Конан и повелитель молний - Олаф Бьорн Локнит

– Если тебя не задевает подобное сравнение, ты скорее напоминаешь эдакую очаровательную резвую козочку, – подольстился Аластор и уточнил: – Особенно с пучком травы, свисающим изо рта.

– Как? – Кэрли торопливо провела ладонью по губам, убедившись, что вновь стала жертвой подначки: – Ты… Ты просто невыносим, вот!

– Стараюсь, – с преувеличенной скромностью наклонил черноволосую голову взломщик. Конан сдавленно фыркнул. Кэрли, вспомнив недавнее намерение, попробовала рассердиться, не смогла, и спросила:

– Что слышно новенького?

– Гнус велел высечь всю прислугу в доме, но сообщника грабителей так и не нашел, – гортанный акцент Конана упорно не желал исчезать, хотя стал менее заметным. – Теперь хочет пожаловаться в городскую стражу. Твердит, что похитили все его сбережения и он этого не простит.

– Клевета! – искренне возмутилась девушка. – Взятое не тянет и на сотую долю от его запасов! А жаловаться он может куда угодно, все равно ничего не вернет. Мы Город Воров или захудалая провинция, в конце-то концов?

– Есть такое умное слово – «репутация», – подал голос Аластор. – Знаете, что оно означает?

– Нет, – признался Конан.

Недавно он открыл для себя удивительную вещь – в его положении ничего не знающего варвара имелась определенная выгода. Достаточно с наивным видом заявить, будто чего-то не понимаешь, и большинство людей с готовностью бросится растолковывать. Им льстит ощущение собственной значимости. Конечно, могут попытаться и обмануть, но для чего дана собственная голова? Чем больше знаешь о мире, тем интереснее в нем живется.

– Мнение о каком-либо человеке, сложившееся на основании его поступков, – незамедлительно блеснула Кэрли.

– У городов тоже бывает репутация, – взломщик лукаво покосился на слушателей. – Не поверите, но число ночных умельцев в Шадизаре не так велико, как кажется. В Бельверусе, в Тарантии, не говоря уж об Асгалуне, их намного больше и работают они ничуть не хуже. Однако Столицей Воров называют именно Шадизар. Секрет в том, что здешние жители в незапамятные времена стали известны как отъявленные мошенники, а нам, их потомкам, приходится изо всех сил поддерживать это убеждение. Не будь сей двусмысленной славы, Шадизар оставался бы обыкновеннейшим укреплением на Дороге Королей, не представляющим большой важности. Зато жилось бы в нем куда спокойнее.

– И скучнее! – с чувством заявила девушка.

– Вот и я о том же, – согласно откликнулся Аластор и, пробежавшись пальцами по струнам виолы, вполголоса исполнил очередной куплет неоконченной пока песенки:

Мир не белый и не черный –Всех тонов не сосчитать,Среди истин иллюзорныхПравду трудно отыскать.Но не зря в дорогах дальнихМы уже немало лет;Для себя открыли тайну,Что дороже чести – нет…

– Кстати, хотите свеженькую сплетню? – к манере Аластора перескакивать с одной темы на другую все давно привыкли. – Тварюшка, которую умудрилась вызвать Феруза, по-прежнему в городе. Прошлой ночью она ворвалась в заведение Хорги Живоглота, как там оно зовется?

– «Сбывшиеся надежды», – шепотом подсказала Кэрли.

– Оно самое. Шла большая игра, на кону стояло не то пять, не то шесть тысяч золотых. Существо принялось метаться по залу и кусать всех, кто не успел увернуться. Половина игроков рванула наутек, другая половина, прежде чем удалиться, запасливо прихватила оставшиеся без присмотра ставки. Живоглот рвет и мечет, обвиняет конкурентов в том, что они наняли колдунов, натравили сотню демонов и разорили до основания. Последнему я не верю. А не далее как сегодня под утро бойкий летающий шарик заметили около дома городского Совета – он старательно грыз колонну.

– Оголодал, бедняга, – прыснула девушка.

– Но вдруг это в самом деле демон? – Конан забеспокоился, хотя старался казаться невозмутимым.

– Что с того? – беспечно пожал плечами Аластор. – Демоном больше, демоном меньше, какая разница? Либо его кто-нибудь прикончит, либо сам уберется. Малыш, сия зловонная лужица, наш безумный и любимый городок Шадизар, переживала и не такое.

– Ты, порождение туманных полуночных гор, в следующий раз думай, что творишь, – на скамью бухнулся незаметно подошедший Джай и обличающе ткнул пальцем в Конана.

– Что наше буйное дитя природы натворило на сей раз? – заботливо осведомился взломщик.

– Ничего особенного, только вздул Райгарха, и теперь тот злится на весь белый свет. Нам пришлось тащить его наверх, в его конуру.

– Почему же мы до сих пор не отметили это славное событие? – Аластор потянулся за неоткупоренным кувшином.

– Потому что оно… как говорится… случайная удача, – спокойно ответил Конан. – Он отвлекся. Вечером он подметет мной двор и успокоится.

– Даже слепой курице иногда случается найти зерно, – дополнил Проныра и, бросив взгляд на тарелку Кэрли, озадаченно поднял бровь: – Давно хочу узнать, прелесть моя – как можно такое есть?

Девушка не успела придумать достойный ответ. Ее опередил Аластор.

– Ты разве не слышал? Наша Кэрли отныне верная последовательница культа Молчащих и Жующих. Их девиз – «К совершенству через травоедение». Ей предстоит в безмолвии поглотить ровно тысячу двести тарелок зелени, триста из которых она уже употребила. Тогда она в точности познает, как устроен этот мир, получит ответы на любые вопросы…

– И отрастит вымя, как у коровы, – вполголоса, однако достаточно отчетливо проговорил Конан. Оскорбленная до глубины души девушка запустила в него огрызком яблока, но промахнулась. Аластор изобразил праведное возмущение:

– Дорогая, как можно! Ты публично нарушаешь первую заповедь собственной веры! Да не отвлекут тебя насмешки невежд от великого и достойнейшего в мире занятия – тщательного пережевывания гнилой чечевицы. На вот, съешь листочек, успокойся, подумай о вечном.

Кэрли взвыла. Похоже, любящие друзья задались целью довести ее до белого каления. И Малыш туда же! Что за омерзительная штука жизнь!

Ее мучения оборвало чье-то вежливое покашливание. Общество недоуменно оглянулось, ибо к ним никто не подходил, а кашель раздавался совсем рядом. Джай внезапно насторожился и сделал остальным знак, приказывающий держать язык за зубами. На его лице появилось странное выражение – недоверчивое и предвкушающее.

– Я пришел говорить с человек, которого называть Джаем Пронырой. Это есть ты?

Существо не дотягивало ростом даже до трех локтей, зато самоуверенности в нем с избытком хватало на всю Компанию. Оно не относилось к роду людей, хотя на первый, и любой другой взгляд смахивало на низкорослого, весьма бойкого старика, выряженного в одежду ярких красных и зеленых тонов. Сморщенную физиономию, похожую на перепеченное яблоко, украшали длинные висячие усы, пышная бородища и маленькие, азартно блестящие глазки. Из-за оттопыренных ушей торчали длинные жидкие пряди дымчатого цвета, окружавшие блестящую лысину. В ожидании ответа создание нетерпеливо притоптывало носком дорогого сапога из пестрой змеиной шкуры с россыпью мелких кристаллов фионита на отворотах.