Фейсбук 2017 - Александр Александрович Тимофеевский

Поставил он, и тотчас обезьяна,

Макая пальцы в воду, ухватила

Двумя руками блюдце.

Она пила, на четвереньках стоя,

Локтями опираясь на скамью.

Досок почти касался подбородок,

Над теменем лысеющим спина

Высоко выгибалась. Так, должно быть,

Стоял когда-то Дарий, припадая

К дорожной луже, в день, когда бежал он

Пред мощною фалангой Александра.

Всю воду выпив, обезьяна блюдце

Долой смахнула со скамьи, привстала

И - этот миг забуду ли когда? -

Мне черную, мозолистую руку,

Еще прохладную от влаги, протянула...

Я руки жал красавицам, поэтам,

Вождям народа - ни одна рука

Такого благородства очертаний

Не заключала! Ни одна рука

Моей руки так братски не коснулась!

И, видит Бог, никто в мои глаза

Не заглянул так мудро и глубоко,

Воистину - до дна души моей.

Глубокой древности сладчайшие преданья

Тот нищий зверь мне в сердце оживил,

И в этот миг мне жизнь явилась полной,

И мнилось - хор светил и волн морских,

Ветров и сфер мне музыкой органной

Ворвался в уши, загремел, как прежде,

В иные, незапамятные дни.

И серб ушел, постукивая в бубен.

Присев ему на левое плечо,

Покачивалась мерно обезьяна,

Как на слоне индийский магараджа.

Огромное малиновое солнце,

Лишенное лучей,

В опаловом дыму висело. Изливался

Безгромный зной на чахлую пшеницу.

В тот день была объявлена война.

И в тот же день было написано такое:

Я не считаю, что Ленинград надо было сдавать немцу, вот совсем так не считаю, но человек имеет право задаваться любым вопросом, пусть самым безосновательным и глупым. Все можно ставить под сомнение - и победу в Великой Отечественной войне, и Холокост, и незыблемые демократические ценности. Ум начинается с сомнения, иногда на нем и заканчивается, но это уже другая печаль. Cogito ergo sum. Я мыслю, значит существую. Я сомневаюсь, значит мыслю. Сомнение - такое же свойство организма, как поглощение пищи или мочеиспускание, и думская борьба с Декартом (а заодно и с физиологией) столь же преступна, сколь идиотична.

"Слон", став Republic, тут очень интересно выступил, побеседовав с Евгением Анисимовым о реформах Петра. Евгений Анисимов - прекрасный историк, реформы Петра гораздо поучительнее того, о чем сейчас пишут газеты, и вообще с умным человеком и поговорить любопытно, прочесть целиком беседу можно здесь -   https://republic.ru/posts/78754

Вот для затравки:

"Петр был тиран, причем надо отдать ему должное: он был очень цельной натурой со своей концепцией создания прагматического рационального управления, регулярного, как он его называл. Он видел, что европейские народы достигли своих успехов благодаря определенной системе, и пытался в Россию привести эту систему, хотя и перевернув ее с головы на ноги. Западная система строилась на нескольких вертикальных слоях: король – абсолютный монарх, дальше идет система парламентская, дальше система бюрократическая и внизу – система самоуправления городов. Петр выбросил оттуда полностью две вещи – парламентаризм и самоуправление, и пытался создать бюрократическую монархию. В общем, он успешно ее создал: после него у власти оказывались ничтожества, малообразованные женщины, дети, но машина работала. Бюрократия в России, посаженная как травка, вдруг разрослась в гигантское поле, которое подавило все остальное, и она до сих пор, эта машина, существует".

Или вот такое, что не ожидаешь увидеть в либеральном издании:

"Петр создал такое государство, которое существовало в силу собственной инерции, и было не так важно, кто его возглавляет. Толчок, который он дал в результате своих реформ, инерционно действовал. Пришедшие позже к власти Анны Иоанновны и прочие действовали в его тренде, потому что он вытоптал поляну и проложил одну дорогу, по которой мы идем до сих пор, – и в имперской внешней политике, и в самодержавии внутри. Я вообще считаю, что последние 25 лет – это искажение русского пространства, а вот с 2014 года все встало на свои места – власть и народ объединились, потому что Россия должна прирастать. Крым вернул Россию в прежний тренд развития империи, какой она была с Петра. И получилась гармония".

В Хуахине, где я сейчас,