Вирусный маркетинг - Марен Ледэн

Призраки шепчут мне на ухо, смущают в минуты покоя:

«Не бойся нас! Мы первые и последние. Мы живая сила. Ты считаешь, что мертва, но мы поддерживаем в тебе жизнь. Мы обладаем властью над смертью и над ее миром. Нами написано то, что ты видишь вокруг: происходящее сейчас и грядущее. Вот тайный смысл того, что, как тебе кажется, ты видишь и слышишь: Сахар — единственный посланник Ваал-Верифа. Сахар — скипетр в одной из его девяти рук. Но рука, держащая скипетр, — ты. Ты — рука, с помощью которой Ваал-Вериф установит на земле свое царство. Сахар не знает этого, а мы знаем, ибо ничто не ускользает от нас, все предначертано нами».

Внезапно мой живот пронзает боль, столь же сильная, сколь и неожиданная. Я падаю со стула в полубессознательном состоянии. Почему они выбрали меня, о Астарта, мать моя? Почему им нужна именно я?

Превозмогая боль, я медленно сворачиваюсь клубком у стены, мои вены вздулись от мучительного усилия.

ГРЕНОБЛЬ,

25 октября 2007

Два месяца он не слышал голоса Лоры. Два месяца сплошных неприятностей. Смерть Дени и Александра, жизнь с Камиллой, поиск информации о СЕРИМЕКСе: последние недели проносятся у него перед глазами, словно жить ему осталось считаные секунды.

— Алло? Натан, ты слышишь?

Она беспокоится о нем.

— Натан?

Найти, что сказать, и побыстрее.

— Натан?!

Он наконец открывает рот и пытается говорить непринужденно.

— Привет, Лора.

— Натан.

Голос на том конце провода звучит уверенно.

— Я в Гренобле.

— …

— Мы можем увидеться? Прямо сейчас, ты сможешь?

Натан выдавливает из себя ответ и назначает ей встречу на площади Виктора Гюго через полчаса, чтобы успеть помыться и переодеться.

Эта девушка ему безумно нравится.

Вкратце описав Камилле по телефону, как выглядит Лора, Натан бегом спускается по лестнице за машиной. Когда он подъезжает к месту встречи, Лора уже там, оживленно беседует с Камиллой.

Когда он подходит, сестра шепчет ему на ухо:

— Я сразу ее узнала. Я узнала бы ее даже без твоего описания, кстати, довольно путаного.

Камилла смеется, и в этом тихом смехе она вся. Она любя подтрунивает над двоюродным братом, надевшим футболку наизнанку. Натан подходит ближе к Лоре. Ему хочется обнять ее. Он не знает, что удерживает его от этого. Улыбаясь, она пристально смотрит на него.

Камилла говорит:

— Уже три пятнадцать, Натан, ты опоздал.

Он подходит к Лоре еще ближе.

Камилла призывает его к порядку:

— И Бахия опоздала.

«Бахия!»

— Бахия опоздала? Быть такого не может!

Потом:

— Бахия никогда не опаздывает.

— И все-таки она опоздала — на сорок пять минут. Я все время оставалась на площади. Если бы она прошла мимо, я бы ее увидела.

Неожиданный поворот. Натан мгновенно переходит из состояния трансцендентального парения в состояние дикого ужаса, но потом вновь берет себя в руки.

— За мной!

У трамвайных путей он ловит такси и просит отвезти их в кампус, в общежитие Кондильяк.

Камилла и Натан поражены. Не могут и слова вымолвить. Лора смотрит на них с беспокойством и молчит. Натан предпочел бы, чтобы ее здесь не было, чтобы она не видела страха в их глазах.

Таксист высаживает их у входа в общежитие. Корпус Б2, комната 401. Перепрыгивая через ступеньки, Натан взлетает по лестнице. Дверь приоткрыта.

Внутри — нечто чудовищное.

Бахия лежит голая, тело испещрено кровавыми полосами, горло перерезано. Вокруг разбросаны клочки одежды. В комнате видны следы борьбы, ящики письменного стола основательно перерыты. Пол устлан листами бумаги, исписанными ровным убористым почерком.

Натан ревет.

Натан впал в ступор, он должен восстановить канву событий, а затем разобрать ее нить за нитью. Доказать, что ее не существует, разрушить иллюзию. Убедить себя, что нет ни причин, ни следствий, только реальность. Какая реальность? Кровь, которая, подступив к его ногам, пачкает ботинки? Рана, зияющая в горле близкого человека? Приоткрытая дверь, за которой ждет невыразимое? Нежелание сразу принять то, что выпало на его долю? Эта реальность существует лишь в его голове.

Но она невыносимо мучит его.

