Армия возмездия - Джерри Эхерн

— Держись! — выкрикнул Фрост.

Он сбросил скорость, вернул рычаг на первую передачу, еще раз мгновенно прижал и отпустил педаль тормоза. Массивное рыло трофейной двухтонки врезалось в хвостовую часть самолета, смяла ее, сдвинула МИГ с места, лишила всякой надежды подняться в воздух без предварительного капитального ремонта.

Двигатель заглох.

— Все наружу! Огонь! Ураганный! Бельфорд, к вертолету!

Глава двадцать четвертая

— Высаживаемся! — отрывисто распорядился Фрост, когда винтокрылая машина зависла в трех ярдах над плоской крышей-азотеей.

Наемники посыпались в обе дверцы, падая на согнутые ноги, мгновенно перекатываясь, освобождая место прыгающим вослед товарищам. Беглым взглядом окинув крышу, Фрост окончательно удостоверился: часовых нет.

Радиоловушка сработала, всех наличных людей отправили оборонять периметр внешней стены. Занимать позиции на ровной, точно бильярдный стол, начисто лишенной всяких выступов — даже обычного парапета — азотее было бессмысленно.

— Отряд нападения, за мной!

Пальчик-Финч, Эдисон, Гивэнс, Кудзихара и Свернбьорг последовали за капитаном. Остальные растянулись плашмя подле вертолета, используя машину в качестве не слишком надежного, но все-таки достаточного прикрытия.

— Раз, два, три… — считал Фрост, пригибаясь и мчась по крыше, ежесекундно ожидая удара в бок или грудь. Обстрел снизу мог начаться в любое мгновение.

Он отыскивал нужную квадратную плиту, которыми крыша была выложена с колониальных времен.

На счете “двадцать шесть” наемник выкрикнул:

— Стой!

Он запустил острие штыка в еле заметную щель, поддел, надавил, стараясь не поломать стального лезвия. Могучий швед поспешил на помощь командиру. Мраморная плита поднялась, и с грохотом опрокинулась в сторону.

— Вперед и вниз!

Первым, разумеется, спрыгнул сам Фрост. Что-то зашуршало в темноте слева. Капитан повел включенным фонариком. Крыса. И вон еще одна… И еще…

Минуту спустя все шестеро очутились на темном, необъятном дворцовом чердаке.

Бросились вослед Фросту, явно знавшему, куда бежит, и что разыскивает.

— Вот, — шепнул наемник, показывая на планку, прикрепленную к стене. — Слева от нее. Потайная дверца. Только я…

Он оцепенел. Он забыл, где находится крохотная, величиной с обойный гвоздик, точка — секретная кнопка. Принялся отчаянно шарить ладонями по стене. Руки немедленно покрылись густой, бархатистой пылью. Около большого пальца в кожу вошла подлая, болезненная заноза.

Кнопки не было.

— Ах ты..!

Побледневший, разом осунувшийся Фрост беспомощно обернулся к товарищам.

— Дай-ка я, командир! — негромко произнес Кудзихара. И сделал широкий шаг назад.

Фрост успел отскочить. И вовремя.

Японец опустил подбородок, напрягся, издал негромкий отрывистый крик, походивший на выдох опускающего топор дровосека. Левая нога и правая рука восточного наемника нанесли по секретной дверце два одновременных удара — пинок и тычок.

Довольно толстая деревянная панель треснула по всей длине, и образовавшиеся половинки с грохотом повалились, открывая прямоугольный проем.

— Н-да, — только и произнес Генри Фрост. — Не хотел бы я драться с тобою врукопашную.

Кудзихара осклабился и быстро, учтиво склонил голову.

Опять проскользнув первым, Фрост немедля зажег фонарь. За порогом проема было темно, точно в крокодильем желудке. Наемник повел узким лучом, припомнил расположение коридоров и комнат.

Следующий коридор упирался во внешнюю стену дворца, поворачивал направо и уводил вдаль. В конце его, припомнил Фрост, находится лестница…

— За мной! Осторожно! Старайтесь не падать. Старые, рассохшиеся доски пола скрипели под ногами бегущих, но тут уже ничего нельзя было поделать. По воздуху шагать не обучены, подумал Фрост. Положимся на собственное проворство, удачу и помощь свыше…

Наемник повернул рубчатый ободок фонарного стекла, расширил световой луч, облегчая продвижение остальным.

На площадке лестницы Фрост поднял руку, что значило: замри на мгновение.

Следовало оценить обстановку.

Лестница спускалась в сводчатый проход, по расчетам Фроста соответствовавший второму этажу дворца. Президентскому этажу, кстати…

— Вперед.

