Незаконченное дело - Николай Леонов

Эту версию подтверждала и пропажа из квартиры Горохова некой папки с документами, которые он, по словам вдовы, приносил домой из банка. Тополеву они понадобиться не могли. Если предположить, что этот мальчишка все же убил банкира, то сделать это он мог только из мести за подружку. Причем с ее помощью. Поскольку без Веры Горохов вряд ли открыл бы Тополеву дверь.

В общем, получалось, что куда ни кинь – всюду клин! И охрана банкира оказывалась вне подозрений, и Чернов вышел сухим из воды. Да и Тополеву, убей он Горохова, совсем ни к чему было брать какие-то банковские документы. Станислав выругался вслух и прибавил скорость своего «Мерседеса», стремясь побыстрее разделаться с Тополевым и, сменив очередного «наружника», умирать от скуки у подъезда Чернова.

Вечер был безнадежно испорчен. Вместо приятного отдыха у телевизора с парой бутылок пива придется теперь искать черную кошку в темной комнате. И что было самое обидное, Станислав прекрасно знал, что ее там нет! Но работа есть работа. И придется делать массу бессмысленных вещей, пока у начальства не появится полная уверенность, что они действительно бессмысленны.

Стрижова дала Гурову несколько адресов, где, по ее мнению, мог бы находиться Геннадий. Почти все друзья Тополева проживали в районе Ботанического сада, поблизости и от его квартиры, и от дома Стрижовой. И все же, чтобы объездить все адреса, потребовалось бы не меньше часа. Еще раз выругавшись, Крячко свернул с проспекта Мира в Грохольский переулок, решив первым делом наведаться на квартиру самого Тополева.

Встреча с родителями Геннадия прошла у Станислава без звона фанфар и грохота фейерверков. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы узнать в открывшем дверь пьяном мужике в грязной обвисшей майке Тополева-старшего. Отец Геннадия, едва переплевывая через губу, категоричным тоном заявил, что сына дома нет второй день.

– Где бродит этот козел, я не знаю и знать не хочу, – заплетающимся языком закончил трудную матерную тираду Тополев-старший. – А если у Генки проблемы с ментовкой, то вот сами его и ищите. Он совершеннолетний. И мне плевать, что он вытворяет!

– Спасибо большое, – поблагодарил Станислав захлопнувшуюся прямо перед его носом дверь и от переполнявших его чувств благодарности за оказанную помощь с силой стукнул по ней кулаком. – Сволочь пьяная!

– И не стучи мне в дверь, – тут же отреагировал Тополев-старший. – А то сейчас милицию вызову!

Возразить на этот аргумент Крячко было нечего. Поэтому ему только и оставалось, что спуститься по лестнице вниз. Чтобы не возвращаться потом обратно, Крячко решил проверить старую кочегарку в глубине двора дома Тополевых. В списке, данном ему Гуровым, этот адрес стоял на последнем месте.

Кочегарка была настолько древней и занимала такое неудобное место, что администрация округа, закрыв ее, решила даже не мучиться со сносом. Так и вышло, что старый истопник, проработавший в ней более тридцати лет, фактически постоянно проживал в этой бесхозной теперь конуре.

Вера знала только имя этого человека. Звали его все дядя Гриша, и он был для окрестных жильцов чем-то вроде местной достопримечательности. Безобидный старичок, доживающий свой век, по старой привычке появлялся во дворе раньше всех. Непременно с метлой, безвозмездно выгребая мусор из каждого угла.

По словам Стрижовой, Тополев с друзьями иногда собирались у дяди Гриши. Играли в карты, обсуждали свои дела, пили водку и не забывали напоить хозяина этой своеобразной квартиры. Соседи, конечно, докладывали об этих сборищах участковому. Но поскольку обычно они протекали без дебошей, милиция крайне редко заглядывала сюда.

Куда интересней был второй адрес в списке Гурова. Настоящий притон со всеми присущими атрибутами – наркотиками, дебошами и развратом. Багаев с омоновцами уже заглядывал туда, но никого, кроме хозяина, не обнаружил. Но это было утром и совсем не означало, что и вечером там будет такая же тишь и благодать. Крячко был уверен почти на сто процентов, что хоть какую-то информацию о Тополеве там раздобудет.

Чтобы попасть к кочегарке, Станиславу пришлось обойти дом. Он оказался в темном дворе, единственным источником освещения которого были лишь окна квартир. Кочегарка выделялась темным силуэтом на фоне забора Ботанического сада. Крячко уверенно пошел к ней, стараясь рассмотреть проблеск света в закопченных окнах убогого строения.

Впрочем, раньше, чем Станислав увидел в окошках свет, он услышал музыку, доносящуюся оттуда. Где-то в глубине кочегарки хрипло надрывался дешевый магнитофон, захлебываясь какой-то модной иностранной песенкой. Крячко хмыкнул и направился к дверям.

