Освободитель - Виктор Суворов

Замысел его был столь же прост, как и оригинален: пригласить командующего Киевским военным округом генерала армии Якубовского на встречу с офицерами дивизии: посмотрите, мол, дорогой товарищ командующий, на нашу дивизию. Все вокруг боевой подготовкой и всякой прочей херней, извините за выражение, занимаются, а наша дивизия нет! Наша дивизия спать не может и есть тоже, а желает только с командующим повидаться да послушать, как он землю родную от врагов защищал, за что ордена-медали получал. И вообще, полюбуйтесь, как мы вас любим, что даже никаких других авторитетов не признаем. Вот какая у нас дивизия и какой славный у нее командир.

Шло секретное совещание руководящего состава округа. Обсуждали вопрос мобилизационной готовности. Стены большого зала завешаны картами, графиками, диаграммами. Обсуждение велось серьезно, по-деловому. Высказывались дельные соображения о том, как поднять боеготовность и выучку войск.

Регламент жесткий: по три минуты командирам и начальникам штабов дивизий, по пять минут командующим армиями, их заместителям и начальникам штабов, по десять минут командующему округом, его заместителям и начальнику штаба округа. Выступать должны все без исключения, но только с конкретной критикой и конкретными предложениями.

Когда очередь дошла до нашего комдива, он встал и, не заглядывая в записи, начал:

— Не хватает нам боевого опыта, товарищи. Сколько лет живем без войны, позабывали все. Многие командиры полков и те пороху не нюхали, не говоря уж о комбатах и ротных. А ведь какую возможность упускаем! Мы служим под командованием такого славного генерала, как товарищ Якубовский Иван Игнатьевич, который всю войну прошел. Вот где опыту набираться! Я в своей дивизии совещание провел, мне мои молодые офицеры и посоветовали… Пригласите, говорят, товарищ генерал, товарища Якубовского к нам в дивизию, пусть он нам про войну расскажет!.. Товарищ командующий! Я пользуюсь этим случаем, чтобы передать вам просьбу молодых офицеров нашей дивизии!

Всех присутствующих генералов так и перекоробило от такой змеиной хитрости. Главное, наш генерал уклонился и от конкретной критики, и от конкретных предложений. Все же его выступление было засчитано как конкретное предложение, и притом самое ценное.

— Что ж, и приеду, — промычал дорогой Иван Игнатьевич. — Почему б не приехать?

Когда командующий округом вышел, заместитель командующего армией генерал-лейтенант Геленков обернулся к лукавому комдиву и эдак сладенько, чтобы, однако, все присутствующие слышали, поинтересовался, не на его ли должность расторопный комдив целит. Присутствующие ответили дружным хохотом. Комдив же не обиделся: замкомандира был пока его прямым начальником, а на начальников комдив не обижался, это был его жизненный принцип, который его никогда не подводил.

После возвращения с окружного совещания комдив развернул кипучую деятельность. Первым делом была остановлена вся боевая подготовка, танки, бронетранспортеры, орудия — все было поставлено на консервацию. Все солдаты были брошены на «облагораживание»: чистить и красить машины, ремонтировать казармы. Больше половины дивизии ушли на нелегальные работы — кто в колхоз, кто на разгрузку вагонов, кто на заводы.

Директор любого завода и председатель любого колхоза всегда просят армейских командиров подсобить людишками. Людей ведь нигде не хватает: ни в колхозах, ни в промышленности, ни на транспорте. Такая нелегальная операция взаимовыгодна. Армейский командир нелегально получает цемент, асфальт, кирпич, сталь, лес, гвозди, а самое главное — краску. Директор или председатель срочно докладывают о перевыполнении плана, а самое главное, о повышении производительности труда. Сейчас это самый модный критерий — производительность труда. Ибо еще Владимир Ильич учил нас, что для победы новой экономической формации производительность труда в конечном итоге есть самое главное.

Все хозяйственные руководители, до Косыгина включительно, это массовое явление приветствуют. Всем контролерам на этот счет строгие указания даны: выполнение плана и производительность прежде всего. Народный контроль должен помогать выполнению планов, а не срывать их.

Засекут, допустим, контролеры нехватку одного-другого десятка тонн краски: где?

— Да мы же производительность на прошлой неделе поднимали! Вы что, забыли, что ли?

— А! Так бы раньше и сказали.

Так что промышленность, сельское хозяйство и транспорт такую активность армии только приветствуют. Они в любой момент готовы принять любое количество солдат и щедро оплатить их труд натурой. У директоров одна лишь проблема: чем армейских командиров умаслить, чтобы они солдат давали побольше да почаще.

