Хозяева руин - Виктор Ночкин

– Совпадение. Мало ли у кого что пропало. Кругом одни растяпы.

Алекс не стал продолжать этот разговор. Это просто большая удача, что у Яны нашлась леска. Еще одна удача – что строилось здание гауптвахты спешно, остались и торчащие из бетона арматурные штыри, и строповочные кольца. Алекс с Яной пристроились у лестницы, где из-за двери струился тусклый свет. Алекс привязал леску к загнутой арматурине, торчащей из стены, протянул поперек лестницы так, чтобы она пряталась в тени ступеньки, пропустил через покрытое ржавчиной строповочное кольцо и двинулся по коридору к камере. К свободному кольцу лески он привязал выломанную из двери решетку. За нее проще ухватиться, не выскользнет из пальцев.

– Ну что, приступим?

Алекс попытался спросить бодрым тоном, но голос все-таки слегка дрогнул. На самом деле он немного трусил, очень уж сомнительный план пришел ему в голову… но другого не было, оставалось попробовать этот. И поскорее, пока не явился лейтенант, которого вспоминала охрана. Открытую Яной дверь они оставили незапертой, но ключ так и торчал из скважины. А сами укрылись в камере – не «своей», а той, что напротив. Тишина… и темнота.

– Ну что, готов?.. – спросила Яна. – Чего молчишь?

– Плечами пожимаю.

– Этого я не понимаю. Ты должен был кивнуть.

– Уже киваю.

Яна облизнула губы и пронзительно завизжала. Потом еще и еще.

Заскрежетал в заржавевшем замке ключ, сверху, с лестницы, протянулась полоса света.

– Эй, чего здесь? А ну, отставить шум!

– Чего орете?.. А?..

Яна издала особенно пронзительный вопль.

– Я схожу вниз, проверю, – заявил один из охранников.

Яна снова завизжала. Один из караульных, грохоча ботинками, направился вниз. Он не спешил, и Алекс его отлично понимал. Что бы ни случилось у арестованных, торопиться некуда. Армеец подошел к запертой двери, собрался посветить фонариком сквозь смотровое оконце и лишь теперь заметил: решетки нет. Алекс наблюдал за ним свозь щель из противоположной камеры.

– Ах ты ж… – Солдат не слишком обеспокоился.

Ну мало ли, что ржавую решетку выломали, дверь-то по-прежнему заперта. Он склонился к оконцу и направил луч фонарика внутрь. В коридоре сразу стало темно, второй армеец то ли не имел при себе фонарика, то ли не стал включать.

Алекс с Яной бросились на охранника сзади, втолкнули в камеру, и Яна повернула ключ в замке. Алекс метнулся к стене, у которой оставил решетку с привязанной леской. Схватил ее и дернул, заставив леску натянуться.

Второй армеец, слыша в темном коридоре шум потасовки и возмущенные крики напарника, бросился по лестнице вниз, в темноту. Запнулся о леску и полетел по ступенькам. Он не успел даже выкрикнуть ругательство – каска звонко ударилась о бетон, боец пересчитал головой ступеньки… и замер на полу. Когда он убрался из дверного проема, в коридоре снова стало светлее, немного, совсем чуть-чуть.

Алекс, тяжело переводя дыхание, уставился на лестницу. Его сердце бешено колотилось.

– А ведь сейчас уже сумерки, – проговорил он.

Они с Яной переглянулись. Обоим до последнего момента не верилось, что с охраной удастся разобраться, и теперь даже растерялись.

– Откройте, вы! Откройте сейчас же! – заорал запертый охранник. – Кому говорю! Эй, Петров! Петров! Санька! Откройте, сказал!

Боец несколько раз ударил ботинком в дверь.

– Эй, откройте!

– Заткнись, – буркнула Яна, – а то гранату в окошко брошу.

– Ну чего ты! Мы ж с вами по-хорошему, – другим тоном заговорил солдат. – А вы сразу гранату…

– И мы по-хорошему. Лучше замолчи.

Алекс тем временем обыскал упавшего с лестницы солдата и собрал оружие.

– Яна, идем!

Они поднялись. В самом деле, уже смеркалось, в окнах было видно темно-синее вечернее небо. Где-то в отдалении раздавались голоса. В подвале все еще кричал боец – требовал, чтобы его отпустили. Но снизу звуки в караулку почти не проникали. Когда Алекс запер массивную, окованную стальным листом дверь, жалобы запертого стало едва слышно.

– Хорошо это у них устроено, ничего не доносится из погреба, – заметила Яна. – А что мы теперь будем делать?

– Я сам собирался тебя об этом спросить. Уберемся отсюда для начала, а там будет видно. Слышишь, как тихо? Это не стойбище Черного Рынка, здесь особо не пошустришь – чуть засветился, и тревогу поднимут. Тогда весь лагерь услышит! Нам нужно прокрасться к ограде и бежать. Затаимся, будем ждать случая, чтобы вытащить Шведа.

