Над уровнем неба - Виктория Мариновская

Кирилл застыл на мгновение, затем спокойно достал чистый носовой платок и протянул девушке.

-Наверное, он просто сошел с ума от твоего удивительного свойства притягивать  к себе всякие неприятности... - за усмешкой в его голосе, она угадала плохо скрытое напряжение -  Ты ходячая катастрофа!

Светлана с интересом взглянула на  Кирилла:

-Кто сошел с ума?

-Я... Надо тебя запереть дома и ни куда не выпускать.

-Он еще и издевается!

Девушка выпрямилась и пошла, слегка прихрамывала на левую ногу

-А ты веришь, в ангелов? – каким-то бесцветным тоном, безо всякого  интереса произнес он.  Подхватив ее под руку, Кирилл  помог открыть дверь. Светлана с удивлением посмотрела на его напряженное лицо - скулы затвердели, а черные глаза, казалось,  стали еще чернее. Хотя скорее всему виной был тусклый свет в подъезде, решила про себя девушка.             

-Ну, вообще-то скорее да, чем нет, но судя по тому, с каким постоянным упорством я попадаю во всякие неприятности,  он действительно просто сбежал от меня…

Они вошли в подъезд, и Светлана собиралась было уже нажать на кнопку, что бы вызвать  лифт, однако Кирилл почему-то предложил пойти пешком.

-Почему не хочешь поехать на лифте?  У тебя что -  клаустрофобия?

-Отчего-то мне кажется, что если мы поедем на лифте, то он сломается и застрянет, или оборвутся канаты, а  кабина лифта упадет. - Сухо заметил он.

-Кирилл, а ты оптимист…

-После знакомства с тобой! - ответил он  с непонятной интонацией.

-Вообще-то у меня болит колено, но если ты считаешь, что ездить со мной в лифте это верх неблагоразумия, то пошли пешком. - Она ворчливо развернулась и зашагала по лестнице.

-Я возьму тебя на руки  - не дожидаясь согласия, Кирилл невозмутимо поднял ее. Словно не замечая ее пятидесяти пяти килограмм, он без труда преодолел четыре лестничных пролета. Светлана даже не успела и вздохнуть, как стояла возле своей двери.

Он не стал напрашиваться к ней домой, попрощавшись тут же. Не доставая ключей, Светлана повернулась к нему и  тихо спросила:

-А ты не сбежишь? 

Он несколько секунд, молча, смотрел на нее, и даже в полумраке неяркой лампы девушка не могла не заметить, как  его глаза наполнились необъяснимой тоской.

-Я же не твой ангел-хранитель, я буду с тобой до последнего… - он вздохнул и, кивнув на прощанье, словно тень скрылся на лестнице. Светлана несколько секунд растерянно стояла возле своей двери, ожидая услышать, как за Кириллом хлопнет входная подъездная дверь. Так и не дождавшись привычного металлического лязга и пытаясь разобраться в собственных чувствах, которых за богатый событиями день было множество, она вставила ключ в замочную скважину. 

Девушка поняла, что никак не может избавиться от раздражающего ощущения того, что она постоянно упускает нечто очень важное. Оставалось только понять — что именно?

На сегодня было еще одно незавершенное дело. Сначала он, не особо соблюдая правила дорожного движения, проехал через весь город. И уже через пятнадцать минут стоял возле закрытых ворот, ведущих на территорию института. Аккуратно припарковавшись вдоль обочины на тихой и пустынной из-за позднего часа улице, мужчина вышел из машины.

 Сделав шаг,  он растворился в полумраке, оказавшись через мгновение в одном из учебных кабинетов института. Едва различимые обрывки мелодии неясным эхом долетали до него. Он внимательно вслушивался в нее, запоминая все до мельчайших подробностей. Как собака чувствует каждого по запаху, так и он с легкостью выделял из многоголосого потока мелодию души нужного ему человека.

Он медленно шагал вдоль пустых рядов парт, сиротливо стоящих в большом темном классе. Уличный фонарь светил сквозь окно и скупо бросал гроздья тусклого света на отдельно стоящий стол возле классной доски. Мужчина подошел  к столу и провел пальцами по идеально гладкой лакированной поверхности, затем резко развернувшись, уверенно зашагал к двери.…

На этот раз ехать приходилось очень медленно. Даже и не ехать, а плестись, хотя дороги были полностью свободны. Но по-другому бы ничего не получилось. Пропетляв пятнадцать минут, и заехав в один из спальных районов западного округа Москвы, он выключил двигатель автомобиля и внимательно огляделся. Обычный городской двор, в два ряда припаркованные автомобили, и пара мусорных баков, возле которых тихонько шурша, что-то грызла большая одноухая собака непонятной  породы.  Музыка зазвучала чуть громче…

Он неторопливо прошелся около автомобилей, на несколько секунд задерживаясь возле каждого, пока не остановился около темно-синей тойоты «Приус». Затем резко ударив локтем в лобовое стекло, с наслаждением  услышал визгливо-квакающий звук сигнализации, эхом отразившийся от панельных стен многоэтажек.

Прошла секунда... Другая... Сигнал работал уже минут пять, и он подумал, что придется подниматься в квартиру. Однако в этот же момент послышалось негромкое пиликанье открывающейся подъездной двери. На ступеньках показалась блестящая лысина в обрамлении редких желтовато-серых волос. Хозяин этой лысины, толстоватый мужчина лет сорока, в домашнем махровом халате внимательно посмотрел в сторону тойоты «Приус», покачивая в правой руке бейсбольной битой. Но приближаться к ней он не торопился.

В этот же момент произошел сокрушительный, на этот раз, для заднего стекла, удар, рассыпав сотни блестящих осколков на асфальт.

-Что вы делаете?! – писклявый негромкий голос прозвучал в унисон с воем сигнализации.

Его вопрос остался без ответа.

Боковые стекла осыпались вслед за своими собратьями на землю, а на капоте появилась глубокая вмятина.

Этого хозяин тойоты «Приус» выдержать не смог. Он, громко шлепая тапочками по дороге, подбежал к изувеченному автомобилю и темной фигуре, разминающейся с кузовом его машины, словно с алюминиевой фольгой.

-Ты что, делае… - однако договорить он не успел. Поскольку стальные тиски смяли его горло, не позволяя вымолвить ни звука.

Большие,  выпуклые глаза мужчины,  смотрели с ужасом в бледное лицо незнакомца, столь жестоко разделавшегося с его машиной. Бита выпала из его дрожащих рук и со звонким цоканьем покатилась по дороге.

-Архипов Петр Николаевич? – он плавно, растягивая каждый звук, крепче и крепче сжимал рыхлую шею профессора экономики.

Тот попытался утвердительно кивнуть и закатил глаза. Его багровое до этого лицо, быстро приобретало фиолетово-синюшный оттенок.  Немного колеблясь, он все же отпустил руку,  и мужчина, хрипло откашливаясь, осел на землю. Архипова посмотрел не его руку, которую неторопливо лизали языки черного пламени. В глазах несчастного профессора зажглись безумные огоньки.