Подарок байкера - Никки Лэндис

ногами, я смогла освободиться, но не полностью отбиться от него. Он быстро оказался сверху, ударив наотмашь по лицу, у меня зазвенело в ушах, от чего мое тело слабело, а зрение затуманилось.

Сквозь дезориентированное сознание я услышала крик Боди, затем еще одну потасовку, после чего Гектор вскрикнул, и за окном раздался громкий стук — что-то тяжелое упало на землю. Драка вокруг меня усилилась, и я услышала звуки ударов кулаками по телу и несколько выстрелов. Крики ярости смешивались с криками чистого ужаса. Один из них закончился забавным булькающим звуком за несколько секунд до того, как рядом со мной на землю упало тело. Безжизненные глаза Зука уставились в белый потрескавшийся потолок.

Оглядев внезапно затихшую комнату, я ахнула.

«Королевские ублюдки» были единственными, кто все еще стоял на ногах.

Каждый из байкеров нависал над своим врагом, раскрыв кулаки, когда в комнату ворвался вихревой ветер. Воздух был совершенно противоположным тому, что я ожидала, он оказался обжигающе горячим и наполненным жарким пламенем, которое мерцало вверх и вниз по их рукам, точно так же, как в «Дьявольской поездке» и по их мотоциклам в пустыне. Над мертвыми телами Эйсида, Зука, Доуга и некоторых других появилась призрачная версия их духа или души.

У меня отвисла целюсть, когда увидела, как души «Скорпионов» кричат от безмолвной боли. Выражение их агонии и мучений было слишком сильным. Голова пульсировала, я быстро моргала и смотрела с недоверием. Каждый из «Королевских ублюдков», казалось, держал в руках косу или серп, которые мерцали на свету, не совсем настоящие, но и не мираж. У меня возникло отчетливое ощущение, что при желании они могли бы разрубить эти души, и души исчезли бы навсегда.

Но этого не произошло.

Души собрались в небольшую группу, когда жнецы шагнули к ним как один. Бросив косы на землю, каждый из них издал воинственный клич и бросился вперед, разрывая и раздирая души со злобным и восхищенным рычанием. В итоге души разлетелись на сотни кусочков, кружась в воздухе, словно кто-то разорвал пушистый ватный шарик и обмакнул его в голубые блестки.

Земля под нашими ногами загрохотала, когда в центре комнаты разверзлась огромная трещина. Я прижалась спиной к стене, ища Тришу, но она лежала без сознания, а Грим стоял перед ней, как страж, сосредоточено глядя на шипящие звуки и ревущее пламя, вырывающееся из-под земли. Я смутно осознавала, что Боди направляется в мою сторону, когда разорванные куски душ «Скорпионов» были собраны в порыве горячего воздуха и засосаны в трещину. Через несколько секунд ничего не осталось. Дыра начала медленно закрываться, и почувствовала, как Боди подхватил меня на руки.

— Я держу тебя, Саша.

Теплые, мягкие губы прижались к моей израненной щеке, когда он крепче меня обнял.

— Я всегда буду защищать тебя.

Веки у меня трепетали от усталости и ран, и я закрыла их, темнота окутала меня нежными и успокаивающими объятиями.

— Не волнуйся, милая. Мы едем домой.

***

Боди

Саша мало что говорила с тех пор, как мы вернулись в «Распутье». Прошло два дня, и за это время мы практически не разговаривали. Я уступил свою комнату ей и Трише в знак примирения, а также для того, чтобы Грим не вышел из себя. Триша тоже с ним не разговаривала. Молчание убивало нас обоих.

Во время нашей атаки была уничтожена почти половина «Скорпионов», но многие из них находились в здании клуба «Скорпионов», а другие занимались производством на других складах. Я не настолько глуп, чтобы думать, что мы нанесли такой большой ущерб, поскольку у «Скорпионов» имелись отделения по всей стране, как и у нас. Их нелегко победить.

Но это уже проблема для другого дня.

Только когда Саша и Триш покинули комнату после обеда — с багажом — я начал понимать, что происходит. Грим стоял рядом со мной, настолько взбешенный, что не проронил ни слова, пока такси останавливалось перед «Распутьем».

Триша наконец подошла к Гриму, в ее глазах стояли слезы, которые она изо всех сил старалась не пролить. — Мне пора, Грим.

Он кивнул, сжимая кулаки.

— Я не могу остаться. Я не… — замялась она, положив ладонь на его руку. — Такая жизнь не для меня.

Ему удалось прочистить горло, чтобы заговорить. — Я понимаю, Триша. Я желаю тебе всего хорошего.

— Тебе тоже.

Он не спросил, куда она идет, а она не сказала, обняла его за талию, подхватила свой чемодан и направилась к двери. Глядя на Сашу, я видел ее колебания.

Пожалуйста, не оставляй меня, подумал я.

Отчаянные, невысказанные слова болезненным комом застряли у меня в горле.

Я не сомневался, что влюбился в сексуальную, самоуверенную брюнетку, которая смотрела на меня с неуверенностью в зеленых глазах. Саша — единственная женщина в мире, за которую стоило бороться. Она была личностью. Моей. Второй половинкой. Весь мой мир изменился с момента нашей встречи. Я готов на все, чтобы удержать ее в своей жизни. Все, что угодно, чтобы сказать, что она моя.

Саша была моим светом во тьме.

Моим искушением.

Биением моего холодного, мертвого черного сердца.

Подарок, который я не понимал, как он мне нужен.

Причина, по которой такой ворчливый, испорченный байкер как я заслуживал второго шанса на любовь.

Не в силах говорить, я поднял руку ладонью вверх, и Саша, не моргнув глазом, без колебаний, вложила свою ладонь в мою. Мы стояли, два человека, отчаянно жаждущие соединения, и я притянул ее ближе в свои объятья.

С ее губ сорвался тихий вздох, когда я крепче прижал ее к себе.

— Не уходи, — наконец прошептал я, поднимая ее подбородок вверх. — Останься. Будь моим рождественским желанием.

Это было чертовски пошловато, но я имел в виду каждое сказанное слово.

— Твоим желанием? — спросила она, усмехаясь пухлыми губами.

— Тогда моим рождественским подарком, — поддразнил я. — Чтобы я мог медленно развернуть тебя и насладиться каждым дюймом твоей кожи, прежде чем показать тебе, как сильно ты мне нужна.

— Позволь мне сначала попрощаться с Тришей.

Неохотно я отпустил ее, наблюдая, как она входит в двери «Распутья», и мое сердце почти пропустило удар.

— Я рад за тебя. — Грим хлопнул меня по спине, и я понял, что забыл о нем. — Не принимай ни одного момента как должное, брат. Такая женщина — редкая находка.

— Знаю, — признал я. — Не буду.

Моему презу было больно. Я не знал слов, чтобы облегчить его боль. — Мне жаль, Грим.

— Не стоит, — ответил он с натянутой улыбкой. — Может, когда-нибудь я найду то, что есть у тебя,