Академия Горгулий. Избранница дракона - Лена Александровна Обухова

– Тогда где же прячется этот некромант? В той же деревне, что и Кроу? Почему Варг и Мортена не ходили вместе?

– Вряд ли некромант прячется там же. – Лицо Рабана помрачнело. – А вот скрытый от глаз замок, который в свое время использовал Шелл, – вполне подходящее место. И Варг мог скрывать свои изыскания от Мортены, навещать учителя отдельно и тайно. В тот замок тоже должен вести какой-то тайный ход, через который Шелл тогда и сбежал. Через который он привел в замок мертвецов…

– Зачем, кстати? – перебила я. – Ну вот зачем Шелл пошел сюда, когда ему нужно было бежать отсюда как можно дальше?

Рабан снова пожал плечами.

– Кто знает? Быть может, тоже хотел отомстить? Может, твой отец не просто так нашел его укрытие, а кто-то в академии знал и предал Шелла? Или наоборот, здесь обитал его подельник, и Шелл надеялся на его помощь, но он либо не успел помочь, либо сам же Шелла и убил, чтобы тот его не выдал.

Слова дракона были не лишены смысла, но я все равно не могла отделаться от ощущения, что он притягивает факты за уши, пытаясь искусственно выстроить их вокруг устраивающей его версии. И это категорически не устраивало меня. Из многочисленных фильмов, сериалов и книг с детективным сюжетом я вынесла одно главное знание: версия верна только тогда, когда в нее укладываются все факты. А как минимум один из нарисованной Рабаном картины выпадал.

– Тогда почему множественное число?

Он поднял на меня удивленный взгляд, и пришлось напомнить:

– За грехи отцов ответят дети. Если Блик убила Мортену в порыве, то следовало написать: «За грехи отца ответила дочь».

– Возможно, Блик не успела это продумать. Или ей хотелось придать своему действию определенный масштаб. Показать, что это не ее решение, а правило, которое должно соблюдаться.

И снова в его словах прослеживалась вполне приемлемая логика, но что-то мешало ее принять. В происходящем мне чудилось нечто большее. Нечто зловещее и опасное для нас обоих.

– Неужели ты не понимаешь? – в отчаянии простонала я. – Все твои доводы насчет двух разных некромантов и одной спонтанной убийцы можно было бы принять, если бы не надпись, которую мы оба видели. Она все меняет. Дает понять, что произошедшее касается не только Мортены. И обещает, что чье-то возмездие настигнет всех нас.

– Нас?

– Да. Нас. К событиям десятилетней давности были причастны наши отцы: Амант Шелл, Патрик Рабан, Энгард Колт… А еще отец Редека Линта. И в отряде была третья горгулья, возможно, Морн, его сын учится на четвертом курсе. Это наверняка касается всех нас. Вот почему нас с тобой сюда заманили! И именно поэтому все происходит сейчас, когда все дети в чем-то провинившихся отцов собрались в Академии Горгулий.

– Ты видишь заговор там, где его нет и быть не может, – голос Рабана неожиданно стал резче и холоднее. – Я здесь, потому что кто-то убил мою невесту, а дядя воспользовался моментом, чтобы избавиться от моего отца и возглавить род. И надо еще разобраться, не он ли нанял того, кто натравил какую-то нечисть на Арину. Это дела драконов, вы, горгульи, здесь вообще ни при чем. Не говоря уже о давно почившем некроманте и его оскверненной запретной магией дочери. Мортене досталось из-за преступлений отца. На тебя напала пьяная шпана. И ты, вероятно, убила их неконтролируемым выбросом магии, но кто мог знать наверняка, что это заставит тебя приехать к отцу? Ты вполне могла решить спрятаться в своем мире. А уж что касается твоего Редека, так с ним вообще ничего не происходило. Как и с Морном, насколько мне известно. Так что нечего ставить нас в один ряд!

Пока Рабан выплевывал свою тираду, все выше задирая подбородок, я смотрела на него, приоткрыв рот, а стоило ему закончить, – непонимающе моргнула. Откуда снова это взялось? Все это высокомерие?

– Знаешь, когда включаешь режим драконьего лорда, ты становишься таким говнюком, – выдохнула я потрясенно. Успела отвыкнуть от этой его ипостаси.

