Прекрасный дикарь - Каролайн Пекхам

слово на моей груди дикими ударами пальца, от которых, черт возьми, едва не появились синяки.

«ЛЖЕЦ».

Она вскочила со стула передо мной и побежала через всю комнату, нырнув в ванную и захлопнув за собой дверь. Звук щелкнувшего замка эхом отозвался в моем черепе, и я застонал, откинувшись в кресле и откинув голову назад, чтобы посмотреть на деревянные панели потолка.

Я запустил пальцы в волосы и подумал, есть ли еще какой-нибудь способ поступить правильно по отношению к ней. Но в глубине души я понимал, что пытаться удержать ее здесь — эгоистично. У нее была жизнь до того, как ее похитили. У нее была семья где-то там, отчаянно желающая узнать, что она в безопасности. И когда она окажется с ними, когда к ней вернутся воспоминания, я был уверен, что она поймет, что я был прав, настаивая на ее возвращении.

***

На следующее утро, когда мы проснулись, мы ели в напряженном молчании, поскольку Уинтер отказывалась даже взглянуть на меня, но я не собирался уклоняться. Я понимал ее желание остаться здесь. Черт, я не мог придумать ничего хуже, чем проснуться завтра утром и обнаружить, что эта чертова хижина пуста, и понять, что я снова один в этом мире. Даже после нескольких недель сна на гребаном диване, пока она просто лежала на полу, я знал, что предпочел бы это комфорту своей кровати.

Но дело было не в том, что я предпочитаю. Или о том, чего я хотел. Речь шла о том, чтобы поступить правильно. Ей нужно было обратиться к врачам. Ей нужно было выяснить, есть ли у нее люди, которым не хватает ее, получить шанс узнать, кем она была до всего этого. И самое главное, ей нужно было оказаться в безопасности, подальше от ублюдков, которые сделали это с ней, чтобы у них никогда больше не было шанса приблизиться к ней.

А когда она уедет и я буду уверен, что она в безопасности, мне будет чем себя занять. Потому что эти недели, проведенные с ней, пробудили во мне больше ярости и жажды крови, чем я даже осознавал, что способен на подобное. Даже мысль о мести, которую я планировал обрушить на этих подонков, заставляла мое сердце колотиться от восторга. Они не узнают, что их поразило, когда я приду за ними. Они даже не увидят своей смерти, пока не станет слишком поздно. Не то чтобы я позволил им умереть быстро. Нет, они заработали себе столько боли и страданий, сколько я мог бы причинить. На самом деле, возможно, я бы устроил им соревнование друг с другом. Посмотрим, кто из них сможет продержаться дольше всех, прежде чем пытка станет слишком сильной и они спасутся в смерти.

Я взял наши пустые тарелки и поставил их в раковину, стараясь не расстраиваться из-за того, что это был последний раз, когда я видел две тарелки вместе в течение некоторого времени.

Это было чертовски смешно — так зацикливаться на девушке, которая даже не помнила себя, которой я должен был дать имя, у которой не было голоса. Может быть, я просто слишком долго был один. А может, она действительно была чем-то особенным, и я был дураком, что позволял ей уйти. Но я также прекрасно понимал, что не могу предложить ей ничего особенного, застряв здесь, на этой богом забытой горе.

— Пойдем, — сказал я, мой голос нарушил тишину, когда я стал натягивать пальто и сапоги.

Уинтер сделала то, что я просил, закуталась и натянула слишком большую одежду на свою стройную фигуру.

— По крайней мере, ты сможешь достать одежду своего размера, когда я верну тебя в цивилизацию, — поддразнил я, пытаясь снять напряжение, витавшее в воздухе.

Ее взгляд наконец-то встретился с моим, но единственное, что я в нем нашел, это обиду и предательство.

Улыбка сползла с моего лица, словно меня облили ледяной водой, и я кивнул, словно соглашаясь с чем-то, что она сказала. Но я догадался, что все, с чем я согласился, это с тем, что я был мудаком и подтвердил, что не собираюсь менять свое решение по этому поводу.

Я сказал Тайсону оставаться на месте, когда он поднял голову в восторге от идеи отправиться в путь, но он не мог пойти с нами. Я не мог взять его с собой в город.

Уинтер протянула руку, чтобы погладить его по голове, и я отвернулся от несчастного выражения на ее лице, когда она по-своему прощалась с ним.

Это к лучшему.

Мы вышли на снег, и я впервые за несколько недель посмотрел на голубое небо. Пока все это длилось, метель за метелью наваливала столько снега, что я не раз забирался на крышу хижины, чтобы сбить его. Однажды мне приснился сон, что ночью снег может обрушиться, и я задохнусь под ним, и с тех пор мне приходилось следить за тем, чтобы он не скапливался слишком высоко. Я пережил слишком много дерьма в своей жизни, чтобы умереть вот так. Я заслуживал того, чтобы либо дожить до ста десяти лет и умереть во сне, либо уйти, брызгая кровью и пылая славой. Лишь бы это не было какой-нибудь трагической случайностью, тогда я был согласен с любым раскладом моих карт.

Я скучал по теплу руки Уинтер в моей, которую она не приняла. Обычно, когда мы отваживались на непогоду, чтобы осмотреть хижину на предмет признаков того, что Дюк и его люди или Ромеро приближаются к нам, это делала она. На самом деле, она казалась довольно тактильной от природы, искала утешения в мягких прикосновениях, прислонялась ко мне, когда могла. Думаю, после всего, что она пережила, это имело смысл. Она не знала ничего нежного или заботливого за все то время, что помнила. Хотя иногда я задумывался, не было ли в этом чего-то большего. Но, конечно, возможно, это просто мой член. Рыжеволосая красавица, которую я нашел в снегу, была единственной женщиной, с которой я провел хоть сколько-нибудь реального времени за год. Целый гребаный год без ничего, ни взглядов, ни прикосновений. И вдруг эта красавица стала жить в моем пространстве, спать под моей крышей, есть мою еду. Конечно, у меня были эпические фантазии о том, чем это может обернуться. Но я никогда не собирался толкать ее на что-то подобное. Не после того, через что она прошла. И теперь, когда она уезжала, эти фантазии определенно останутся только в моей голове.

— Я