Люди в голом - Андрей Аствацатуров

(Продолжение следует)

Когда я слышу слово «культура», мне кажется, я теплая гильза, упавшая в траву, или стеллерова корова, съеденная в далеком 1908 году неким Поповым с товарищами.

Политика

Надо, друзья, сочинять. Отступать нельзя. Позади Москва, Арбат, сеть закусочных «Золотые купола». Искренность и эпичность, вернее «искренняя эпичность», а еще лучше «эпическая искренность», принесут радость всем. Тебе — гонорар, а читателю — возможность, не подвергаясь риску, почувствовать себя героем.

Но на одной эпической искренности далеко не уедешь. Ее нужно обязательно чем-нибудь сдобрить. Лучше всего — политикой. Если выберете политику — считайте, что успех обеспечен.

К нам в Петербург два года назад приезжал бельгийский писатель NN. Очень знаменитый и состоятельный. Лауреат престижных литературных премий. Успешный и продаваемый. Это теперь. Еще не так давно он был совершенно никому не известен. Его романы, ставшие ныне бестселлерами, в начале 1990-х годов выходили в мелких издательствах небольшими тиражами. Модные литературные журналы и крупные книжные дома отвергали присланные писателем рукописи одну за другой, вынося им стандартный приговор: «Не соответствует формату издательства». Эта фраза вовсе не означала, что текст NN был плохим или хорошим. Она подразумевала только одно: на книгах писателя нельзя было заработать много денег. По крайней мере, сразу. А вкладывать средства в многоходовую рекламную кампанию, которая могла закончиться безрезультатно, никому не хотелось.

Впрочем, некоторые книги нашего автора были все-таки замечены критиками. Один даже заявил на страницах парижского еженедельного критического обозрения, что NN открыл новый литературный жанр — «офисный роман» — и сумел в лучших традициях психологической прозы раскрыть все сложности внутреннего мира среднестатистического менеджера. Были и другие отклики, столь же положительные, но они никак не сказывались на карьере и материальном благосостоянии NN. Боссы издательств по-прежнему оставались безучастными к его творчеству, предпочитая иметь дело с более ходовым литературным товаром. Им казалось, что офисные будни, выписанные пусть даже щедро и с должным художественным изяществом, вряд ли заинтересуют широкого читателя, ожидающего яркой эпичности и героизма.

И они были правы. Персонажи в романах NN, офисные работники в одинаковых костюмах, явно не страдали избытком героизма, которого ждал читатель. Они целыми днями протирали штаны в душных конторах, портили зрение, уставившись в мониторы стационарных компьютеров, суетливо сновали по коридорам, открывая и закрывая двери, в перерывах торопливо запивали таблетки от мигрени горьким кофе из пластмассовых стаканчиков. А после работы, в костюмах, но уже со съехавшими на бок галстуками, за кружками пива в дешевых забегаловках они ругали последними словами руководство своей компании. Вечерами офисные герои, вернувшись домой в свои неуютные холостяцкие квартиры, по обыкновению располагались в кресле перед телевизором и, протолкнув в видеомагнитофон кассету с порнофильмом, принимались с остервенением теребить свои понурые гениталии. В подобного рода сценах, коими романы NN изобиловали, критики усматривали философский подтекст, указание на экзистенциальную заброшенность современного человека, обреченного сосредоточиваться на самом себе.

И все же бельгийский автор призывал читателей не вешать нос, не падать духом. Он давал понять, что не все еще потеряно, и в человеке по-прежнему остаются недюжинные ресурсы для расширения территории борьбы за собственное «я». Вдоволь натрудив за долгие годы одиночества свои детородные органы, его офисные работники в какой-то момент решительно порывали с рукоблудием и находили себе спутниц жизни, способных откликнуться на безмолвные крики их взыскующих душ. Найденные спутницы иногда оставались с героями, а иногда их покидали — в зависимости от романных обстоятельств. Здесь было только два варианта — остальные не предполагались. NN никогда не баловал читателей разнообразием сюжетных концовок. Возможно, он боялся погрешить против жизненной правды. Возможно, ему попросту недоставало воображения. Так или иначе, NN разочаровывал издателей и литературных агентов. До поры до времени.

