Чужаки - Алекс Мак

Эллина, меняясь на ходу, нажала невидимую кнопку на дальней стене, и в комнату ворвался темный вихрь, который раскидал людей, как кегли, в разные стороны. Торжествующе захохотав, инопланетянка бросилась в самый центр безумной свистопляски. Темные потоки подхватили ее, и, уже исчезая, она бросила своим преследователям:

— Я нашла то, что искала! Победа за мной! Прощайте, недоумки, мы уже никогда не встретимся! В следующий раз планета будет целиком моя!

Вихрь исчез, и наступившую тишину нарушал только шорох бумаг, поднятых им, а теперь неспешно опускающихся на пол. Со всех сторон послышалось кряхтенье и оханье поднимающихся людей, но Эллина исчезла бесследно. Тоненько завыл славный барон де Сигоньяк, который понял, что теперь остался единственным источником информации и что ее из него достанут, даже если для этого придется его разрезать на мелкие-мелкие кусочки.

Сквозь полуприкрытые веки Сайлас видел яркий свет, в его ноздри вливался бодрящий утренний воздух.

— Эти паршивцы со своей придурью и играми в историю довели планету черт знает до чего! Никто ничего делать не хочет. Все расселись по своим наделам и не хотят понять одной простой вещи: если бы мы скооперировались, то мы были бы сила! Ого-го! А теперь до чего дошло! Является какая-то мразь, располагается у нас прямо под носом и творит, что хочет! — Раскатистый бас говорившего заполнял все пространство вокруг Сайласа.

Он открыл глаза и обнаружил, что лежит на походной койке, пространство, заполняемое басом, не что иное, как большая палатка, посередине которой источает приятное тепло атомная печка, а на ней весело булькает котелок с чем-то аппетитным. Бонсайт почувствовал, как слюна заполняет рот, и понял, что зверски, ну просто зверски проголодался. Бас принадлежал вчерашнему здоровяку в военной форме, а вокруг печки с комфортом расположилась небольшая аудитория, которая состояла из рыжего Алекса, Чао Тая, нескольких незнакомцев и, к большому удивлению Сайласа, маленькой девочки-дикарки. Увидев, что он проснулся, девочка радостно засмеялась и, подбежав к нему, несмело погладила по руке. Она явно стала меньше бояться людей и теперь больше походила на человеческое существо, чем на запуганного зверька.

— С пробуждением! — весело заявил рыжий, тоже подходя к койке, на которой лежал Бонсайт. — Мы уже заждались и вообще сгораем от любопытства. Что здесь творится?

— А вы разве не допросили Хьюго? Он точно знает больше меня. — Сайлас сел на койке и, преодолев неожиданное головокружение, протянул руку Алексу. — Привет, дружище! И тебе привет, — продолжил он, пожимая руку и польщенному китайцу. — Как вы-то здесь очутились? Вы хоть знаете, что спасли меня от смерти, если не от чего-то похуже?

— Да, выглядел ты как патентованный покойник, — усмехнулся Алекс. — Ну а с нами все просто…

— Ты рассказывай, рассказывай, — прервал его Сайлас, — я буду слушать и кушать. А то мой желудок сейчас сам себя переварит!

Наверное, у него действительно был голодный вид, так как не успел он договорить, как очутился с миской в одной руке и ложкой в другой. Все это было своевременно налито и подано военным, которого лорд сразу окрестил про себя «генералом». Еще ему был выдан огромный кусок душистого свежего хлеба, и он с такой жадностью набросился на еду, что рыжий некоторое время даже не начинал рассказ, с умилением глядя на трапезу великовозрастного «дитяти».

— Как же вам удалось выбраться? — с набитым ртом не прекращал вопросов Бонсайт. — Я был уверен, что вас всех возьмут.

Тут он смутился, поняв, что сморозил глупость, нахмурился и дальше ел молча. Все присутствующие сделали вид, что не заметили его оплошности, и рыжий, усмехаясь по своему обыкновению, ответил:

— Это все она. — Он указал на девочку, которая исподлобья смотрела на Сайласа. — Не знаю, как она набралась храбрости, но когда началась заварушка, она пришла ко мне в комнату. Растолкала и почти силком подтащила к окну, а там уже полная кутерьма, беготня, огни… Ну, я разбудил графа, а он уже всех остальных. Из дворца вел подземный ход — прямо в лес. Похватали кто что мог, и ноги в руки. В лесу, правда, потеряли друг друга. Нас подобрал генерал, — рыжий указал на военного, — а что стало с остальными, я не знаю.

— Их убили, — все больше мрачнея, сказал Сайлас. — Эти твари убили. Я видел тела.

Он отставил миску в сторону, есть больше не хотелось.

