Стив Джобс и я: подлинная история Apple - Стив Возняк

В то время микросхемы RAM были практически никому не известны. Тогда почти все компьютеры использовали в своей конструкции другой тип памяти, известный как «память на магнитных сердечниках». При работе с ней нужно было управлять вольтажом, который должен был повышаться до необходимых величин, чтобы затем подавать сигнал по проводам, идущим в маленькие круглые магнитные сердечники, похожие на крошечные пончики. Их можно было разглядеть только под лупой. Это было совершенно не то, что мне было нужно. С чипами RAM все было проще – их нужно было просто припаять, подсоединив к центральному процессору, головному мозгу компьютера. Подсоединяешь их к процессору проводами – и все. Как вы, наверное, догадываетесь, мне очень повезло, что я раздобыл эти восемь микросхем, в сумме дававших 256 байт памяти. Как я уже говорил, даже тогда, с таким объемом, мало что можно было сделать.

RAM – Random Access Memory, или ЗУПД – запоминающее устройство с произвольным доступом, – было новым видом памяти, который появился в 1970 году. Эти чипы позволяли получить доступ к содержимому памяти в любом (то есть произвольном) порядке. Во всех компьютерах сегодня содержатся чипы RAM, которые хранят данные – не постоянно, а только тогда, когда компьютер включен. Когда компьютер выключается, содержимое RAM теряется. Вот почему нужно всегда сохранять все программы на диске.

Однажды моя мама позвонила в газету Peninsula Times и рассказала им про «Крем-соду». К нам приехал репортер, задал несколько вопросов и сделал несколько снимков. Он уже собирался уходить, когда случайно наступил на кабель питания и вырубил компьютер. «Крем-сода» натурально задымилась! Но статья все равно вышла, и это было очень круто.

Но знаете что? В глубине души я понимал: то, что я собрал этот компьютер, было на самом деле не так важно. Ведь он не делал ничего полезного. На нем нельзя было играть в игры или решать математические задачки. У него было слишком мало памяти. Самым существенным было лишь то, что я смог на самом деле собрать настоящий компьютер. Мой первый компьютер. В этом смысле он стал для меня важнейшим достижением.

Пять лет спустя многие фирмы стали разрабатывать и продавать компьютерные наборы примерно такого уровня. У них был такой же объем памяти и такая же нелепая передняя панель с лампочками и переключателями.

Оглядываясь назад, я понимаю, что «Крем-сода» стала для меня в своем роде отправной точкой. И я и тут оказался впереди планеты всей.

Еще один момент: благодаря «Крем-соде» я познакомился со Стивом Джобсом. В школе я учился на четыре класса старше его, поэтому мы не были знакомы; он был одногодкой с Биллом Фернандесом. Однажды Билл сказал мне: «Эй, тебе стоит познакомиться с одним парнем. Его зовут Стив. Он тоже обожает устраивать розыгрыши и, как и ты, увлекается электроникой».

И вот однажды – дело было днем, насколько я помню – Билл позвонил Стиву и пригласил его к себе домой. Я помню, как мы долго сидели с ним на тротуаре перед домом Билла и делились историями – мы рассказывали друг другу про свои розыгрыши и про разработанные нами устройства. Я чувствовал, что у нас много общего. Мне обычно было тяжело объяснять людям все тонкости электротехнических устройств, которые я собирал, но Стив хватал все на лету. Мне он сразу понравился. Он был худощавым жилистым парнишкой, полным энергии.

Стив зашел в гараж, увидел наш компьютер (еще до того, как он взорвался) и внимательно выслушал наш рассказ о нем. На него это произвело впечатление. Мы ведь действительно собрали компьютер с нуля и доказали, что было возможно – или могло вскоре стать возможным – делать компьютеры, которые занимают не так много места.

Хотя Стив по-прежнему учился в средней школе и жил в Лос-Альтос, то есть за милю от меня, мы сразу подружились. Я жил в Саннивейл. Билл оказался прав – у двух Стивов было много общего. Мы обсуждали электронику, говорили о музыке, которая нам нравилась, и обменивались рассказами о розыгрышах. Нам даже довелось устроить несколько розыгрышей вместе.

Когда я познакомился со Стивом Джобсом, я по-прежнему общался с Алленом Баумом, которого знал еще со средней школы.

Когда я впервые с ним повстречался еще в средней школе, Аллен был худым очкариком-ботаном. Мы с ним входили в суперэлиту: были не только старшеклассниками, но и самыми успевающими учениками в школе. Учителя часто нас посылали на математические конкурсы или на выступления с лекциями, поэтому мы хорошо знали друг друга. Остальные считали нас чудаковатыми аутсайдерами, а Аллен к тому же был ниже меня ростом, костлявее и еще более замкнутым, чем я. Он был натуральным ботаником.

Позже он увлекся культурой хиппи и начал слушать музыку из Сан-Франциско, вроде групп Grateful Dead и Jefferson Airplane, но поначалу окружающие его с трудом воспринимали.

Еще тогда, когда я учился в средней школе, я часто навещал Аллена и его родителей. Его родители были евреями, у них были родственники, которые погибли в концлагерях. Это тогда меня сильно потрясло, я мало что об этом знал. Отец Аллена, Элмер, работал инженером и обожал юмор – он был очень смешным, и активно выступал за защиту прав человека. Мама, Шарлот, была на него очень похожа. Мне казалось, что Элмер и Шарлот Баумы были в чем-то похожи на меня – они были общительными и веселыми.

Итак, как я уже сказал, я проводил много времени с Алленом. В то время у Стива Джобса, который тогда только поступил в школу Хоумстед, возникла идея. Он захотел сделать такой огромный транспарант на простыне – ну, знаете, известным жестом под названием «птичка» – и повесить его на выпускной церемонии. На нем должно было быть написано: «С наилучшими пожеланиями». Мы называли его знаком «С наилучшими пожеланиями по-бразильски».

Мы занялись делом. Раздобыли такую огромную простыню – она была расписана вручную, Аллен и его братья тогда разукрашивали все свои вещи – и растянули у Аллена на заднем дворе. Мы принялись делать наброски мелом – огромная рука с вытянутым средним пальцем. Мама Аллена даже помогала нам ее рисовать – она показала нам, как нужно было отбросить тень, чтобы рука стала менее мультяшной и больше похожей на настоящую. Помню, она далеко не сразу поняла, что на самом деле это будет за жест. Однако она посмеялась и сказала: «Я знаю, что вы задумали». Она нас не остановила. Думаю, она просто не знала, как именно мы собирались этой штукой воспользоваться.

Мы подписали простыню «SWAB JOB». S и W означали Стив Возняк, A и B – Аллен Баум, а JOB – Стив Джобс. Мы закончили работу и свернули простыню. Позже той ночью мы залезли на крышу корпуса C, где собирались ее натянуть. Мы хотели прикрепить транспарант к сорокафунтовой рыболовной леске и развернуть ее, когда выпускники школы Хоумстед будут проходить мимо.