Кратос - Наталья Точильникова

Я приоткрыл один глаз и увидел смутный образ разгневанной возлюбленной.

– Ты еще и ребенка напоил!

Я собирался возразить, что шестнадцать лет – это уже не совсем ребенок, но успел протрезветь настолько, чтобы спросить:

– Что там стряслось?

– Всех пациентов Центра будут регистрировать!

– Конечно, будут, – спокойно сказал я. – Если успеют.

Я протянул ей руку.

– Помоги!

Она вывела меня на воздух, и я убрал руку с ее плеча и сделал шаг вперед, на середину улицы, стараясь не упасть. Я знаю, что делать. Развел руки в стороны и повернул ладонями вверх, поднимая тепло по позвоночнику.

Руки стали ледяными, словно вымыты в жидком азоте, на лбу выступил холодный пот. «Врач, излечи себя сам». От меня поднялся пар, пропитанный алкоголем и кокаином, возле пальцев возникло зеленое свечение, стало теплее. Я почувствовал себя трезвым как стеклышко и совершенно вымотанным – впору падать в обморок. А далеко в небе уже появились точки гравипланов теосов, почувствовавших энергию четвертого уровня.

– Бери в охапку парня и немедленно возвращайся, – сказал я Юле. – Думаю, остальных они не тронут.

Мы ушли переулками и подворотнями. Когда подлетали к Хрустальной Горе, «хвоста» уже не было.

После полудня погода испортилась, пошел мелкий дождь. Потянуло прохладой и запахом хвои от туй в висячих садах. Через открытое под потолком окно в комнату втекает влажный воздух. На миг Юлино лицо приобрело отсутствующее выражение, и стекло медленно поползло вниз, открывая еще пять сантиметров – окна управляются через устройство связи.

Через полчаса у нас назначен общий совет: Юля наконец решилась выйти на связь со своими и пригласить их сюда.

– Только смотрите, осторожнее!

То есть смотрите, чтобы не было слежки.

Теосы зашли в «Храброго зайца» минут через десять после нашего бегства, проверили у всех регистрацию и вежливо распрощались.

Может быть, зря паникуем, и не так страшен черт? Я, признаться, решил, что сыворотка, которую вводят метаморфы, дает им возможность абсолютного контроля над сознанием. Видимо, нет. Не изобрели еще такого. Для контроля над сознанием в двух шагах должен сидеть сотрудник службы безопасности Кратоса с нацеленным на тебя включенным биопрограммером. Или тебя самого должны привязать к столу под стационарным вышеупомянутым устройством, как это делают в пресловутых центрах психологической помощи.

Тогда зачем им эта бодяга? Для того чтобы стянуть деньги со счетов тессианцев и перевести их в местные банки, достаточно собрать заявления по Сети. Поток информации, конечно, чудовищный, но Сеть выдерживала и не такое. Времени займет час.

Очереди на инъекции. Огромный медицинский штат с препаратом и инъекторами. Время, наконец!

Такое впечатление, что они просто метят своих. Каких своих? Препарат вводят всем тессианцам. Отсев шпионов Кратоса? Слишком сложно и дорого!

Юля рассказала о своей регистрации, отчаянно, чуть не заламывая руки.

– Не нервничай, – сказал я. – С чего ты взяла, что это опасно?

А про себя подумал: «Жаль, что меня не было рядом».

– Видела, – сказала она. – Я же вижу будущее. Там тьма и покой, Даня. Они просто убивают нас!

– Ерунда! Брось! Зачем им это нужно? Да и твоя команда вроде в порядке.

– Он говорил о пяти-семи днях. Через пять дней у нас может ухудшиться самочувствие. Это значит, что сыворотка начнет действовать. У нее есть скрытый период. А через пять-семь дней она нас всех убьет.

Я поцеловал ей руки, синеватые дрожащие губы, полные слез глаза.

– Успокойся, Юлия. Это только догадки. Я ничего такого не вижу.

– Тебе не вводили эту гадость!

– Я был рядом и должен был почувствовать. Я сильнее тебя!

Она опустила голову.

Я лгал, я тоже чувствовал приближение беды. Но не так конкретно, не так осязаемо, как она. Все же она в чем-то ошибается… Или нет?

– В любом случае надо действовать и искать выход, а не слюни распускать, – сказал я. – Пока ты жива, ты можешь выжить.

– Надо освободить Алисию, – проговорила она.

Мне показалось, что она хочет добавить что-то еще, но не решается.

– Это очень важно, – сказала Юля.

– Хорошо, – кивнул я. – И надо сматываться с этой проклятой планеты.

Из прихожей раздался грохот. Я обернулся, крикнул:

– Кто там еще?

В комнату заглянул Артур. Он бледнее серого неба за окном.

– Это я, – проговорил он с неожиданной хрипотцой. – Вешалка упала, – он нашел в себе силы улыбнуться.

