Алхимик - Майкл Скотт

— Да ведь он такой самонадеянный! Теперь еще и Кодекс у него.

— Однако не весь, как ты сам сказал по телефону.

— Верно, не весь.

Николя Фламель вытащил из-под майки две странички и с расстояния вытянутой руки показал Гекате. Женщина тут же отпрянула и закрыла руками глаза. С ее губ полился звук, похожий на шипящий поток. Через мгновение вепри плотным кольцом окружили Фламеля и, разинув пасти, обнажили огромные клыки в опасной близости от его тела.

Софи набрала в грудь воздуха, чтобы закричать, но Джош ее опередил, и Ската тут же пулей вылетела из машины, направив заряженный лук на Гекату.

— Убери их! — крикнула она.

Вепри даже не посмотрели в ее сторону.

Геката демонстративно отвернулась от Фламеля и сложила руки на груди, потом бросила взгляд через плечо на Скату, которая тотчас натянула тетиву.

— Думаешь этим меня испугать? — усмехнулась богиня.

— Я окропила эту стрелу кровью Титана, — негромко ответила Ската. В неподвижном воздухе ее голос разносился далеко. — Он твой прародитель, если не ошибаюсь? Это один из немногих способов тебя уничтожить.

Близнецы заметили, как глаза старейшины похолодели и на мгновение превратились в золотые зеркала, отражающие все, что происходило перед ней.

— Убери страницы! — приказала Геката алхимику.

Фламель шустро запихнул страницы обратно под черную майку. Женщина произнесла какое-то слово, и вепри отступили от алхимика. Они затрусили прочь и сразу же исчезли в кустах, как будто их и не было, хотя все знали, что они никуда не делись. Геката снова повернулась к Фламелю.

— Они бы не причинили тебе зла без моего приказа.

— Верю, верю, — дрожащим голосом ответил Николя и окинул взглядом свои джинсы и сапоги.

Весь перемазался в белесых слюнях кабанов. Долго придется отстирывать!

— Никогда не вынимай Кодекс или любую его часть в моем присутствии или в присутствии любого представителя Древней расы. У нас на него… что-то вроде аллергии, — произнесла Геката, тщательно выбирая слова.

— А на меня он не действует, — сказала Ската, опустив лук.

— Ты не первое поколение Древней расы, — напомнила ей Геката. — Как и Морриган, ты принадлежишь ко второму поколению. А я была здесь уже тогда, когда чародей Авраам записал в книгу первые могущественные слова. Я помню, как он поймал в силки ее страниц магию первого действа — старейшую магию.

— Извини, — быстро ответил Фламель, — я не знал.

— Да и откуда тебе знать! — улыбнулась Геката, хотя ничего смешного здесь не было. — Эта сверхъестественная магия настолько сильна, что почти никто из моего народа не может даже смотреть на буквы. Те, кто пришел после первых старейшин, пусть и одной с нами крови… — с этими словами она указала на Скату, — но они могут смотреть на Кодекс, хотя даже они не могут к нему прикасаться. Потомки обезьян — люди, род человеческий — могут. Это была последняя шутка Авраама. Он женился на одной из первых женщин человеческого рода и, видимо, хотел быть уверенным, что только его дети смогут брать книгу.

— Мы потомки обезьян, — проговорил Джош, не замечая, что почти шепчет.

— Люди… род человеческий… — повторила Софи и замолчала.

— Именно поэтому книга попала ко мне? — спросил Фламель.

— Ты не первый человек, который… присматривает за Кодексом, — осторожно пояснила Геката. — Начнем с того, что его вообще не следовало создавать! — раздраженно выпалила она, и красно-зеленые нити зазмеились по ее платью. — Я выступала за то, чтобы все страницы были отделены одна от другой и брошены в ближайший вулкан вместе с самим Авраамом.

— Тогда почему книга осталась цела? — спросил Николя.

— Потому что Авраам обладал даром прозрения. Он видел извивающиеся нити времени и предсказал, что настанет тот день, когда Кодекс и все хранящиеся в нем знания пригодятся.

Скетти отошла от внедорожника и приблизилась к Фламелю. Она все еще держала лук в опущенной руке и невольно заметила, как пристально Геката следит за ней.

— У «Книги чародея» всегда был хранитель, — сказала она Фламелю. — Кого-то упоминает история в героических мифах, кто-то не так известен, а некоторых мы вообще не знаем.

— Но если меня, человека, выбрали, чтобы заботиться об этом драгоценном Кодексе, потому что ваш народ даже смотреть на него не может, тем более прикасаться к нему, тогда очевидно, что найти ее предназначено другому человеку. И этот человек — Ди.

Геката наклонила голову в знак согласия.

— Опасный враг этот доктор Джон Ди.

Фламель кивнул. Он кожей чувствовал прохладу сухих страниц, спрятанных под майкой. Хотя Кодекс находился у него вот уже больше пятисот лет, Фламель понимал, что пока начал соскребать только самый верхний слой его тайн. Он до сих пор не знал наверняка, насколько древний этот манускрипт, — дата его создания постоянно отодвигалась все дальше и дальше.

Впервые книга попала в руки алхимика в четырнадцатом веке, и он решил тогда, что ей около пятисот лет. Но потом он начал изучать ее историю и стал считать, что ей где-то восемьсот… нет, тысяча… нет, две тысячи лет. А в прошлом веке, в свете новых открытий, сделанных в гробницах египетских фараонов, он оценил возраст книги в пять тысяч лет. И вот теперь Геката, которой больше десяти тысяч лет, утверждает, что уже была на свете, когда загадочный чародей Авраам составил рукопись. Но если представители Древней расы, боги из мифов и легенд, не могли даже взять книгу в руки, тогда кем был ее создатель Авраам? Был ли он одним из старейшин, или человеком, или вообще принадлежал к одной из множества других таинственных рас, которые существовали на Земле в далекой древности?

— Зачем ты явился? — спросила Геката. — Я узнала о похищении Кодекса, как только вы потеряли его, но я ничем не могу вам помочь.

— Я пришел по другой причине, — ответил Фламель, отошел от машины и понизил голос, так что Гекате пришлось наклониться к нему. — Когда Ди напал на меня, украл книгу и утащил Перри, нам помогли двое людей. Юноша и его сестра. — Он помолчал и добавил: — Близнецы.

— Близнецы? — переспросила она невыразительным голосом.

— Близнецы. Посмотри на них и скажи, что видишь.

Взгляд Гекаты перебежал на машину.

— Вижу мальчика и девочку в майках и джинсах. Паршивая нынче мода. Вот все, что я вижу.

— Присмотрись получше, — попросил Фламель и добавил: — Вспомни пророчество.

— Я помню пророчество! Вздумал учить меня моей собственной истории? — Глаза Гекаты вспыхнули огнем и на секунду изменили цвет, став темными и угрожающими. — Люди? Это невозможно!