— А потом появился Святой, — не обращая внимания на хмурящегося лорда, продолжал Алекс. — Кстати, мне показалось, что вы знакомы?

— Ты имеешь в виду этого нечесаного аборигена? — удивился Бонсайт. — Он был первый, кого я здесь встретил. Я даже подумал, глядя на него, что попал в прошлое. Он что, не в себе?

— Нет, — неожиданно вступил в разговор китаец, и Сайлас понял, что тот уже не испытывает к нему безграничного почтения. В прежние времена это его расстроило бы, но сейчас он смотрел на выросшего в собственных глазах Чао Тая даже с некоторой гордостью, как будто был причастен к благой перемене, произошедшей с древним воином.

— Нет, — повторил Чао Тай. — Он может разговаривать с духами, хотя почти не может разговаривать с людьми. Боги создали его с одной целью, чтобы он мог передавать людям их слова. Его жилище убого, но там есть все, что ему нужно. Люди из селений приносят ему еду и вещи, почитают его. Но они приходят редко, чтобы не мешать его общению с высшим миром. Если боги хотят что-либо передать через него, он сам идет и говорит. Кстати, так мы узнали, где вы находитесь. Святой пришел в лагерь генерала и сказал, что вы в большой опасности и что мы должны торопиться сюда.

— Нужно будет поблагодарить его при случае, — покачал головой Сайлас.

— Он вряд ли тебя поймет, — отозвался рыжий, и нотка почтения к замызганному Святому прозвучала в его голосе. — Да и не нужна ему никакая благодарность… Да, так расскажи, что все-таки происходило здесь и что это была за кошмарная дамочка?

Сайлас поморщился и начал:

— Все очень плохо. Дамочка — инопланетянка. А хотят они всего ничего — увеличить в несколько раз население Земли, чтобы было откуда брать энергию. Города построили они. Это огромные накопители…

С трудом, испытывая необычный для себя стыд за роль, которую он сыграл во всей этой истории, и стараясь по мере возможности скрыть, с чего, собственно, все началось, то есть свой гениальный план, Бонсайт постепенно рассказал все, что с ним приключилось.

— Значит Город — это дело рук, то бишь щупалец, инопланетян? — уточнил генерал. — А она отправилась в некоторую точку во времени, чтобы изменить историю в своих целях?

Сайлас удрученно кивнул.

— А вы, стало быть, не знаете, какая именно точка является ключевой?

Сайлас покачал головой.

— Я столько лет кричал о том, что история пошла по неправильному пути, в результате чего наплодились все эти никчемные людишки, которые не нашли ничего лучше костюмированных игр в своих закрытых от остального мира владениях, что, кажется, докричался. — Мотнул массивной головой генерал. — Я хотел объединения, чтобы мы снова могли называться человечеством, но я никогда не призывал лезть в историю и менять что-то там своими неловкими руками.

Сайлас мучительно покраснел. Он странно чувствовал себя после сеанса копания в мозгах. Многие из его прошлых мыслей и желаний теперь казались ему мелкими, жалкими и бессмысленными. Он со всей ясностью увидел, что вел себя как избалованный ребенок, который хочет отомстить всему миру за свое не очень счастливое детство. Как это ни странно, но ему было за себя стыдно. К тому же он испытывал опустошенность, как будто Эллина забрала с собой часть его самого. Он смотрел на окружающих как будто с большого расстояния, и его душа была наполнена грустью, как у умирающего. Сайлас не мог бы сказать, что это чувство было неприятным, но он явно чувствовал, что его стало меньше. Его самого, его существа, его жизни. «Может, это пройдет со временем», — подумал он.

Генерал заметил его смущение и сказал:

— Я не имею в виду конкретно вас, лорд, хотя дров вы наломали, будьте нате. Ладно, — решительно произнес он, вставая. — Нам остается только одно, допросить этого подлого предателя Сигоньяка и потом уже решать, что делать дальше. Может, еще можно как-то ее остановить.

Все вышли из палатки, и взгляду Сайласа предстал разрушенный, местами все еще дымящийся лагерь. Тут и там по руинам бродили члены генеральской армии, надеясь отыскать что-нибудь существенное среди обломков. Главный купол зиял продырявленной крышей, и Бонсайт решил, что его обстреливали из каких-то орудий. Он хотел спросить генерала, к какому времени тот себя относит, но, вспомнив его высказывания о «костюмированных играх», решил, что генерал относит себя только к одному времени — военному.

Они зашли под главный купол, и лорд обнаружил, что военные вынули из аппаратов людей, точнее, то что от них осталось, и аккуратно сложили тела у одной из стен. К другой сносили тела погибших инопланетян, сваливая их кучей на пол. Сайлас не мог осуждать людей за такое обращение, они не могли простить врагов, которые убивали и мучили их.