Сайт нашего города (сборник) - Наталья Горская

Не верьте, что при Советах не было никаких династий. Были, да ещё какие! В советские времена люди тоже гордились корнями и предками. Рассказы о них пользовались большим успехом у публики: «Он – из династии слесарей Ивановых», «А это внук Сидоровых – молодое поколение знаменитой династии строителей!». Попадание в такую династию обязывало человека к соблюдению определённых норм и традиций. Были династии врачей, военных, учителей, рабочих, железнодорожников. То есть советские династии непременно были привязаны к какому-то ремеслу, деятельности – без неё династия словно бы не завязывалась. Время было такое деятельное, страна нуждалась в людях активно-созидательного плана, а не пассивно-созерцательного. Были и творческие династии, и сколько бы теперь ни говорили о дворянах Михалковых, а в сознании народном – это династия прежде всего творческих людей, поэтов и художников, актёров и режиссёров с мировым именем.

Что есть имя и где начинается его родовитость, благородство? Знатное имя – материя тонкая. Иногда величие к нему приходит, откуда меньше всего ждали, как говорится. Иногда человек прославит самую незатейливую по звучанию фамилию, и она для потомков становится как титул, а сам он воспринимается как основатель некоего клана. Ну, например, сколько среди славян есть Бондарчуков, Бондаруков, Бондаревых, Бондарей? А Сергей Бондарчук взял, да и вывел эту фамилию в такой ранг, что иной князь по сравнению с ним – тьфу. И на потомков его уже ложится великая ответственность, как бы заранее ожидается, что носитель данной фамилии просто ДОЛЖЕН обладать какими-то определёнными талантами. Ему могут не простить, если талантов этих у него не наблюдается. Его могут даже обвинить в предательстве рода, если он не обнаружит одарённости великого предка!

Особый разговор – династии политических деятелей. Многие желали бы иметь родственником какого-нибудь депутата или министра, а то и самого… Генсека! Родство с советской политической элитой сулила так много, что голова могла закружиться от перспектив. Одно плохо: слетел Генсек с трона – полетели и его родственники, зятья, дочки, сыновья, выдвиженцы, приживалки, любовницы, протеже и просто те, кому генсек сто лет тому назад какой-нибудь орден вручил или просто в звании повысил. Даже если орден вручил или в звании повысил за заслуги, а не просто так, всё равно могут не простить. У нас же как: бывший вождь – всегда дурак и палач в отличие от нынешнего. И вчерашнему орденоносцу уже выговаривают: «Как ты мог от этого палача и тирана орден принять? Да каждый порядочный человек ему бы в морду этим орденом, в морду!». И смелость говорящих такие речи обратно пропорциональна тому страху и благоговению, с каким они совсем недавно ходили на цыпочках вокруг «бывшего» в надежде самим получить и орден, и звание, или хотя бы… дачу под Москвой.

Сила знаменитой фамилии бывает очень огромна, но также и непредсказуема. Поэтому не хватайтесь без надобности – можно обжечься. Если, конечно, уж очень припрёт, что невмоготу, как хочу именоваться пышным титулом и фамилией в придачу, – тогда другое дело. Но потом не говорите, что вас не предупреждали.

Сочетание титула (или звания) и фамилии – та ещё наука. Князь Петров, барон Егоров, граф Баранов – согласитесь, как-то странно звучит. Но если сказать: политрук Матвеев, старший мастер цеха Копылов, начальник завода Устинов, бухгалтер Шнайдер, генсек Сталин – всё сочетается, всё привычно для уха. Если поменять что-то местами и слепить, например, некую несуразицу типа генсек Шнайдер, согласитесь, уже не то – ухо режет. Иногда фамилия так крепко привязывается к какому-либо предмету, что можно сам предмет не называть – и так понятно станет. Кажется, что автомат Калашникова уже не мог иначе называться, словно бы в самой фамилии слышится этакий звук мягкой автоматической стрельбы. Можно не говорить «автомат», а называть просто: Калашников. И все понимают, о чём речь.

Чего только не бывает в истории того или иного славного рода или знаменитой фамилии. Слава некоторых фамилий легко переходит на другие события, поступки и даже объекты. Взять фамилию Челюскин. Мало кто уже помнит, что в первой половине восемнадцатого века жил такой знаменитый русский мореплаватель и исследователь Севера. Был он настолько отважен, и пользы принёс Отечеству и науке, что назвали его именем и мыс, и пароход. Этот-то пароход двести лет спустя «перетянул» на себя славу фамилии Челюскин. Фамилия эта теперь в сознании большинства ассоциируется именно с пароходом, который был раздавлен льдами в Чукотском море в феврале 1934 года. Слишком громкое последующее событие затмило имя Семёна Ивановича Челюскина, участника Великой Северной экспедиции, открывшего самое северное место континентальной Евразии. И появилось новое имя: челюскинцы – олицетворение храбрости и выдержки.

