Регуляторы - Стивен Кинг

Никого нет, кроме нее и ее мертвых друзей, приникших к телевизору.

Открой входную дверь и беги куда глаза глядят.

Сколько раз ее так и подмывало это сделать? Но что тогда будет с Сетом, таким же заложником, как и она, а может, оказавшимся в куда худшем положении? Ведь Сет был человечком, несмотря на аутизм. Одри не хотелось думать о том, что сделает с ним Тэк, если рассердится на него. А Сет оставался личностью, это Одри знала наверняка. Паразиты кормятся своими хозяевами, но не уничтожают их. Однако если паразитов разъярить…

Но ей пора подумать и о себе. Джейнис могла говорить о побеге, о том, чтобы открыть дверь и бежать куда глаза глядят, но Джейнис наверняка не понимает, что произойдет, если Тэк доберется до нее до того, как она успеет удрать. Вот тут ей точно не миновать смерти. А если она и выберется из дома, на каком расстоянии от него она может чувствовать себя в безопасности? На другой стороне улицы? В конце квартала? В Нью-Хэмпшире?

В Микронезии? Едва ли она сможет спрятаться. Потому что существует мысленная связь. Доказательство тому — маленький красный телефон, телефон Тэка.

Да, она хотела выбраться отсюда. Да, еще как хотела. Но иной раз знакомый тебе дьявол куда лучше того, которого ты еще не знаешь.

Одри направилась к кухне, но остановилась перед большим окном, выходившим на улицу. Она-то думала, что это капли дождя бьют в стекло с такой силой, что разлетаются потом мельчайшими капельками, которые она и принимает за дым. Но ярость грозы уже слегка спала, а за окном по-прежнему был виден дым, настоящий дым.

Одри поспешила к окну, посмотрела вниз по улице и увидела, что горит дом Хобарта, посылая к серому небу клубы белого дыма. Рядом с горящим домом не было ни автомобилей, ни людей (дым скрыл от нее тела мальчика и собаки), поэтому Одри начала поворачиваться к Медвежьей улице. Те же патрульные машины? Пожарные? Их она не увидела, зато ей открылось зрелище, заставившее ее невольно вскрикнуть сквозь прижатые ко рту руки. Когда она успела их поднять. Одри не помнила.

Легковушка Мэри Джексон, Одри это ясно видела, ткнулась передним бампером в забор между домами Джексонов и Старины Дока. Крышка багажника поднята, сам багажник смят от удара сзади. Но не разбитый автомобиль заставил ее вскрикнуть. На лужайке Дока, словно сброшенная с пьедестала статуя, лежало женское тело. Одри попыталась убедить себя, что это манекен, неизвестно как попавший из витрины магазина на участок Биллингсли, но быстро поняла, что надо верить своим глазам. Это именно женское тело. Перед ней Мэри Джексон, и она мертва.., так же мертва, как и муж Одри.

Это сделал Тэк? Неужели он выходил из дома?

Ты же знала, что-то готовится, хладнокровно напомнила она себе. Ты знала. Чувствовала, что Тэк собирается с силами, не зря он все время играл в песочнице с этими чертовыми фургонами, смотрел телевизор, ел гамбургеры, пил шоколадное молоко и наблюдал, наблюдал, наблюдал. Ты этого ждала, как ждут грозы в душный, жаркий летний день…

Выше по улице, перед домом Карверов, еще два тела. Дэвид Карвер, который иногда по четвергам играл в покер с Хербом и его друзьями, лежал сейчас на ведущей к крыльцу дорожке, словно выбросившийся на берег кит. Огромная дыра зияла у него в животе, над плавками, в которых он всегда мыл машину. А на крыльце Карверов лицом вниз лежала женщина в белых шортах. С длинными рыжими волосами. Капли дождя блестели на ее голой спине.

Да это не женщина, подумала Одри и вся похолодела, словно ее тело обложили льдом. Это девушка лет семнадцати, не больше. Та, которую я видела у Ридов, прежде чем отправилась в 1982 год. Подружка Сюзи Геллер.