Рабан лишь сильнее выпрямил спину и, казалось, приподнял подбородок еще выше. В его глазах читалась уверенность в собственной правоте. Он для себя все решил и к моим доводам прислушиваться не собирался. Так что и помощи от него ждать не приходилось. Но хуже всего то, что рядом с ним мне вдруг стало неуютно. То, как он произнес: «Вы, горгульи…», заставляло почувствовать себя человеком – или, скорее, оборотнем – второго сорта. Примерно так же он тогда сказал, что не первый воспользовался мной, а потому в случившемся нет трагедии. И хотя потом он извинился, сейчас я заподозрила, что это просто дань каким-нибудь драконьим правилам приличия. А на самом деле он все еще так думает.

– Да ну тебя, – чуть ли не прошипела я, вскакивая из-за стола. Чай остался недопитым, а пирожок – едва надкушенным. – Сама разберусь.

Я торопливо выскочила из гостиной дракона, а он не попытался меня остановить.

* * *

Миллиты вернулись в академию только на следующий день, зато с утра пораньше. Еще направляясь на завтрак, я услышала из приоткрытой двери кабинета Колта его напряженный разговор с Бенсоном. Голос капитана звучал твердо, в нем слышались едва уловимые обвиняющие нотки.

– Вы должны были упомянуть тот случай, – говорил он. – Даже если не были уверены, что это может быть связано с убийством девушки. Мы обсуждали месть как возможный мотив. Не говорите, что вы были не в курсе девичьей фамилии своей преподавательницы.

– Я знал ее девичью фамилию, – спокойно и уверенно ответил Колт. – Но я, конечно, не помнил имена погибших в этой академии студентов. Я тогда за них еще не отвечал, а по вине некромантов гибло немало людей. Я не могу помнить всех.

– Вы не могли не помнить, что Амант Шелл виновен в той трагедии, – упрямо повторил Бенсон.

– Все материалы того дела были засекречены Патриком Рабаном. Кто именно виноват в гибели студентов, знали очень немногие. Я сомневаюсь, что профессор Блик действительно в курсе. Даже родителям погибших студентов имя некроманта не называлось. Как раз чтобы не допустить месть семье.

– Кто ищет ответы, тот всегда найдет, – глубокомысленно изрек Бенсон. – Вы должны были нам сказать.

Либо Колт в ответ промолчал, либо сказал что-то очень тихо, поэтому я не услышала. Так или иначе, а их разговор был закончен, и я поторопилась уйти, чтобы меня не застали за подслушиванием.

В столовой студенты возбужденно перешептывались и поглядывали на пустой стол, за которым обычно сидели преподаватели. Все уже знали, что миллиты прибыли в замок и проводят обыск, предполагали, что кого-то арестуют, но пока не успели выяснить, на кого пало подозрение.

О том, что профессора Блик задержали и забрали в Бордем, стало известно только к концу завтрака, который сегодня никто не торопился заканчивать.

Меня не покидало ощущение неправильности происходящего, но я понимала, что Бенсон не станет слушать мои доводы, если даже Рабан не захотел их принять. Подслушанная беседа Колта с миллитом ясно давала понять, что отец до сих пор чтит гриф «Секретно» на деле десятилетней давности. Оставалась Мелиса: спокойная, разумная, умеющая слушать и рассуждать. Она могла помочь не только разобраться с деталями головоломки, не желающими укладываться в единую картину, но и с убеждением Бенсона, если только мы сможем прийти к каким-то выводам.

Я решила пойти к ней сразу после завтрака, на котором она, как и другие преподаватели, так и не появилась, но по пути меня перехватил Редек и напомнил о нашей договоренности.

– Правда, мне ничего не удалось узнать у отца по поводу интересующей тебя истории, – честно добавил он. – Но я все равно был бы счастлив, если бы ты составила мне компанию для прогулки в город.

Я вполне могла отказаться. И если быть откровенной, то даже хотела. В Бордем я уже ходила накануне, настроения для прогулок у меня не было, погода тоже не располагала. И хотя я считала Редека весьма симпатичным парнем, мне совершенно не хотелось