Короли драконов (СИ) - Далтон Сара

— Мой король, если я оскорбил вас, пожалуйста, убейте меня. Я предпочел бы быть стертым с земли, чем…

— О, перестань, — это был голос отца, сорвавшийся с его губ, утомленный и резкий. — Я не собираюсь тебя убивать.

Йозеф осторожно остановился.

— Стража, — сказал Лука, повысив голос. Он не знал, откуда взялось это внезапное, странное спокойствие, но после недель страха и паранойи в этой комнате с рунами и уверенностью, что только Йозеф может ему помочь, Йозеф и его бесконечные тренировки…

Стражи вошли в комнату, и Йозеф попытался убежать. Он, должно быть, знал, что за этим последует, за хитрость, которая привела к поиску одобрения Луки любой ценой.

— Отведите его в подземелья, — сказал Лука.

— Что? — Йозеф боролся, в его глазах была паника. — Вы сказали, что не убьете меня!

— И я не буду, — ровно сказал Лука. — Но ты много знаешь об этом дворце и его работе, не говоря уже о наших планах против Стефана. Если я отпущу тебя, ты будешь искать его только для того, чтобы получить его благосклонность. Пока конфликт не закончится, ты будешь в тюрьме.

Он кивнул стражам, чтобы они утащили Йозефа. Он заметил по пылу, с которым они выполняли свои приказы, что они не были против этого. Все остальные заметили, что Йозеф был обманщиком? Неужели он узнал об этом последним?

Он грустно покачал головой и уже отворачивался от бывшего наставника, когда ему пришла в голову мысль.

— О, и еще кое-что, — сказал Лука.

— Да, ваше высочество? — спросил один из охранников.

— Принесите воды, — ответил Лука. — Кувшин воды, немного фруктов, немного хлеба.

Поскольку больше никаких уроков от Йозефа ему не предстояло, он чувствовал, что был полон возможностей. Он решил, что прервет свой пост хорошей, простой едой и искупается, а затем пойдет тренироваться с людьми, которые знали, как творить магию.

Ободренный, он пошел к своему платяному шкафу и выбрал простую тунику и брюки. С каждым действием он чувствовал, что выходит из тумана страха, окутывавшего его разум в течение нескольких недель. Он насвистывал себе под нос, подходя к окну и ожидая еды. Это была мелодия, которую Серена пела ему, и впервые за несколько недель он улыбался.

14

Серена

Серена прошла через ворота крепости Несры, ее плащ развевался на ветру. Сегодня было уже жарко, поэтому она развязала плащ и накинула его на руку со вздохом облегчения, как только захлопнулись тяжелые двери.

Всю жизнь ей твердили, что принцесса должна быть прилично одета на публике, то есть скромно. Когда она выходила из дома, ее волосы часто были покрыты сеткой, и всегда с плащом на плечах, несмотря на жару.

К ее удивлению, все солдаты, казалось, перешептывались между собой, и прежде чем она успела даже спросить Говарда, что происходит, к ней подбежал паж.

— Ваше высочество, — он поклонился. — Король — я имею в виду принца Луку — хочет вас видеть.

Серена, нахмурившись, пошла за пажом, почувствовав новую атмосферу в Замке. Паники не было, что было хорошим признаком, и никто, казалось, не косился на нее украдкой. Что бы ни случилось, это было важно, но не опасно. Она просто не могла подумать, что это может быть.

Она глубоко вдохнула и сказала себе, что вздрагивала от теней. Лука не был Стефаном. В начале своего правления он был завален своими обязанностями, но с каждым днем ​​становился все более устойчивым и уверенным в себе, уже не подозревая всех вокруг в заговоре с целью занять его трон.

В покоях Луки она нашла его смотрящим в окна на сады. Он оглянулся на нее, но ничего не сказал, поэтому она подошла к нему. К ее удивлению, на каменных дорожках были следы ожогов, и казалось, что кто-то вылил гигантские ведра воды не только на дорожки, но и на многие растения.

— Что случилось? — спросила она его в ужасе.

— Мы с Таней сражались. Бились, — поспешно пояснил он, когда она выглядела встревоженной. — Может, подрались. Я не знаю.

— Лука? — она в замешательстве покачала головой. — Я не понимаю. Скажи мне, что ты в порядке.