Они буквально скатились по скрипучим ступеням. Давненько здесь не ступала нога человеческая… Эрнесто Рамон получил подробные планы здания, но про потайной путь, разумеется, не узнал ничего. А до рамоновских времен здесь лишь единожды бродили Фрост и Марина…

Наемники в считанные секунды миновали коридор, уперлись в торцевую дверь, снабженную внутренней щеколдой. Открыв ее, капитан очутился там, где и должен был очутиться: в помещении, когда-то служившем детской, а ныне заброшенном, забытом, ненужном. Чересчур маленькая комната на чересчур дальнем отшибе от остальных залов — если, разумеется, не знать о потайном ходе.

Никчемная кладовая, негодная спальня… Поблекшие, растрескавшиеся обои, усеянные веселенькими цветочками… Старая, позабытая кроватка в углу… А вот камин здесь, правду сказать, отличный.

Чудесный камин.

В буквальном смысле слова.

Просто волшебный!

— Кудзихара!

— Да, сэр.

— Нет, погоди, — улыбнулся Фрост. — Здесь, пожалуй, потребуется Свенбьорг…

— Да, зэр! — отозвался громадный швед.

— Ну-ка, приналяг на эту закраину.

Дальше Марина Фроста не водила, и наемник понятия не имел, куда попадут они сквозь волшебный камин. Капитан предусмотрительно взял штурмовую винтовку на перевес. Прочие немедленно последовали примеру командира.

Под неудержимым нажимом шведа весь огромный, сложенный из дикого камня очаг стал медленно поворачиваться, точно замысловатая дверь открывалась, пропуская пришельцев.

Обнаружился просторный, совершенно пустой зал. Фрост узнал его. Если Рамон сохранил расположение кабинетов, принятое во время Агилара-Гарсиа, от президентских апартаментов людей Фроста отделяло всего три-четыре комнаты.

Фрост повертел дверную ручку.

Ни малейшего эффекта.

— Стукнуть, командир? — осведомился Кудзихара.

— Еще успеешь, — хмыкнул Фрост. — Потерпи чуток. Они уже наверняка заподозрили наше присутствие, и начинают рыскать по дворцу. Самое время поднять немного шума…

Наемник отступил и выпустил в. бронзовый замок две коротких очереди.

Глава двадцать пятая

— Чок-в-чок по расписанию, — сказал Фрост, бросая взгляд на “Омегу”. — Будто хронометраж вели!

В следующей комнате не оказалось ни души, а новая дверь заперта не была. Штурмовая группа ринулась дальше, слыша, как во дворе и за пределами внешней стены идет жесточайшая перестрелка. Люди Рамона усердно выводили друг друга в расход, обманутые двумя взаимоисключающими сообщениями по радио.

Заведомая и преднамеренная ложь в эфире, подумал Фрост. О, как это крепко пахнет политикой и репортерской работой!

— Вперед! — заорал наемник, а кто-то — кажется, Пальчик-Финч, подхватил:

— Бей Рамона!

За третьей дверью, вспомнил Фрост, обретается кабинет самого президента. Ну, теперь вспоминайте окаянные три дня подготовки на противоположном берегу Монте-Асуль! Теперь-то и потребуется полная слаженность!

— По схеме “один” — давай!

Наемники не забыли ничего.

Ибо именно эти действия Фрост заставил их репетировать, и вновь репетировать, и опять репетировать на протяжении четырех томительных часов.

Гивэнс, Эдисон и Свернбьорг остановились немного позади, приготовившись при необходимости открыть все уничтожающий огонь из трех автоматических стволов. Особые надежды Фрост возлагал на тяжелый М—60, которым вооружился швед. Пальчик-Финч и сам наемник прикрывали фланги, а Кудзихара с разбегу взлетел в воздух, подгибая правую ногу, выбрасывая вперед левую и прижимая локти к бокам.

Ударил.

Упал на пол, немедля перекатился, чтобы не перекрывать соратникам линию стрельбы.

Вскочил.

Точно по мановению палочки фокусника, в левой руке японца уже оказался крупнокалиберный револьвер, а в правой — узкий обоюдоострый тесак.

Фрост хорошо знал, кому какую роль отвести в этом завершающем приступе. А людей подбирал тщательнейшим образом. Кудзихара числился когда-то чуть ли не лучшим диверсантом-истребителем на всем Дальнем Востоке…

Не удайся японцу этот впечатляющий прием, известный в каратэ как “йоко тоби-гэри”, Гивэнсу, Эдисону и шведу надлежало открыть сосредоточенный и непрерывный огонь, прошивая деревянную преграду. Но Кудзихара преуспел.

Дверь, видимо, заложенная изнутри массивным деревянным брусом, попросту сорвалась со всех четырех петель и с громовым треском рухнула внутрь, на безукоризненно отполированный паркет.

Нервы шведа не выдержали, грянула короткая очередь. И тотчас оборвалась. Ибо из кабинета никто не стрелял.