Мелодия Бесконечности. Симфония чувств - Екатерина Голинченко

— И ты позволишь мне позаботиться о тебе? — потихоньку спросила женщина.

— Более того, я покорно прошу тебя позаботиться обо мне, — таким же сокровенным хриплым шепотом ответил мужчина, накрывая её своим телом.

Когда они с небольшим опозданием спустились к завтраку, всё же найдя в себе силы оторваться друг от друга, были встречены понимающей улыбкой Марка, всё не выпускавшего из рук незамысловатый брелок в виде популярного персонажа торговой марки «Hello Kitty» в традиционном японском кимоно — хакама.

— Марк, ты обронил брелок, — Маргарита подняла с паркета пластикового котенка и хотела вернуть парню, но как только она прикоснулась к игрушке, то ей снова открылось видение:

— Ну, что, папаша, накинь чистый халат и надень бахилы, и можешь зайти в палату и побыть немного с женой и сыном, — из палаты вышел улыбающийся молодой хирург, снимая марлевую маску с лица и резиновые перчатки — с рук, — Только не очень утомляй Мей, она еще слишком слаба, — он похлопал парня по плечу и в сопровождении златовласой супруги удалился в ординаторскую, чтобы сменить одежду, принять душ и отдохнуть.

— Сын! У меня родился сын, вы понимаете?! — Марк всё ещё был не в состоянии поверить в случившееся, он сгреб друзей в охапку, весь сияя от счастья и гордости, и все окна по коридору распахнулись от неконтролируемого всплеска его силы.

— Поздравляем! — восторженные ребята принялись искренне поздравлять его.

— Вы не представляете, насколько я перенервничал, — юноша присел на топчан, вытерев рукавом вспотевший лоб.

— Марк, она — не твоя мать, а ты — это ты, а не твой отец, и ты совсем не обязан повторять его судьбу, — вполголоса произнесла Марго, присаживаясь рядом с ним, а Джон одобрительно улыбнулся — казалось, совсем недавно тут же рожали и его ненаглядная жена, его дорогая сестра, белокурая Даниэлла, и вот ещё одна новая жизнь пришла в этот мир. Что их ждет? Каким будет этот мир для их малышей?

— Я и не мог представить себя в роли отца, — юноша тряхнул головой и широко улыбнулся, — А как, должно быть, изумится мой отец, когда узнает, что стал уже дедом!

— Ну, как тебе сын? — попробовала слабо улыбнуться Мей, когда он вошел в палату, повернув к нему бледное осунувшееся лицо, — Правда, он красив? Весь в отца, — и сейчас она так удивительно напомнила ему Марико — такой же контраст темных волос и светлой кожи, раскосые темные глаза и полные губы — он как будто увидел её другими глазами.

— Он очень красив, — Марк в нерешительности замялся, всё ни как не решаясь подойти ближе к этому беспокойному крикливому розоватому комочку с огромными серо-голубыми глазами, — Только, теперь я буду хотеть ещё одного ребенка, чтобы он был похож на тебя, — он поцеловал жену и взял на руки ребенка, и ощутил такую небывалую нежность — это была его семья, только его, семья, которую он выбрал сам.

— Мальчика. Это непременно снова будет мальчик, — девушка взяла его за руку, насмешливо глядя в его серые глаза, — Не хочу ни каких дочерей — хочу быть единственной женщиной в твоей жизни и не хочу тебя ни с кем делить.

— Я всегда считал тебя умной, а сейчас ты говоришь, как избалованный ребенок, — он склонился к её лицу, убрав взмокшие спутанные пряди и снова поцеловал — уже в губы, глубоко и страстно, — Дурашка моя, разве я не доказал тебе свою верность, — погладил по черноволосой голове, преисполненный любви и благодарности, — Ты — уже единственная и самая главная женщина в моей жизни. А сейчас вам с малышом нужно отдохнуть, — Мей проводила его удовлетворенной улыбкой и закрыла глаза, засыпая после утомительных родов.

— Марго? — парень встряхнул её за плечи, в ответ на что она расплылась в улыбке и протянула ему подобранный брелок:

— Береги его, Марк, — таинственно улыбнулась девушка, — Он принесет тебе счастье. И счастье это тоже постарайся сберечь — и всё будет у тебя замечательно.

В покоях новобрачных первые рассветные лучи настойчиво пробирались между легкими гардинами и плотными шторами, пробуждая своими теплыми прикосновениями.

— Даже спишь ты чарующе, — Рафаэль легко коснулся её щеки и провел рукой по волосам, губы девушки растянулись в улыбке, а ресницы дрогнули — и распахнулись большие карие глаза:

— И ты совсем не жалеешь, что женился? Что уже не свободен? — усмехнулась Ями, поднимаясь с подушек и соблазнительно потягиваясь.

— Совершенно не жалею. И уверен, что не пожалею никогда, — он поднялся следом на ней, беря в плен своих объятий, — А ты? Не разочарована? — девушка повернулась и ответила томным поцелуем.

— И прекрасные одалиски и танцовщицы тебя не волнуют? Ты не заметил их сокрушенных взглядов в твою сторону? Я отобрала у них тебя, — она грациозно выпорхнула из его рук и присела за туалетный столик.

— Вот, спроси меня, как они выглядели, во что были одеты, и как смотрели — а я не отвечу, потому что не заметил. Я смотрел только на тебя, — он взял со стола гребень и принялся бережно расчесывать её кудри.

— Хорошо, что они не слышат тебя сейчас, — она улыбнулась и прикрыла глаза, наслаждаясь теми приятными ощущениями, что дарили его руки, продолжая после расчесывания массировать ей голову, — О! Они были бы очень расстроены, узнав, что их старания остались незамеченными.

— Вот, зря ты так — я бы не мог осчастливить ещё кого-то в ущерб тебе, — обиженно прошептал Рафаэль, наклонившись, зарываясь лицом в её волосы, накрывая своей ладонью её руку, — К тому же, если все последующие ночи будут какими, как эта, то, боюсь, моего здоровья не хватит на более, чем одну женщину, — и от слов его стало вдруг жарко.

— Прости меня, я пошутила, — она посмотрела не него и соблазнительно покраснела, опустив глаза.

— А я — совершенно серьёзен, — парень обхватил её лицо ладонями, подняв на себя, заглянул в её очи и заблудился, — Пусть все остальные привыкают к тому, что я для них уже потерян. Зачем мне кто-то ещё, когда я обладаю самой прекрасной женщиной на свете? (Джон и Самаэль, например, могут мне возразить, а я даже не стану с ними спорить, но останусь при своём мнении.)

— Ты примешь мои извинения? — она подарила ему легкий поцелуй, поднимаясь с пуфика, чтобы раздвинуть занавески на окнах.

— Прошу иметь в виду, моя госпожа, что я беру натурой, — он искушающе посмотрел на неё, остановив за руку, когда девушка направилась в душ.

— Думаешь, сегодня нам простят опоздание к завтраку? — спросила она, когда дверь ванной комнаты закрылась за ними, и шум воды заглушил его ответ, и два тела сплелись под водопадом теплых струй, с готовностью удовлетворяя обоюдное желание насытиться друг другом.