Такая практика армии тоже очень нравится. Один лишь человек противится этому — министр обороны. И ведет с этим беспощадную борьбу. Только разве может один человек противостоять коллективу?

Издает, допустим, министр обороны громовой приказ: только он, и никто больше, может в порядке исключения дать приказ войскам отрываться от боевой подготовки. Командующие округами слушают внимательно, кивают головами, кто же может посягнуть на монополию министра обороны? Приказывает затем министр какой-либо дивизии работать три дня на полях и заводах и всю выручку внести в фонды Министерства обороны. Есть! Будет выполнено!

Три дня дивизия работает для Министерства обороны, а четвертый день — для командующего округом. Если нагрянет московская комиссия, оправдаться в любой момент можно: работаем для вас и по вашему приказу.

Каждый командующий округом издает подобный же приказ: только по его приказу войска могут вместо боевой подготовки заниматься побочными делами, в любом другом случае работа будет считаться левой. Командующие армиями, конечно, соглашаются, но в своих армиях отдают подобные приказы: прекратить всю левую работу, приказ о таких работах может исходить только из штаба армии. Все, конечно, согласны. В моей собственной практике наш полк ровно половину времени проводил в левых операциях.

Левая, нелегальная работа — в Советской Армии явление повальное и повсеместное, за исключением только войск, находящихся за рубежом. Там понятие «левый» только начинает входить в моду.

В свете левых операций Советскую Армию можно смело сократить вдвое — при этом ее боеспособность совершенно не пострадает. Это именно и предпринял Хрущев. Он, однако, не снабдил армию ни достаточным количеством продовольствия, ни самыми необходимыми предметами потребления, вдобавок сохранялась наша система оценки способностей командиров всех степеней только по тому, насколько свежевыкрашены заборы военного городка. Оттого-то хрущевские реформы и не удались, армия, сокращенная почти вдвое, продолжала столь же интенсивные левые операции.

Но вернемся к нашему бравому комдиву, столь решительно направившему налево 4000 солдат.

Комдив был смел, но рисковал обдуманно. Ни штаб армии, ни штаб округа его сейчас ни в чем упрекнуть не могли, ибо сам генерал армии Якубовский дал ему согласие на неофициальное, внеслужебное посещение и тем самым разрешил комдиву готовить соответствующую встречу.

Распределив всех солдат дивизии, комдив назначил начальника штаба руководить добычей стройматериалов, то есть левыми операциями, а своего заместителя — правыми операциями, то есть полной реставрацией всего военного городка. Сам же он вместе с начальником политотдела занялись наиболее важной частью — организацией самой встречи.

Времени было в обрез, всего два месяца, за это время предстояло самым доскональным образом изучить биографию любимого полководца, выбрать из нее самые яркие и запоминающиеся моменты, подготовить вопросы по этим моментам, причем самые невинные, но провоцирующие командующего рассказывать о самом героическом и беспримерном. Предстояло, кроме того, провести отборочный конкурс среди молодых офицеров и выбрать тех, кто будет задавать вопросы из зала, предстояло также отобрать дублеров для задающих вопросы и потом с этими двумя группами провести длительные тренировки. Кроме всего прочего, нужно было провести в дивизии конкурс лучших художников и умельцев, которым затем предстояло нарисовать гигантскую карту боевого пути командующего и подготовить ему сувениры, подарки от личного состава нашей дивизии. Ну и, конечно, большой концерт и банкет, это уж по линии политотдела и начальника тыла дивизии.

На конкурсе молодых офицеров я попал в число избранных и при распределении ролей стал третьим дублером задающего вопрос: «Товарищ командующий, расскажите, пожалуйста, как вы подковали Черчилля?»

Эту историю я и все мои друзья слышали не одну тысячу раз, теперь же нам предстояло толкнуть Якубовского вновь и самому ее рассказать. Ее вы, наверное, тоже слышали: во время войны Великобритания поставляла Советскому Союзу танки типа «Черчилль». Однако их использование в условиях русской зимы было делом сложным — гусеницы пробуксовывали на снегу. И тогда какой-то солдатик в танковой бригаде подполковника Якубовского предложил набить шипы на гусеничные траки, отчего проходимость танков по снегу увеличилась. Командующему фронтом в тот же день доложили, что в бригаде Якубовского подковали Черчилля. Командующий при случае доложил Сталину о том, что подполковник Якубовский подковал Черчилля. Шутка Сталину понравилась, и подполковник, находясь много месяцев в тылу в резерве фронта, стал Героем Советского Союза и личным фаворитом Сталина. По мере возвышения Якубовского история эта деформировалась, обрастая новыми героическими подробностями.