Одри вновь посмотрела вниз в полной уверенности, что все это ей мерещится, но горящий дом Хобарта разом убедил ее в обратном. Над ним по-прежнему белели клубы дыма. А переведя взгляд выше, она опять увидела тела. Трупы соседей.

— Началось, — прошептала она, а из “берлоги” донесся дикий вопль Рори Колхауна: “Мы сотрем этот город с лица земли!”

Беги! — Это был голос Джэн, прозвучавший в мозгу Одри. На размышления времени у тебя не осталось. Беги. Од! Беги! Скорее! Беги!

Ладно. Она забудет о Сете и убежит. Потом ее, возможно, будет мучить совесть, но это будет потом, а сейчас…

Одри двинулась к входной двери и уже взялась за ручку, когда сзади раздался голос. Детский голос, потому что говорил ребенок. Да вот только слова прозвучали недетские.

Хуже того, в словах этих явственно слышалась издевка.

— Подождите, мэм. — произнес Тэк голосом Сета, имитирующего Джона Пэйна. — Почему бы нам просто не поговорить? Все обсудить?

Одри попыталась повернуть ручку, она зашла слишком далеко, чтобы дать задний ход. Сейчас она выскочит под дождь и побежит. Куда? Безразлично.

Но вместо того чтобы повернуть ручку, рука ее бессильно упала и повисла как плеть. Потом Одри начала поворачиваться, сопротивляясь этому изо всех сил, но все-таки поворачиваясь, чтобы оказаться лицом к лицу с существом, которое стояло в арке, ведущей в “берлогу”. Она подумала, что за аркой самая настоящая берлога, без всяких кавычек.

Она вернулась из убежища.

Она вернулась, и демон, прячущийся в голове умственно отсталого сына ее мертвого брата, поймал ее при попытке к бегству.

Одри чувствовала, как Тэк забирается внутрь ее головы, подчиняет себе ее разум, чувствовала, но ничего не могла поделать, не могла даже закричать.

Джонни перескочил через лежащее лицом вниз тело рыженькой подруги Сюзи Геллер, в голове звенело от визга пули, пролетевшей у его левого уха.., а пуля действительно провизжала. Сердце выскакивало из груди. Он продвинулся достаточно далеко к дому Карверов, поэтому, когда началась стрельба, оказался как бы на ничейной земле. И ему очень повезло, это он знал точно, что траектория его движения не пересеклась” ни с одной из пуль. Джонни показалось, что пуля размером с могильный камень прошла буквально на волосок от его уха, и он нырнул во входную дверь дома Карверов. Жизнь упростилась до крайности. Джонни забыл Содерсона и его похотливую пьяную ухмылку, забыл свои волнения о том, как бы Джексон не догадался, что его только что убитая жена вернулась домой со свидания, о каких написана масса песен, к примеру, поминается рожь, которой следует распрямиться, дабы сохранить тайну, забыл об Энтрегьяне, Биллингсли, обо всех. В голове сидела лишь одна мысль: ему суждено умереть на ничейной земле между двух домов, его убьют психи в масках и странных нарядах, которые светятся, как призраки.

А теперь, стоя в темном холле, Джонни радовался тому, что не надул в штаны или, того хуже, не обделался. За его спиной раздавались крики людей. Стену перед ним украшали статуэтки гюммельского фарфора. Каждая стояла на отдельной подставочке.., такого он от Карверов не ожидал. Джонни разобрал смех, и он поднес руку ко рту, чтобы заглушить его. Ситуация не из тех, когда принято смеяться. Рука пахла потом и почему-то. так уж ему показалось, женской “киской”. К горлу подкатила тошнота, Джонни понял, что потеряет сознание, если его вырвет, и невероятным усилием воли справился с приступом. Он убрал руку, и сразу стало легче. Не возникало больше и желания смеяться.