Идеально ровная асимптота к его линии боли, уходящей в бесконечную высоту. Они заранее прочерчены в его уме. Он уже знает, как реагировать, как испытывать боль и как ее переносить.

Его научили этому, нужно только вспомнить.

Вопли Бахии.

Ее крики отражаются от стен.

Это гибкая и тягучая боль. Натан чувствует, как она растет и все глубже проникает в его тело. Он знает, что она растет. Видит путь, которым она пробирается, независимо от его желания. Гниль распространяется с быстротой постыдного вируса.

Не сдаваться.

Натан изо всех сил борется с ужасом. Острая боль в левом виске. Он закрывает глаза, чтобы перевести дух. Ему представляется револьвер, голова слегка наклонена влево. И некому нажать на курок, кроме него самого. Но выстрела нет, только эта боль. Он открывает глаза, и картинка исчезает. Снова закрывает их — и она здесь, вездесущая, но выстрела нет.

Бахия достойна лучшей участи. Она не заслужила того, что с ней произошло.

Спустя некоторое время, показавшееся Натану вечностью, Камилла подходит к нему сзади, тогда как Лора, которая оказалась рядом с ним раньше, молча накрывает тело одеялом, взятым с разворошенной кровати.

Как только она прикрыла окровавленное тело Бахии, в голове у Натана что-то щелкнуло. Нужно уезжать. Действовать. Немедленно. Ждать нельзя.

— Иначе мы следующие, — слышит он собственный шепот.

Камилла жутко напугана.

— Что?

— Нужно уезжать из Гренобля.

Он добавляет:

— Немедленно.

Ошеломленная, Камилла не слышит его.

— Нужно бежать из этого города, пока не настал наш черед!

Мягкий голос Лоры:

— И куда же?

— Надо сматываться и поскорее. Я не хочу обнаружить труп Камиллы. Не хочу, чтобы однажды утром она обнаружила мой.

Он поворачивается к Лоре, которая явно не понимает, чем вызвана эта истерика:

— Я не хочу обнаружить твой труп, распластанный на кухонном полу.

Натан плачет от ярости и бессилия.

— Да почему ты должен найти мой труп?

Представив себе эту картину, Натан окончательно теряет самообладание. Он бросает взгляд на сестру. Камилла в прострации, она движется на автомате и не издает ни звука, хотя по щекам ее ручьем текут слезы.

— По дороге объясню. Скоро тут появятся флики. Мы же не будем сидеть и ждать нашей очереди. По крайней мере, сначала мы должны понять. И поэтому у нас есть лишь один выход.

— Какой?

— Залечь на дно.

— Нет!

Это был окрик Лоры. Натан замирает от ее командного тона.

— Нужно сообщить властям, вызвать полицию, начать расследование.

Натан сбрасывает оцепенение.

— Флики ничего не сделают. Уже третий человек за два месяца убит подобным образом. Александр мертв.

Лора выслушивает его без возражений.

— Мой друг Дени Эритье убит при таких же обстоятельствах.

Она напрягается.

— А теперь Бахия. Все убиты одинаковым способом. Из-за того, что проводили исследование вместе со мной. Все они были моими друзьями! Тебя просто здесь не было, вот и все. Ты не в курсе. Тут ты бессильна, да и я тоже. Так что я залягу на дно, поскольку другого выхода нет. Я не знаю, что еще мы могли бы сделать в настоящий момент.

Натан хватает Камиллу за руку и сбегает по лестнице. Лора не забывает закрыть дверь в комнату.

Сомневаться больше нельзя.

ПРИВА,

24 ноября 1999

Первые схватки я почувствовала вечером, относительно рано. Было мгновенно принято решение переместить меня вниз, в родовую палату. Мои чувства обострились сами собой, разбуженные резкой болью в одном из отделов мозгового ствола. Подступила тошнота.

Ребенок готовится выйти наружу. Эта короткая мысль приводит меня в ужас. Глаза наполняются слезами, но я тут же сдерживаю их.

«Что появится на свет из моего чрева? Что они сделали с моим телом?»

Мою нервную систему стремительно охватывает паника, нервы натянуты, словно тетива лука. Раздается громкий сигнал. Появляется ассистент со шприцем. Ни одна эмоция не отражается в его взгляде. Герметичный комбинезон придает ему холодный, нечеловеческий вид. Проступившая на надбровной дуге капля пота и дрожь в его руках контрастируют с совершаемыми им механическими манипуляциями. Мне вливают холодную жидкость. Я вздрагиваю. Мышцы разом расслабляются. Парадоксальное состояние сонливости и частичного бодрствования.

Всего ассистентов семнадцать. Это исключительно мужчины. Ни одна женщина не получила права входить в палату во время проведения операций по извлечению. Женщина способна «сбить электронейронные реакции вынашивающей матери» — уточнил директор.