До встречи в Венеции - Элизабет Адлер

— Добилась чего?

— Немногого. Стала владелицей антикварного магазина. Полагаю, легче иметь дело с прошлым, чем с настоящим.

— Не всегда, — резко заметил он.

Преш удивленно уставилась на него. Что он имел в виду?

— Думаю, лучше нам пойти на набережную Сен-Луи, — предложила она. — Это не близко, но машин сейчас почти нет, и прогулка будет интересной.

— Если только там есть хорошее вино.

— Конечно, есть. Однако обещайте мне не заказывать хорошее бордо к рыбе.

— Но мне нравится сочетание красного вина с рыбой, — запротестовал Сэм. — Каждый раз, когда я отправляюсь порыбачить на Песчаной косе, я жарю выловленную рыбу прямо на берегу, а затем мы распиваем бутылку хорошего местного вина. Знаете, у нас в Каролине делают очень неплохое винцо, хотя и не бордо.

Ресторан походил на темную пещеру. Старые, почерневшие от копоти балки крест-накрест пересекали потолок, искусственные красные розы украшали покрытые белой оберточной бумагой столики, в большом камине из грубо обтесанных камней пылал огонь. В воздухе плавал смешанный запах жареной баранины и соуса на красном вине, одним словом, атмосфера была восхитительной, как на Рождество в морозный воскресный день.

На столике гостей уже поджидала бутылка красного вина — дань старой традиции. Сэм, вместо того чтобы отослать бутылку назад, разлил вино по стаканам.

Преш с волнением смотрела, как он делает первый глоток.

— Доброе винцо, почти такое же, как в Каролине, — сказал он.

В тот же миг к ним подскочил владелец ресторана с меню.

— Мадам, месье, вы обязательно должны попробовать чечевичный суп с ветчиной, для такой погоды, как сегодня, нет лучшего блюда. Я также рекомендую вам жареную баранью ногу. Разумеется, есть отличный гарнир — фасоль, а также жаренный тонкими ломтиками картофель с чесноком, луком и грибами.

Как и было обещано, суп оказался настоящим объедением. Согревшись, Прешес устремила задумчивый взгляд на Сэма.

— Итак, вы знаете обо мне все. А теперь расскажите о себе, — попросила она.

— Хм, хм. Положим, мне известно лишь чем вы занимаетесь. Я ведь не знаю, что вы за человек. — Он окинул ее придирчивым взглядом.

— Однако вам известно, например, где я живу. Может, в свою очередь вы расскажете мне о доме на берегу моря, где вам так нравится пить местное красное вино?

— Я живу в этом доме уже десять лет. Я купил его на первый авторский гонорар. Дом находится на окраине крохотного городка, но стоит отдельно, на краю обрыва, среди зарослей высокой травы, защищенный от ветра тамариском. Тамариск я посадил сам. Теперь деревья выросли, они почти трехметровой высоты. Снаружи дом неказист, серый куб, покрытый дранкой, но окна его смотрят прямо на море. Долгими летними вечерами так приятно сидеть на широком крыльце…

Сэм умолк, и Преш подумала, что он, должно быть, соскучился по дому.

— У вас прирожденный дар рассказчика, — с улыбкой заметила она. — Дом стоит перед моими глазами, как будто я там побывала.

Он с грустью взглянул на нее.

— Внутри все так же просто, как и снаружи. Истертые до белизны половицы, выцветшие ковры, удобный диван, даже два дивана, камин. Зимой горящий камин манит к себе, так приятно сидеть у огня и наблюдать за игрой огненных язычков, вместо того чтобы смотреть на высокие морские валы, с грохотом набегающие на песчаный берег, и прислушиваться к тому, как завывает ветер в верхушках деревьев. Дом словно остров, — тихо добавил он, — мой собственный остров, где нет никаких тревог и забот, где все так идеально.

— И что было дальше? — вырвалось у Преш, прежде чем она опомнилась. — Простите. Мне показалось, что ваш рассказ не окончен, что вы остановились на полуслове.

— Вы правы. Впрочем, рассказ никогда не будет окончен.

Поглядывая на обручальное кольцо на пальце Сэма, Преш подумала, что ему давно уже следовало упомянуть, хотя бы невзначай, о своей жене.

Сэм попробовал баранину и улыбнулся:

— Очень вкусно.

— А что я вам говорила?

— Я вижу, вы человек, которому можно доверять. Однако погодите. Я забыл спросить вас о Лили.

Его слова словно вырвали ее из сладкого полузабытья. Преш даже удивилась, что так быстро забыла о кузине.

— Пока ничего не слышно. По крайней мере, она могла бы позвонить. Но ей, судя по всему, очень нравится таинственность. Пожалуй, я нисколько не удивлюсь, если она так и не появится. Разве… — Тут Преш замялась. — Нет, она говорила, что ей крайне необходимо поговорить со мной.

— Вероятно, о семейном деле. Она, наверное, прослышала о том, что вы получили в наследство дедушкину дубленку, и хочет прибрать ее к рукам.

Они расхохотались. Сэм огляделся по сторонам, посетители к этому часу уже заполнили маленький зал.

— Мне нравится тут. Здесь все по-настоящему, совсем не похоже на большой Париж, который там, наверху, за стенами нашего ресторанчика.

— Постойте, но ведь большой Париж как раз и состоит из сотен таких местечек, как наш ресторан. Теперь вы вряд ли станете отрицать, что мой город прекрасен.

Он внимательно посмотрел на нее, вглядываясь в ее раскрасневшееся лицо, в ее лучистые глаза, блестевшие из-под спутанной золотистой челки.

— Сознаюсь, Париж прекрасен, — согласился он.

— Когда вы прилетите в Нью-Йорк, наверное, вы сразу поедете в свой дом на побережье?

— Я не был там уже несколько лет, — вздохнув, сказал Сэм, чем немало удивил ее. Он поспешил сменить тему беседы, спросив ее о том, что она хотела бы заказать на десерт.

— Яблочный пирог! — воскликнула Преш. — И еще ванильное мороженое. Им поставляет мороженое сам Бертильон. Это самое лучшее мороженое на свете.

Они съели по кусочку яблочного пирога и попробовали лучшее на свете мороженое. Наступила очередь крепкого ароматного кофе, причем Сэм положил себе столько сахара, что, как в шутку заметила Преш, ложка увязла в чашке.

Потом они не спеша брели по лабиринту парижских улочек, пока не подошли наконец к ее дому. Они остановились у ворот, ведущих во дворик. Преш взглянула на Сэма.

— Большое спасибо вам за чудесный обед, — поблагодарила она. — Все было замечательно.

— Как это ни удивительно, но вы правы. Благодарю вас, Рафферти, за то, что составили мне компанию.

— Хорошую компанию для одинокого человека, — уточнила Преш, интуитивно догадавшись, насколько он был одинок.

Сэм ничего не ответил, только бросил на нее грустный взгляд, затем развернулся и пошел прочь.

Преш поняла, что опять сморозила глупость. Чувствуя себя виноватой, она окликнула его:

— Погодите. Ну что вам делать вечером в такой дыре, как ваш отель? Может, зайдете ко мне в гости? Послушаем музыку, посмотрим телевизор.