Кровь и железо - Джо Аберкромби

Джезаль чувствовал себя ужасно неуютно.

— О, разумеется, — сказал Глокта.

— Вы тоже изменились, Занд. — Арди внезапно стала очень печальной. — В нашей семье все так беспокоились о вас. Мы очень надеялись, что вы вернетесь целым и невредимым.

Джезаль увидел, как по лицу Глокты пробежала судорога.

— А потом, когда мы услышали, что с вами сделали… Как вы себя чувствуете?

Инквизитор посмотрел на Джезаля взглядом холодным, как медленная смерть. Джезаль уставился на свои сапоги, чувствуя, как в горле поднимается комок страха. У него нет причин бояться этого калеки, не так ли? Но почему-то ему очень хотелось вновь оказаться сейчас в фехтовальном зале. Глокта перевел взор на Арди; его левое веко слегка подергивалось. Она смотрела на него без страха, ее глаза были полны спокойного участия.

— Неплохо. Насколько это возможно. — Выражение его лица стало очень странным, и Джезаль почувствовал себя еще более неуютно. — Благодарю вас за то, что спросили. Серьезно. Меня никто не спрашивает об этом.

Наступило неловкое молчание. Потом инквизитор вытянул вбок шею, и послышался громкий щелчок.

— Ага! — произнес он. — Так-то лучше. Что ж, было очень приятно снова увидеться с вами обоими, но служба зовет.

Он снова обратил к ним свою омерзительную улыбку и заковылял прочь, волоча левую ногу по гравию. Арди хмурилась и смотрела вслед его медленно удаляющейся сгорбленной спине.

— Как это печально, — проговорила она вполголоса.

— Что? — буркнул Джезаль.

Он вспомнил о том огромном белом паскуднике на улице, о его сощуренных розовых глазах. Пленник с мешком на голове. Мы все служим королю по-своему… Вот именно. Он непроизвольно поежился.

— Раньше они с братом были довольно близки. Однажды летом он приехал к нам погостить. Моя семья так гордилась знакомством с ним! Они с братом фехтовали каждый день, и Глокта всегда побеждал. Как он двигался — на это стоило посмотреть! Занд дан Глокта. Он был самой яркой звездой на тогдашнем небосклоне. — Она снова просияла своей мудрой полуулыбкой. — А теперь я слышу то же самое о вас.

— Ну-у… — пробормотал Джезаль, не уверенный, хвалит она его или поддразнивает.

Он не мог отделаться от ощущения, что проиграл сегодня два поединка — и с братом, и с сестрой.

И сестра, похоже, отделала его сильнее.

Утренний ритуал

Стоял ясный солнечный день, и парк был до отказа набит пестро разодетыми гуляющими людьми. Полковник Глокта решительно шагал на какую-то важную встречу, прохожие кланялись и почтительно убирались с его дороги. Большинство он игнорировал и лишь самым значительным персонам оказывал честь, одаряя их своей ослепительной улыбкой. Счастливчики улыбались в ответ, восхищенные его вниманием.

— Полагаю, все мы служим королю по-своему, — проскулил капитан Луфар и потянулся за шпагой, но Глокта оказался проворнее. Его клинок сверкнул и с быстротой молнии проткнул глотку насмешливому идиоту.

Кровь брызнула в лицо Арди Вест, и она восторженно захлопала в ладоши, глядя на Глокту сияющими глазами.

Луфар удивился тому, что его убили.

— Ха! Вот так-то, — проговорил Глокта с улыбкой.

Капитан повалился лицом вперед, кровь хлынула из его пронзенной шеи. Толпа одобрительно взревела, и Глокта почтил ее изящным низким поклоном. Всеобщий восторг удвоился.

— О нет, полковник, вы не должны, — шепнула Арди, когда Глокта слизнул кровь с ее щеки.

— Что не должен? — пророкотал он, обнимая ее и покрывая неистовыми поцелуями.

Толпа неистовствовала. Наконец Глокта оторвался от Арди, а она вздохнула и с обожанием воззрилась на него снизу вверх своими большими темными глазами, слегка раскрыв губы.

— Ваф вовеф арфи-экфор, — произнесла она с милой улыбкой.

— Что?

Толпа вдруг стихла, черт бы их всех побрал, и левый бок Глокты стал неметь. Арди нежно прикоснулась к его щеке.

— Арфи-экфор! — крикнула она.

В дверь колотили кулаками. Глаза Глокты распахнулись.

«Где я? Кто я? О нет!.. О да».

Он тут же осознал, что спал плохо: лежал, свернувшись под одеялом, лицом в подушку. Его левый бок потерял всякую чувствительность.

Удары в дверь усиливались.

— Арфи-экфор! — послышался безъязыкий рев Инея с той стороны.

Боль пронзила шею Глокты, когда он попытался оторвать голову от подушки.

«Ах, нет ничего лучше этого первого за день спазма, чтобы заставить мозги работать».

— Да! — прохрипел он. — Дай мне минуту, черт подери!

Тяжелые шаги альбиноса загремели, удаляясь от двери по коридору. Еще мгновение Глокта лежал неподвижно, затем осторожно передвинул правую руку и медленно-медленно, хрипло дыша от напряжения, попытался перевернуться на спину. В левой ноге закололо, и он сжал кулак.

«Если бы эта чертова нога так и оставалась онемевшей!»

Однако боль быстро распространялась по телу. Кроме того, он ощутил неприятный запах.

«Черт побери, опять обделался».

— Барнам! — взвыл Глокта и подождал, с трудом переводя дыхание.

Левый бок пульсировал болью, словно мстил за усилие. Где же этот старый идиот?

— Барнам!! — завизжал Глокта во всю силу легких.

— С вами все в порядке, сэр? — послышался из-за двери голос слуги.

«В порядке? В порядке, старый ты болван? Как ты думаешь, когда я в последний раз был в порядке?»

— Нет, черт побери! Я наложил в постель!

— Я согрел воду для ванны, сэр. Вы сможете встать?

Однажды Инею пришлось ломать дверь.

«Может быть, мне стоит оставлять ее открытой на ночь? Но тогда я не смогу спать».

— Думаю, как-нибудь справлюсь, — просипел Глокта.

Его язык был прижат к беззубым деснам, руки дрожали. Он с усилием вытащил себя из кровати и перебрался на стоявший рядом стул.

Изуродованная беспалая левая нога инквизитора дергалась сама по себе, не желая подчиняться. Глокта глянул на нее с ненавистью: «Треклятая гнусная штуковина! Отвратительный, бесполезный кусок мяса! Почему они попросту не отрубили тебя? Почему я сам до сих пор не сделал этого?»

Однако он знал почему. С обеими ногами он еще мог делать вид, что он наполовину человек. Он врезал кулаком по иссохшей лодыжке и немедленно пожалел об этом.

«Глупо, глупо!»

Боль поползла вверх по спине еще сильнее, чем прежде, увеличиваясь с каждой секундой.

«Ну ладно, ладно, не будем ссориться. — Он принялся мягко потирать исхудавшую плоть. — Мы никуда не денемся друг от друга, так стоит ли мучить себя?»

— Вы можете подойти к двери, сэр?