– Лучше бы он сам как-нибудь вытащился, – вздохнула Яна. – Он же такой, все может! А когда не будет о нас беспокоиться, то станет действовать свободнее. Он сейчас ничего не делает, поскольку боится, что армейцы на нас отыграются. А то бы он им показал! Как ты думаешь?

Алекс только вздохнул. Он бы хотел надеяться, что Швед сам управится. Но, как бы там ни было, сперва нужно смыться отсюда самим. А уж потом как-нибудь выбрать удачный момент и…

Они покинули гауптвахту. В сумерках светились окна двухэтажки, где расположился штаб армейцев. По стенам казарм гуляли красные отсветы костров. Алекс с Яной пошли в другую сторону – туда, где не было видно расположившихся на ночевку армейцев. До ограды они добрались, никем не замеченные, но вдалеке показался патруль – в темноте плыл луч фонарика, обшаривал бетон стены. Беглецы упали в кусты и замерли. Алекс почувствовал, как часто забилось сердце. Пока справлялись с караулом и бежали с гауптвахты – ничего такого не ощущал, наверное, просто не успел поволноваться. Там все происходило быстро, а сейчас… они с Яной затаились в кустарнике, заросли совсем низенькие, по колено. Медленно-медленно плывет в темноте луч фонарика, приближаются голоса патрульных:

– Раньше, помню, продавали у нас в булочной такие батоны… корочка хрустящая, а внутри мягкий. Маслом его намажешь…

– Счастливый ты, – ответил второй солдат, судя по голосу, совсем молодой. – Помнишь жизнь до Пандемии…

– Нет, это ты счастливый. Потому что не помнишь. Так, наверное, легче живется – если не знаешь, что именно ты потерял. А я вот все вспоминаю, вспоминаю… Эх, какие были батоны!

Луч скользнул поверх кустов, в которых притаились беглецы, потом уплыл в сторону, прошелся по серым бетонным плитам ограды… Осветил щель между покосившейся секцией и другой, стоящей ровно. Армейцы миновали лежку и зашагали дальше. Старший бормотал о прежней жизни.

– Тревога! – заорали сзади. – Тревога! Побег!

Алекс вздрогнул. Крик доносился со стороны гауптвахты. Явился все-таки этот лейтенант, Лес бы его взял! Яна вскочила и бросилась к ограде – туда, где накренилась плита и рядом с ней зияла узкая, расходящаяся кверху щель. Алекс припустил за девушкой, а патруль уже возвращался бегом, и луч фонаря метался вверх-вниз.

Яна схватила Алекса за руку и втолкнула в щель – точно так же, как было в Житомире, когда они встретились с лешим. И снова Алекс изо всех сил ввинтился, втиснулся в узкую прореху между бетонными краями и вывалился наружу. Яна повернулась боком, он потянул ее за собой, но не успел – изнутри, с другой стороны ограды, ударил луч фонаря, Яну схватили сзади, она отшатнулась, и ее пальцы выскользнули из ладони Алекса. В щели мелькнул бронежилет армейца, луч фонаря остро блеснул на автоматном стволе.

– Леша, бегии-и! – закричала Яна из-за стены…

Он бросился прочь.

– Стой! Стрелять буду!

Алекс каким-то неведомым шестым чувством ощутил, что автомат уже смотрит в его сторону, и рухнул в траву. Ударила очередь, пули визгливо просвистели над головой. И тут луч света настиг его. Алекс вскочил, в прорехе между секциями ограды из темноты вылетел ботинок Яны и подбросил вверх дуло автомата армейца. Еще одна очередь ушла далеко вверх. Алекс выстрелил в ответ, но целился нарочно в сторону, потому что боялся задеть Яну. Пули ударили в бетонную секцию, армеец в щели отшатнулся.

Алекс вскочил и побежал, петляя, бросаясь из стороны в сторону, луч фонаря снова метался следом, Яна что-то кричала… отрывистые звуки команд приближались к ограде… Потом далеко справа возник еще один луч света, стало слышно, как несколько солдат ломятся сквозь заросли, торопясь наперерез беглецу. Алекс засадил, не целясь, очередь в сторону погони. Армейцы рухнули на землю, а он выгадал несколько секунд.

Помчался в темноту, споткнулся, едва не упал… в лунном свете замелькали стволы деревьев – Алекс вбежал в березовую рощу. За спиной простучал автомат, пули срезали несколько веток метрах в пяти от Алекса. Он снова начал петлять. Один преследователь отстал, но второй показал вполне приличную скорость – этот мчался за Алексом, постепенно сокращая расстояние. Алекс понял, что не уйдет, и метнулся за березу. Там замер, тут же прогрохотала автоматная очередь, потом еще одна. Армеец обстреливал заросли, чтобы прижать беглеца, пока подоспеют остальные.