— Вполне. Но я был дураком, Серена, — печально сказал он ей. — С тех пор, как я прибыл сюда, я был в противоречии с самим собой. Ты знаешь, почему я так долго был заперт здесь с Йозефом?

— Н-нет, — Серена проверила комнату, внезапно ожидая увидеть этого мага, Йозефа, притаившегося в углу. Ей не нравился этот мужчина, но она никогда не говорила об этом Луке. Из опыта она знала, что, когда лидер считает, что он зависит от кого-то или чего-то, его нельзя отговорить от этого убеждения словами.

Ее брат наблюдал за ней, все еще слегка улыбаясь. В руке у него был кубок с вином, но он был полным. Он не сделал ни глотка.

— Его здесь нет, — сказал ей Лука. — Я уволил его. Его держат под домашним арестом, не в застенках, но и без выхода. Он слишком много знает. Не думаю, что он менти, но на всякий случай в комнате полно железа.

— Что он делал? — Серена пыталась говорить нейтрально. То, что Лука запер Йозефа, могло быть как хорошим знаком, так и плохим. Беспокойство затрепетало в ее груди, и она снова твердо сказала себе, что Лука — не Стефан.

— Ничего нового, если ты об этом думаешь. Он не мог меня научить, ничему, чему не мог бы научить другой менти. Он был совсем не тем, за кого себя выдавал, — руки Луки сжали кубок. — Я так хотел поверить, Серена. Он пообещал сделать меня равным Стефану, чтобы я мог сражаться с ним один. Я подумал: «Что может быть благороднее, чем самому сражаться на войне? Ни один солдат не погибнет. Мой народ не пострадает».

— Это было королевское стремление, — ответила Серена, и в глубине души она знала, что Лука действовал из лучших побуждений.

— Это было не так, — сказал Лука. — Я должен был знать лучше, и я мог лишить нас всего. Сколько недель прошло, когда мы могли бы использовать наши силы?

Серена положила руку ему на плечо.

— Ты видел отчеты. Зантийцы не любят Стефана. Во всяком случае, несколько недель под его правлением заставили их жаждать спасителя.

Лука одарил ее горькой улыбкой.

— Отец был бы рад оказаться сейчас на моем месте, ворвавшись в Зантос в качестве спасителя и требуя вознаграждения. Ему нравилось побеждать. Ему нравилось пользоваться преимуществом и принимать трудные решения. Он говорил себе, что такова природа королевской власти. Но, по правде говоря, не было принципа, от которого он бы не отвернулся.

Серена была потрясена.

— Лука, ты же знаешь, что он был куда больше.

— Может быть, — он уставился на свое вино. — Он продал Реву, Серена. Он сделал бы то же самое с тобой или Каролиной в мгновение ока. Я думаю, ему нравились те моменты, когда он мог показать, насколько он прагматичен, насколько он был готов сделать выбор, который никто другой не хотел делать. Он оставил менти в живых, сказав, что они уничтожены. Их пытали, с ними обращались как с животными.

Серена сжала пальцы на подоконнике.

— Он так и не признал тебя, — сказал Лука. — Ты была бы лучшей наследницей, чем Стефан, не хуже Матиаса в управлении государством, и я думаю, Матиас даже предпочел бы, чтобы ты была его королевой, а он — твоим генералом. У него не было любви к войне, но и к интригам он был не склонен.

— Лука, ты…

— Я должен сказать это, — он перебил ее. — Серена, когда я занял трон, я думал, что должен быть либо таким же, как отец, либо его противоположностью. Потом был Тиниан, всегда на слуху, веривший, что кто-то из нас должен победить. Я не хотел, чтобы кто-то еще сражался за королевство. Я не хотел никого посылать на смерть. Я видел двор, как все борются за власть. Я боялся тебя и твоего влияния. Я думал, что брат Аксил хотел быть силой, стоящей за троном. Я был настолько поглощен страхами, что стал как отец. Я заключил менти в тюрьму, потому что сказал себе, что другого выхода нет. Я сдерживался, боясь принимать решения, которые мне нужно было принять в отношении Стефана, — он колебался. — И я слушал каждую корыстную ложь, которую говорил мне Йозеф. Я позволил себе стать параноиком, вступил в союз с монстрами. Тебе Рева сказала?