Улица Райских Дев - Барбара Вуд

– Как твое имя? – спросил он.

Она уставилась на него огромными глазами и ответила еле слышным голосом:

– Захра, господин…

– Твой ребенок плохо выглядит, – сказал он.

– Мальчику не хватает еды, господин…

Ибрахим посмотрел на девочку с запавшими голодными глазами, на ребенка, похожего на скелетик, обтянутый кожей, и почувствовал, что Бог осенил его.

– Если ты отдашь мне сына, я спасу его, – голос его был мягким и убедительным. – Он вырастет богатым и счастливым.

Захра подняла на него испуганные глаза. Она подумала об отце ребенка. Имеет ли она право отдать его сына? Но этот господин так похож на Абду… Может быть, это сходство неспроста? Она была так голодна, что мысли путались в ее голове. Она посмотрела через ограду, где в саду цвели померанцевые деревья и из окон большого дома лился золотой свет. Она вспомнила, что мадам Наджиба каждый день гонит ее на улицу просить милостыню, и все равно и она и ребенок умирают от голода. Может быть, этот незнакомец, похожий на Абду, послан ей Богом? И она ответила:

– Да, господин.

Он велел ей сесть в машину, и они поехали.

Хассан смотрел изумленно на друга:

– Что я должен сделать для тебя?

– Мне нужно жениться на этой девушке, – сказал Ибрахим, подталкивая к Хассану Захру. – Ты – юрист, составишь контракт и будешь представлять ее семью…

Гостиная яхты Хассана еще не была убрана после приема гостей, но Ибрахим сдвинул бутылки на столе и вложил в руку Хассана ручку. Тот отступил, растерянно говоря:

– Да ты сошел с ума, дружище! Зачем тебе на ней жениться? У тебя же есть Элис!

– Хассан, мне не девушка эта нужна, а ребенок! Элис родила дочь, и предсказательница нагадала, что я должен совершить благое дело – тогда у меня будут сыновья. Я возьму этого ребенка, заявлю, что это мой сын, и воспитаю его.

– Опомнись, как ты сможешь выдать его за собственного сына? Ты провел десять месяцев в Монте-Карло, все это знают…

– Девушка говорит, что ребенку три месяца. Значит, это мог бы быть мой ребенок. Я поклянусь в этом перед свидетелями, и ребенка признают моим. Это будет законно.

Хассан сопротивлялся недолго. Вспомнив, что через час к нему должна прийти женщина, он быстро составил брачный контракт: Лакей засвидетельствовал подписи, Хассан и Ибрахим обменялись рукопожатием. Брак приобрел законную силу. Для следующего этапа были необходимы четыре свидетеля – мужчины. Хассан послал лакея за поваром и уборщиком, и они вчетвером выслушали слова Ибрахима:

– Я признаю этого ребенка своим. Он – мой сын, я – его отец. Он должен носить мое имя.

Хассан заполнил свидетельство о рождении, и свидетели поставили свои имена.

Тогда Ибрахим повернулся к Захре и, согласно обычаю и закону, трижды произнес:

– Я даю тебе развод, я даю тебе развод, я даю тебе развод!

Он взял из ее рук ребенка и сказал:

– Ребенок теперь мой, перед Богом и законом Египта. Ты не имеешь права требовать его у меня. Тебе понятно?

– Да, господин, – прошептала Захра и упала в обморок.

Не веря своим глазам, Амира смотрела на Ибрахима с ребенком на руках.

– Ты говоришь, что это твой ребенок?

– Он мой, и я назвал его Захария.

– О, мой сын, нельзя назвать своим ребенка другого человека, это запрещено Кораном.

– Я женился на его матери и признал ребенка своим. У меня законные бумаги.

– Законные! – вскричала мать. – Признать своим чужого ребенка – это против Божьего закона! Ибрахим, сын моего сердца, умоляю тебя – не делай этого! – Амира была в полном смятении. Отобрать ребенка у матери…

– Я уважаю и чту тебя, мама, и рад бы повиноваться тебе, но ведь Кетта сказала, что я должен совершить богоугодное дело. Я спас ребенка от голодной смерти.

– Бога не обманешь, Ибрахим! Вот увидишь, твой поступок навлечет беду на наш дом. Верни ребенка матери.

– Это невозможно, – ответил он.

Амира увидела в его взгляде беспомощность и печаль и склонилась перед неизбежным.

– Иншалла! – сказала она. – Божья воля. Теперь это наша тайна. Никто не должен знать, откуда этот ребенок, Ибрахим. Не говори ни другу, ни родственнику. Во имя чести семьи надо сохранить тайну. – Голос ее прервался. – Завтра я отнесу нашего нового сына в мечеть… Ему сделают обрезание.

Взяв себя в руки, Амира спросила Ибрахима:

– А где же его мать?

– Я обещал, что позабочусь о ней. Амиру снова охватило смятение:

– Нет, нет, ребенка нельзя разлучать с матерью Приведи ее сюда. Она станет служанкой в нашем доме и будет видеть мальчика.

И Амира взяла на руки легкое тельце:

– Я принимаю тебя как внука, – сказала она ребенку. – Если Небо создало тебя, на земле должно найтись для тебя место.

Глядя в глаза ребенка, она снова вспомнила свой загадочный сон, который не могла истолковать Кетта, – о лагере в пустыне и ночном набеге. Сон снился накануне рождения младенца, после этих снов появились в доме Камилия, Ясмина и теперь маленький Захария. Их судьбы уже записаны Богом в Книгу Судеб.

Записана и судьба ее дочери Нефиссы, которая ушла из дому с горящими щеками и еще не вернулась. Страх объял Амиру.

– Слушай, сын, – сказала она Ибрахиму, – завтра в мечети раздай милостыню и молись об искуплении своих грехов. И я буду молиться, да услышит нас милостивый Господь.

Она говорила спокойно, но сердце ее было полно тревоги.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

1952

ГЛАВА 1

– Почему пустые улицы? Разве сегодня праздничный день?

Водитель такси посмотрел в зеркальце обзора на пассажира, который задал ему вопрос. Водитель посадил его только что на главном каирском вокзале, хотя не сразу на это решился. Он мог бы сказать:

– Вы, англичанин, неудачно выбрали день приезда в Каир. Разве вы не знаете о вчерашнем кровавом побоище – ваши солдаты убили в районе Суэцкого канала пятьдесят египтян? И о том, что египтяне поклялись отомстить за это зверство. Власти предупредили англичан, что лучше им сегодня не показываться на улицах. – И еще он мог бы добавить: – Ведь вы чудом достали такси. Я согласился везти вас на улицу Райских Дев, потому что вы предложили большую плату, а я сегодня ничего не заработал. И все равно – только безумец может везти сегодня англичанина.

Но водитель не сказал ни слова и только выразительно пожал плечами. Этот белый вообще ни в чем не разбирается – сел на заднее сиденье, а пассажир-мужчина должен сидеть рядом с водителем.

Но Эдвард Вестфолл, двадцатишестилетний сын графа Пэмбертона, не придавал значения ни хмурому виду водителя, ни безлюдности улиц воскресного Каира. Он приехал в Египет навестить сестру и был настроен весело, как резвый школьник на каникулах.