Внутри кочегарки рев музыки был почти нестерпимым. Станислав поморщился и удивленно осмотрелся. Словно издеваясь над грязью и убожеством окружающей обстановки, стол, освещенный тусклой лампочкой, был просто завален дорогой снедью. Черная икра, балык и копченая колбаса вкупе с импортными коньяками и дорогой водкой выглядели здесь просто неуместно.

Вокруг стола сгрудились четверо парней, а в углу, на деревянных нарах, беззубый дед меланхолично жевал бутерброд, намазанный паштетом и черной икрой. Он-то и заметил первым появление Крячко, но совершенно на это не отреагировал, словно ничего из происходящего вокруг его не касалось. Парни обратили на Станислава внимание только тогда, когда он выключил орущий магнитофон.

– Что празднуем? – в наступившей тишине поинтересовался Крячко, подходя к столу.

– Рыжий, козел, тебе говорили, чтобы дверь закрывал? – рявкнул на друга один из парней. – Чмо! Вечно после второй рюмки ни о чем не помнишь…

– Тебе что тут надо, мужик? – махнув на него рукой, проговорил третий из компании, в котором Станислав узнал Тополева. Он видел его фотографию в личном деле. – Ты кто вообще такой?

– Я-то? Да архангел Гавриил, – усмехнулся Крячко. – А нужен мне ты, Гена. Так что празднуем? Брат с Севера приехал?

– Именно, – зло буркнул Тополев. – Только тебя это не касается! Давай-ка вали отсюда.

Все четверо мгновенно оказались на ногах и рассыпались полукругом, охватывая Станислава с трех сторон. Крячко косо усмехнулся. У Станислава страшно чесались руки проучить этих наглецов, но он сдержался. Устраивать потасовку с захмелевшими парнями в замкнутом помещении было не лучшим вариантом решения проблемы. Тем более что на пальцах у двоих Крячко заметил кастеты. А Рыжий был вооружен обрезком трубы.

– Спокойно, ребята. – Станислав достал из кармана удостоверение. – Я из милиции. Мне нужно задать Геннадию пару вопросов.

Появление из кармана Станислава «корочек» произвело на парней тот же эффект, что ладан на кучку мелких бесов, – все четверо на несколько секунд застыли с открытыми ртами. Впрочем, почти гоголевская немая сцена продолжалась доли секунды. Затем с криками: «Атас, менты!» – вся четверка заметалась по кочегарке. А дядя Гриша забрался с ногами на нары и вжался в угол, видимо, догадываясь, что ничем хорошим эта беготня не кончится. Первым опомнился Тополев.

– Тихо! – заорал он на всю кочегарку. – Он же один пришел, а вы, козлы, бучу устроили. Сами себя, уроды, заложили! Сейчас валим его, а потом ноги отсюда делаем.

– Не, на хрен, я на мокрое не пойду! – пробормотал Рыжий. – Я вообще не при делах.

– Да без мокрухи, чмо, обойдемся! – снова рявкнул Геннадий. – Врежем пару раз по черепу, и все!

Станислав пару секунд удивленно слушал эту перепалку. Такой реакции на свое появление он совершенно не ожидал. Крячко понимал, что если парни так всполошились, то получалось, что у них рыльца сильно в пушку.

Но раздумывать, из-за чего все четверо так перепугались при его появлении, Станислав не стал. Настроение у Крячко было и так отвратительным. А громогласное обсуждение его собственной дальнейшей судьбы просто переполнило чашу терпения Станислава. Недолго думая, Крячко одним прыжком оказался рядом с Тополевым и мощным хуком свалил его на пол.

– Всем лежать! – закричал Крячко, выхватывая из кармана пистолет. – Если сейчас хоть одна сука без моей команды подаст голос, прострелю коленную чашечку! На пол, гады, я сказал!..

Бежать из кочегарки парням было просто некуда. Станислав перекрыл своей спиной единственную дверь. А пролезть в узкие окна, к тому же заложенные стеклоблоками, не представлялось возможным.

Даже если бы всей троице и удалось одновременно выставить толстые стекла из рам, то, прежде чем они оказались бы на улице, Крячко успел бы оставить по несколько свинцовых пилюль из своего пистолета в тех местах парней, на которых обычно принято сидеть. Друзья Тополева довольно быстро поняли это и повалились на пол рядом со своим поверженным вожаком.

– Вы, ребята, с ним не шутите, – раздался в наступившей тишине голос дяди Гриши, забившегося в угол. – Сразу видать, он мужик сурьезный!

– Вот именно, – согласился со старым кочегаром Крячко. – Руки на затылок, ноги скрестить!