Влюбленная в море - Барбара Картленд

Родни благословил ночь, подарившую ему шанс спасти корабль — сейчас только это имело значение. Корабль должен быть спасен! И пусть они бегут, но, сохранив жизни, можно будет все начать заново.

«Морской ястреб» уже несколько минут шел новым курсом, когда в темноте вспыхнул огонь и справа послышался всплеск примерно на расстоянии двух кабельтовых.

— Так держать.

— Есть так держать, сэр! — более охотно откликнулся на сей раз Барлоу. Он, кажется, понял, что пытается сделать капитан.

Ветер между тем усиливался, но не успел Родни вздохнуть с облегчением, как раздался оглушительный треск и корабль содрогнулся от носа до кормы. Родни едва устоял на ногах.

— Вас не задело, сэр? — воскликнул Барлоу.

— Нет. Полный вперед.

Это ядро зацепило корабль уже по чистой случайности. Интуиция подсказывала Родни, что он действует правильно, но, судя по всему, «Морской ястреб» получил серьезную пробоину в борту.

Следующий выстрел раздался уже в полумиле от них, затем еще и еще. Какая удача, что не пострадали мачты! «Морской ястреб» продолжал стремительно уходить от врага. Но последнее попадание нельзя было оставить без внимания, и Родни хотелось побыстрее спуститься вниз, чтобы оценить ущерб, но пока надлежало оставаться на палубе и корректировать курс, чтобы утро застало их на как можно более безопасном расстоянии от вражеских пушек.

Глава 6

Рассвет на Карибском море наступает внезапно, словно по мановению волшебной палочки. Только что кругом царила непроглядная тьма, но вот розовая рука стерла с неба мрак, и наступил ясный день. Усталый, с запавшими глазами Родни жадно оглядел горизонт, так же как и каждый офицер и матрос на судне, и вздох облегчения, вырвавшийся из каждой груди, гулом пронесся по кораблю и на секунду заглушил плеск волн, поскрипывание мачт и хлопанье паруса.

Море было пустынным. Родни услышал, как Барлоу глухо воскликнул:

— Хвала Господу!

Он и сам едва не произнес то же самое, но умудрился сохранить невозмутимое молчание, как ни хотелось ему закричать от радости и облегчения. Ночь прошла в нечеловеческом напряжении. С наступлением тьмы подул сильный юго-восточный ветер, Родни еще раз сменил направление, и «Морской ястреб» теперь двигался к побережью Америки, но в этих неисследованных морях, в Темноте и на большой скорости их подстерегали на пути бесчисленные опасности. Они могли наткнуться на риф, сесть на мель, которая не значилась на карте. На таком ходу они даже могли со всего маху упереться в берег.

Утром испанский корабль станет искать их повсюду, а по мере приближения к побережью возрастала опасность встречи с другими вражескими кораблями.

Этой ночью Родни почувствовал, как им овладевает уныние, подобное которому ему еще не приходилось испытывать. За минувшие десять лет он сотни раз видел смерть, терпел боль и думал в отчаянии, что никогда уже не увидит Англию. Но нынешнее угнетенное состояние духа, кажется, было послано ему самой преисподней.

Он снова и снова спрашивал себя: правильно ли поступил, обратившись в бегство? Он отчетливо вспоминал презрение в глазах Лизбет, изумленный взгляд Барлоу и нечто очень похожее на насмешку на лицах остальных офицеров. Да, «Морской ястреб» спасался бегством, но любой другой образ действия казался Родни полнейшим безумием, которое неминуемо привело бы их к гибели.

Наверное, было бы геройством погибнуть, приняв неравный бой, но Родни хотел остаться в живых, привести корабль в Плимут, а не похоронить его остов на дне Карибского моря. Упрямо сжимая зубы, он твердил себе что у него не было иного выхода. Конечно, его не могло не задеть молчаливое осуждение команды, и он хотел реабилитировать себя в их глазах, заново завоевать доверие. В последний предрассветный час Родни испытал такое неизбывное пронзительное одиночество, которого не знал прежде. Он понял отчетливо, как никогда, что ответственность за людей — дело далеко не всегда приятное. Матросы утомлены, корабль поврежден, а на заре, возможно, придется вступить в кровопролитную битву не на жизнь, а на смерть.

Но вот, хвала Господу, кругом было пусто. Море, не спокойное после ночного ветра, отражало глубокое густо-синее небо. Несколько минут Родни выжидал, не закричит ли дозорный: «Вижу парус!» Но на топе мачты молчали, и тогда он огляделся по сторонам и понял, что дел сегодня будет невпроворот.

Ют пересекала глубокая борозда с зазубренными краями, полубак усеивали груды обломков и обрывки канатов. Хирург, мастер Добсон, лежал там, где его настигла смерть, только кто-то позаботился прикрыть его куском парусины. Родни слышал, как Барлоу отдает распоряжения двум матросам, поспешившим к распростертому телу.

Предстояло совершить обряд погребения. Родни невольно задумался, кто еще из его людей последует за судовым хирургом. Но прежде чем отдать последний долг мертвым, следовало позаботиться о живых. «Морской ястреб» шел тяжело и сидел в воде гораздо глубже, чем вчера.

Родни поискал глазами Барлоу и увидел, что тот спустился на нижнюю палубу. На первый взгляд могло показаться, что повреждения не такие уж значительные, но Родни хорошо помнил удар, который сотряс корпус «Морского ястреба». Ночью он то и дело гадал, какой урон нанесен этим последним ядром, но не решался покинуть палубу. Он верил, что первым услышит характерный плеск волн о рифы или почувствует иную опасность, что его слух и интуиция острее, чем у его подчиненных.

Но беспокойство снедало его, и когда через несколько минут он спустился на нижнюю палубу, то вид Барлоу подтвердил его худшие подозрения.

— Насколько глубоко? — спросил Родни прежде, чем Барлоу успел заговорить.

— Глубже семи футов, сэр.

— Где пробоина?

— На фут выше ватерлинии, сэр. При штиле она не доставила бы хлопот, но ночью море волновалось.

— Нельзя ли заделать отверстие просмоленной парусиной? — спросил Родни.

— Боюсь, оно слишком велико, к тому же вода в трюме помешает матросам работать. Можно, конечно, попробовать, я уже поставил людей к насосам, но дыра размером три фута в поперечине…

Ничего не оставалось, кроме как причалить к берегу и отремонтировать корабль должным образом. Весь вопрос был в том, как это сделать. Требовалось найти место, где можно остановиться на длительный срок, чтобы успешно провести необходимые работы, не опасаясь нападения.

И тут дозорный на мачте крикнул: «Вижу землю, сэр!»

Родни взглянул на Барлоу.

— Придется найти место поукромнее, — сказал он коротко. — Каковы наши потери?

— Кроме Добсона убиты трое и ранены двенадцать.