясно говорит, что мы не имеем авторитета в деревне и с этим следует разобраться. Но мы будем говорить со старейшинами деревни, а не со вздорной девицей.

Ли Мин аж рот открыла — вот это наезд и опять на нее! И ведь не поспоришь.

— А скажите мне, — не собиралась отступать она, несмотря на устало неприязненный взгляд задохлика Главы, понимая, что тут никто не встанет на ее защиту, наоборот, вся свора сейчас накинется на нее. — Почему клан устроил свое Поместье именно на горе Доуфань? Да потому что здесь уже была деревня. Клан, хоть и искал уединения, но обосновался рядом со Снежными Листопадами, чтобы было кому делать за адептов черную работу, пока они машут себе мечами, изучая боевые приемчики, да духовные практики. Исчезни Поместье и Снежные Листопады ничего не потеряют. Город всегда защитит их. А вот Поместье загнется и зачахнет без сельчан: кто же тогда будет кормить их? Вот и выходит, что деревня без Поместья проживет всегда, но Поместье без деревни