Теперь же активное время строительства чего-то светлого сменилось пассивным упадком, никто ни в ком не нуждается, умение украсть стало лучше всякой храбрости и выдержки. Стране больше не нужны ни строители, ни монтажники, ни мореплаватели, поэтому стало проще обозначить себя неким титулом и на этом успокоиться. Уцепиться за громкое имя предков, и пассивно ожидать восхищения собой только за это. Иногда выдавать что-нибудь этакое: «Да мой предок с самим Волконским в войне с Наполеоном участвовал!», хотя сам ни в чём знаменательном не участвовал, ничего не достиг – все силы на дворянские тусовки ушли. И согласитесь, так в самом деле проще, чем с трудом медленно продвигаться к определённой цели, расти и развиваться, достигать целей, в результате чего имя твоё станет известным и благородным. Именно так стали великими имена Ломоносова, Королёва, Лихачёва. Но куда нам нынче до гения Ломоносова? Нам бы лучше в его потомки угодить. Хотя был ли он ваще дворянином, Ломоносов-то энтот? А то сдуру примажемся, а потом выяснится, что там благородного происхождения с гулькин хвост. Ну подумаешь: великий учёный! Кому нынче этот учёный нужен? Учёные вон в дворники идут…

С каким остервенением россияне после Революции вытравливали всевозможные «корни», с таким же осатанением они теперь стали их выискивать. Всё словно бы повернулось вспять, и закипела новая работа. Сумасшедший менталитет! Оказалось, что ввести окружающих в заблуждение относительно своего происхождения – проще простого. Потому что люди в большинстве почти не знают историю и своих корней. Раньше было такое выражение «с корней соскочить», что означало сойти с ума. Жить без знания истории своего рода и страны означало безумие, а сейчас это «безумие» стало чуть ли не нормой. Много говорят, что это-де некто нехороший оторвал нас от корней и так далее. Но кто тебе мешает изучать историю? У нас что, учебники по истории через какой-то КПП выдают? Кто тебе не даёт узнать свои корни? Нельзя человека оторвать от корней, от Бога, от совести, если он сам этого не захочет. Избегаю общаться с такими нытиками, которые скулят, что их, «оторвали» от всего на свете, да так ни к чему и не подвесили. На самом деле отрывать-то не от чего было, потому что они как были оторвами, так ими и остались. Если военное поколение детей, чьи отцы ушли на фронт и не вернулись, и то знают своих отцов и дедов, знают так хорошо, как сейчас и живых родственников многие не знают, то о чём говорить?

Зато теперь у нас пруд-пруди «людёв дворянскову происхождению». Зазвучали громкие фамилии. Откуда? Как? Ведь в годы репрессий истребили не только реальных дворян, но и простолюдинов полегло ещё больше, так что «просочиться в веках» в таком количестве было затруднительно. Только за одну «благородную» фамилию могли к стенке поставить. И вот на, тебе: князь на князе сидит и князем погоняет!

Дело в том, что многие освобождённые крепостные крестьяне «не мудрствуя лукаво» брали фамилию барина, так как своих фамилий у них не было – не полагалась рабам фамилия. Так себя и называли: Князевы, Бариновы, Графовы. Другие просто заимствовали барскую фамилию полностью. Отсюда у нас столько носителей «дворянских» фамилий Шереметьевы, Нарышкины, Ромодановские. К сожалению, иногда их обладатели больше ничем «породистым» не обладают.

Почему люди хотят обрести пусть благородную, но всё же чужую фамилию? Почему чураются своего истинного имени? Я знала одного мальчика, который нафантазировал целую легенду о «благородном происхождении». Но что ему было делать? Мать седьмой раз замужем, родного отца он вообще никогда не видел. Взрослые им не занимались, очередной отчим таскал домой девок, когда мать была на дежурстве: «Не выдавай, сынок, ты же сам – мужик! У нас с тобой должна быть мужская солидарность, угу?». И вот он в один прекрасный день придумывает, что ничего этого нет, а есть некий прекрасный мир, что его папа – благородный князь, полный мудрости и чести, а не пропитуха какая-то, какими были все его многочисленные «отцы». Мама, естественно, княгиня или графиня, а не эта суетливая и задрипанная курица, которая тупо пытается создать видимость семьи с теми, кому эта семья меньше всего нужна. Уж всех в округе гуляк и пьянчуг, которые менее всего для брака подходят, перебрала, в какие притоны только не забиралась в поиске «своего единственного», а личного счастья так и не нашла. А ребёнок тем временем придумал радужный мир. Он таким образом спасал ранимую детскую психику от ужасов реальной жизни, которая никак не может нравиться только-только начинающему жить человеку.