– Где ты был? – прошептала Юлия, бросилась к нему, схватила за грудки. – А ну, говори, где ты был?

Он нежно убрал ее руки.

– В супермаркете, мама. Купил продукты.

– Что с тобой случилось? – не унималась она.

– Ничего, все в порядке.

– Да? Ты бледный как смерть! Ты зарегистрировался?

– Нет, конечно. Просто я случайно слышал ваш разговор.

– А-а, – она отошла к окну, коснулась лбом холодного стекла. – Даня, иди сюда.

Я подошел.

Внизу, между деревьями сада, разбитого на уровне пятидесятого этажа, вилась очередь. Слишком редкое явление для Тессы, чтобы с чем-нибудь спутать.

– Ты зарегистрировался? – глухо спросила Юля.

– Нет, – сказал Артур. – Я туда не спускался, мама. Супермаркет выше. Снял деньги с твоего счета. Извини!

Она сделала шаг от окна, все еще опираясь на него рукой, на стекле остались следы от пальцев, опустилась в кресло.

Она не поверила.

Потом, ночью, когда она спала, Артур рассказал мне все, сидя на кухне и обжигаясь чаем. Его даже не пришлось особенно уговаривать, сам хотел с кем-нибудь поделиться.

– Как это произошло? – спросил я.

– Что?

– Как ты зарегистрировался? Я понимаю, что ты не хочешь, чтобы знала мать, и правильно делаешь, но я знать должен. Удар меня не хватит, но, возможно, я смогу помочь.

– Думаешь, возможно помочь?

– Не знаю. Будем искать способ. Ты рассказывай.

– В супермаркете вдруг закрыли все кассы, кроме двух, образовались очереди. Потом объявили, чтобы все, кто платит не со своего счета, становились в одну кассу, а остальные в другую. Мне пришлось поменять очередь. Понять, со своего ли счета платишь – проще простого.

Я кивнул.

– Возле кассы нас ждал мужик с инъектором. Говорил с каждым, успокаивал. Вокруг него было золотое сияние, как тогда в космопорте. И все шли, как загипнотизированные, никто не попытался бежать. Я даже не заметил, как мне коснулись запястья инъектором. Услышал только: «Поздравляем с регистрацией!» – он усмехнулся. – Даниэль, это правда, что нам осталось не больше недели?

– Не знаю, – сказал я. – Во всяком случае поборемся!

Первым на совет явился Витус. Вошел, сдержанно поклонился Юле, вопросительно посмотрел на своего капитана. Она кивнула. Витус отошел к окну и закурил трубку. Юля обрезала сигару и тоже нервно закурила, подумав, предложила мне. Я последовал примеру. Минут через десять здесь можно будет вешать топор.

– Джульетта, можно мне? – Артур сел рядом с матерью и потянулся за сигарой.

Как ни странно, она позволила, даже протянула коробку. Да, пожалуй, сегодня он стал взрослым. Невозможно относиться как к ребенку к человеку, который считает, что ему осталось жить несколько дней. Я хотел было его выгнать с совета, но передумал. Это дело его касается не меньше, чем всех нас и, возможно, более чем меня.

Геннадий и Бхишма пришли вместе. Интересно, что же их связывает? Я краем уха слышал о религиозном прошлом бортврача Гены, вроде как он расстрига. Тогда понятно, сходство судьбы.

Гена страдальчески посмотрел на облако сизого дыма и спросил:

– Нельзя ли побольше открыть окно?

Бхишма кашлянул. Оба не курят.

Юля с наслаждением затянулась, выпустила дым и зло потушила недокуренную сигару.

– Все! Туши дымы, ребята. Курить на веранде.

Команда расселась по кругу, только я остался стоять у окна, я не совсем в команде и на равных с капитаном.

– Мы должны покинуть планету, – сказала Юля. – Любой ценой.

Витус поморщился и пыхнул трубкой.

– Космопорт закрыт. Они никого не выпускают.

– Знаю. Иначе бы не говорила о цене.

Витус хмыкнул.

– Что ты предлагаешь? – спросил Гена.

– Прежде всего мы должны освободить Алисию Штефански.

– Кто она тебе? – спросил Витус.

Вопрос меня удивил. Если Алисия – ее бабушка, как он может ее не знать? Не первый год вместе летают, не в первый раз на Тессе. Я – так сразу угодил к Алисии в гости.

– Родственница, – сказала Юля. – Это для меня очень важно. К тому же будет отвлекающий маневр. Пока мы орудуем в тюрьме, кто-то должен пробраться на корабль и подготовить его к старту.

Но я понял, что дело не в этом.

– Я проберусь на корабль, – сказал Артур.

– Сможешь? – спросил я.

– Вон, мать знает. Смогу.

Юлия закусила губу, но смолчала. Другой альтернативы нет. Витус – личность малоартистичная и слишком заметная.