Маршал Рокоссовский - Анатолий Корольченко

«БОГ РАТИ ОН»

В понедельник 17 июля 1944 года на центральных улицах столицы произошло знаменательное событие. От Белорусского вокзала под усиленным конвоем прошла гигантская колонна немецких военнопленных. Их численность достигала почти 52 тысяч человек. В голове колонны следовали генералы, за ними — офицеры, а потом в шеренгах по двадцать человек шли рядовые гитлеровцы. Они брели, не глядя по сторонам, где стояли молчаливо осуждающие вражеских вояк толпы москвичей.

Это были военнопленные, захваченные в последних сражениях в Белоруссии, и большинство из минского «котла», уготованного войсками двух Белорусских фронтов, одним из которых командовал Рокоссовский. Их воины решительно и смело продвигались вперед, искусно обходя вражеские узлы сопротивления и выходя им в тыл.

По плану операции, условно названной именем выдающегося русского полководца Отечественной войны 1812 года Петра Ивановича Багратиона, замышлялась полная ликвидация мощной группировки противника в Белоруссии.

Когда-то, командуя при отступлении армией, этот полководец умело отражал мощные удары наполеоновских войск, показав в Белоруссии высокие качества военачальника. Подобное же проявил в Белоруссии и Рокоссовский, когда осенью 1943 года его фронт начал освобождать земли республики.

После Курской битвы войска без оперативной паузы, испытывая недостаток в людях, вооружении, технике, к полной неожиданности немецкого командования перешли в наступление. Застигнутые врасплох, немецкие военачальники стали снимать резервы и даже части со второстепенных направлений и перебрасывать их против наших ударных группировок. Рокоссовский предвидел этот маневр, ведущий к ослаблению и без того слабых участков, и приказал командующему 3-й армии генералу Горбатову не медля перейти в наступление.

— Армия не в состоянии выполнить приказ, — запротестовал тот. — Без усиления она задачу не выполнит.

— Усиливать нечем, а задача не отменяется, — стоял на своем командующий фронтом. — Нельзя терять время!

Генерал Горбатов обратился в Ставку. Он заявил, что его армия используется неправильно. В Ставке приняли сторону Горбатова. Но Константин Константинович не отступил. Вызвав командарма, он раскрыл ему замысел операции, объяснил роль в ней 3-й армии, необходимость активных действий с ее стороны. Не ожидавший здесь наступления, противник при первом же ударе откатился на десятки километров.

23 мая 1944 года в Кремле рассматривался план знаменитой Белорусской операции. Туда был приглашен и Рокоссовский, командовавший 1-м Белорусским фронтом. Он доложил о намеченном штабом плане, предусматривавшем нанесение одновременно двух главных ударов. Сталин и Жуков возразили.

— Пройдите в соседнюю комнату и хорошо обдумайте ваше предложение, — сказал ему Верховный.

Через полчаса его вызвали.

— Ну как, товарищ Рокоссовский, подумали?

— Подумал, товарищ Сталин. Остаюсь при своем мнении.

Сталин взглянул на Жукова.

— Идите, еще подумайте.

Он взял карту, расчеты и стал их рассматривать: нет, все точно, все обоснованно. Обстановка диктует нанести два удара. В этом успех операции.

— Ну, теперь как, товарищ Рокоссовский? Убедились, что мы правы?

— Никак нет, товарищ Сталин. Прав я.

В глазах Сталина вспыхнули огоньки. Не отрывая взгляда, он приблизился, положил руку ему на плечо, и генерал почувствовал, как пальцы щупают на нем звездочки погон. Их четыре — генерал армии.

— Так вы не отказываетесь от принятого решения?

— Никак нет.

Они смотрели в упор друг на друга, не отводя взгляда. Казалось, старались пересилить один другого. И первым отступил Сталин.

— Хорошо. Пусть будет так, как решил командующий фронтом…

Это нестандартное предложение генерала Рокоссовского противоречило установившимся канонам. Однако он не отступил, сумел доказать жизненную необходимость предложения, его целесообразность.

Позже Жуков предупредил:

— Смотри, Костя, не промахнись.

Но все получилось так, как задумал комфронтом.

Наступление войск 1-го Белорусского фронта началось 24 июня 1944 года. Накануне ночью на обоих участках прорыва авиация нанесла мощные удары по обороне противника. Затем последовала продолжительная артиллерийская подготовка. На километр фронта было сосредоточено до двухсот орудий и минометов. За два часа им удалось уничтожить и вывести из строя живую силу и оборонительные сооружения на переднем крае вражеской обороны и в ее глубине, обеспечить продвижение пехоты и танков на значительное расстояние.

Особого успеха добилась южная группа, где действовали войска 65-й и 28-й армий. Уже в первой половине дня они прорвали вражескую оборону на всю ее глубину. Для развития успеха ввели в бой танковые соединения. Они взломали опорные пункты врага, успешно преодолели сопротивление. 1-й танковый корпус генерала Панова углубился на 20 километров. Создались условия для ввода в сражение конно-механизированной группы генерал-лейтенанта Плиева.

Подвижные войска, состоящие из танковых и кавалерийских соединений, взаимодействуя с танковым корпусом генерала Панова, устремились к Бобруйску.

На рассвете 27 июня оказались окруженными пять немецких дивизий в районе Бобруйска. Они начали было отходить к Березине, но генерал Рокоссовский приказал обрушить на них удар всей 16-й воздушной армии генерала Руденко. В воздух поднялись 526 самолетов, из них 400 бомбардировщиков. В течение полутора часов они сбросили на противника почти одиннадцать с половиной тысяч бомб, выпустили 572 реактивных снаряда, 41 тысячу снарядов и патронов.

Небезызвестный генерал-полковник Гудериан, возглавлявший немецкий генеральный штаб, в своей книге «Воспоминания солдата» о тех событиях писал:

«В период с 22 июня по 3 июля 1944 г. русские начали наступление и прорвали немецкий фронт между реками Припять и Березина… Понеся огромные потери (около двадцати пяти дивизий), фронт откатился…

В последующие дни русские, энергично развивая успешное наступление, овладели Пинском, вышли в районы Гродно, Ковно (Каунас)… Этим ударом в крайне тяжелое положение была поставлена не только группа армий «Центр», но и группа армий «Север». До 21 июля русские, казалось, неудержимым потоком хлынули к реке Висле…»

Еще более откровенно признание генерал-лейтенанта Зигфрида Вейсфаля. Он писал: «В течение лета и осени 1944 г. немецкую армию постигло величайшее в ее истории поражение, превзошедшее даже сталинградское. 22 июня русские перешли в наступление на фронте группы армий «Центр»… Противник во многих местах прорвал фронт группы… и эта группа армий была ликвидирована. Лишь рассеянные остатки 30 дивизий избежали гибели и советского плена».