Пока в одном из его романов не появились в качестве действующих лиц арабские террористы. Они оказались там вообще-то случайно — ради эффектной развязки: автор, видимо, почувствовал, что без них текст будет совсем уж безнадежно скучным. Этот роман ничем не отличался от предыдущих опусов NN, разве что был написан слишком уж поспешно и неряшливо. Главный герой, как всегда офисный работник, пережив измену жены, предательство лучшего друга, потерю автомобиля, смерть любимого кокер-спаниеля и убедившись в тщете ежевечернего рукоблудия, влюбляется, в конце концов, в невинную девушку, дочь миллионера и красавицу. Подобно дантевской Беатриче она открывает ему путь к спасению. Герои счастливы. В финальной сцене они сидят в дорогом парижском ресторане, едят черепаший суп, строят планы на будущее, как вдруг невесть откуда появляются смуглолицые бородатые мужчины в тюрбанах с автоматами наперевес. Раздаются короткие очереди, где-то рядом гремит оглушительный взрыв — это, как потом выяснит полиция, сработало самодельное взрывное устройство — и нечаянный осколок попадает в девушку. Герой пытается вернуть свою возлюбленную к жизни и даже угоняет машину, но все усилия напрасны — она умирает по пути в больницу. Все меркнет, все теряет смысл в этом худшем из миров. Радость недолговечна, а нелепое стечение обстоятельств часто опрокидывает все ожидания: в любой момент, дает понять читателю NN, может появиться кто-то, готовый испортить вам праздник жизни.

Этот роман поначалу разделил судьбу всех остальных текстов NN — презентация, прошедшая в полупустом конференц-зале небольшой библиотеки, три жалкие рецензии, низкие продажи — и спустя два месяца про него уже забыли. Однако через полгода столичная газета опубликовала открытое письмо местной арабской общины к руководителям правозащитных организаций с требованием поддержать судебный иск против NN. Поводом, как выяснилось из открытого письма, стал последний роман NN, в котором лидеры общины увидели пропаганду расизма и религиозной нетерпимости. Независимая экспертиза, проведенная правозащитниками, признала роман нарушающим политкорректность и поддержала иск возмущенных арабов, о чем общественности было сообщено в той же газете. Но и у NN обнаружились сторонники — представители молодежного движения «Новые правые».

Они выступили в защиту NN и провели две акции в поддержку свободы слова: одну перед зданием городского суда, другую — напротив представительства арабской общины.

Разразился невероятный скандал. Либеральная пресса заговорила о новом деле Дрейфуса. Правые рвались в бой. Левые отмалчивались. Судья вынес NN частное определение, а в интервью местному каналу телевидения призвал враждующие стороны к терпимости, к конструктивному диалогу и посоветовал NN принести арабам публичные извинения. Похоже было, что скандал затихает. Но через две недели NN дал интервью популярному бельгийскому журналу, где не только отказался извиняться, но и призвал единомышленников к защите исторических европейских ценностей. Это, разумеется, подлило в огонь новую порцию масла, и конфликт разгорелся с удвоенной силой. Подогретая скандалом публика повалила в магазины, чтобы купить крамольный текст. Экземпляры оказались распроданы в течение двух дней. Читатели принялись раскупать и другие книги NN, которые также начали стремительно исчезать с книжных полок. Потребовались дополнительные тиражи. Издатели наперегонки бросились к NN, умоляя его заключить с ними договоры и суля ему баснословные гонорары. Так NN превратился в богатую знаменитость.

Поучительная история. Мотайте на ус, друзья и коллеги. Как видите, путеводной звездой в мир денег и литературного успеха стала политика, точнее — неполиткорректность, вызов общественным устоям, нашедший отклик в сердцах читателей.

Антракт

Антракт очень важен. Особенно если ты пришел в театр послушать современную оперу. Родители (папы, мамы, дедушки, бабушки)! Отправляясь в театр или в филармонию, помните, что ваши дети любят антракт гораздо больше, чем музыку, которую вы поведете их слушать. Антракт — это бег наперегонки в сторону буфета. А буфет — это соки и вкусные бутерброды.

Вернемся туда, откуда мы начали и где прервались. Итак, NN приехал в Санкт-Петербург по приглашению международного культурного центра, занимающегося распределением грантов и зарубежных поездок среди ученых-гуманитариев. Визит бельгийского писателя был своего рода рекламной акцией и оказался, как сразу выяснилось, приурочен к выходу на русском языке его романа, того самого, скандального.