В шкуре зверя - Татьяна Смирнова

А Малика скучала.

«Ну, нагляделся, наконец? – спросила она, потеряв терпение, – достаточно здесь, чтобы купить твою храбрость?»

«Здесь достаточно, чтобы купить весь Иран», – потрясенно произнес я, но Малика лишь презрительно сощурилась.

«Этого оказалось недостаточно, чтобы купить меня!»

Не знаю, что подействовало на меня, ее презрительный взгляд или гордая усмешка, но я вдруг опомнился.

«Ты хочешь бежать от своего повелителя? Так бежим, пока замок пуст!

И тут она расхохоталась. Она смеялась как девчонка, закидывая голову и стряхивая выступившие от смеха слезы.

«Бежим… – повторила она, все еще задыхаясь от смеха, – и сокровища прихватим. А замок пуст! Египтянин, значит, оставил меня одну в пустом замке с ключом от сокровищницы, а сам преспокойно отправился в Хорасан. Ты развеселил меня, путник, и за это я готова тебе простить даже то, что на эти холодные камни ты глядел дольше, чем на меня… К сожалению, милый, мне не уйти отсюда. И ты, если попытаешься набить карманы здешними сокровищами, ты тоже останешься здесь, и со временем Тумхат наденет на тебя вторую кожу. Ты видишь, что башня пуста, но не верь своим глазам. У Тумхата есть и воины, и другие стражи. Просто когда они не нужны, он их не показывает. Я не знаю, откуда он их берет, может быть, вынимает из рукава, только каждый раз их появляется ровно столько, сколько нужно, чтобы встретить незваных гостей. А когда воинов нет, башню сторожат демоны.

«Какие демоны?» – опешил я.

«Такие, как я, – ответила красавица. – Мне следовало бы убить тебя, – продолжала она, – но я не хочу. Я отпущу тебя. Это разозлит Тумхата, но я привыкла к его гневу».

«Как мне спасти тебя?» – воскликнул я.

«Меня? – Малика улыбнулась, – а ты уверен, что тебе нужна я а не эти сокровища? Впрочем, если ты достаточно смел, ты можешь получить и то, и другое. Но чтобы спасти меня и завладеть сокровищами, нужно уничтожить мага. Другого выхода нет».

Высказав это, красавица смолкла и, как я не старался ее разговорить, не вымолвила больше ни слова. Только дала мне этот перстень и проводила к вратам Заката, которые из Черной башни выглядели как обычная дверь.

Керам закончил и залпом осушил полупустой кувшин. И замолчал, видимо, надолго.

Тонко зазвенела струна.

Йонард оглянулся. У стены на полу сидел бродяга в грязном халате. В мелодичный перебор вплелся голос, низкий, чуть хрипловатый, но приятный.

Где найдешь, усталый путник, ты приют последний свой?Средь долин на жарком юге?Среди гор земли родной?Иль тебя в песках пустыни чьи-то руки погребут?Или с волнами морскими ты уйдешь в последний путь?Невозвратный! Ты потерян,Навсегда лишен покоя.Жизни срок тебе отмеренБудет бой с самим собою…

– В одной мудрой книге, – проговорил Керам, – сказано, что песнь совы предвещает чью-то смерть. Если это так, то голос этого певца предвещает смерть совы…

Тот, услышав, не замедлил с ответом.

– Бывает так, – он необидчиво улыбнулся, – что отшвырнешь ногой, то потом поднимаешь зубами…

– Оставь его, – отмахнулся Йонард, – пусть себе поет. У мужчин есть занятия поинтереснее, чем слушать его тоскливые стоны…

Он опрокинул в себя очередную кружку с огненной влагой и Керам, чтоб не отстать, опорожнил свою. Сквозь туман хмеля варвар заметил, что к их столику подошел бородатый стражник и, тронув Керама за плечо, сказал:

– Ты и есть Керам?

– Да, это я, – нахально ответил тот. – Что тебе нужно? Говори быстрее, не видишь – я с другом.

– А мне начхать, в любом случае тебе придется пойти со мной.

– Вот это да! – воскликнул германец. – А если я его не отпущу?

Бородач посмотрел на незнакомца из-под густых нависших бровей. Затем он повернул голову в сторону и негромко свистнул.

– Эй, парни! Идите сюда!

Десятка два вооруженных людей ввалились в таверну и заполнили собой все свободное пространство.

Не уразумев, что происходит, Керам вперил в него любопытный взгляд.

– Ты что, шутишь?

– Какие там шутки, – бородатый стражник грубо схватил под руки Керама и оторвал его от стула, – когда тебя разыскивают в четырех государствах.

– А ты прыткий, – заметил Йонард с усмешкой.

Один из стражников подошел и к нему.

– Что с этим будем делать, Рэтк? – поинтересовался он у старшего.

– Берем с собой. Потом разберемся, кто он такой и что у них за дела с этим разбойником. Кстати, – тут он внимательно взглянул на Йонарда и нехорошо сощурился, – не тот ли это парень, который так нужен господину Ардаширу? По описанию больно похож: здоровый наглый варвар с большим мечом. Танат меня забери, если это не он! Берем и этого.

– А получится? – спросил Йонард, поднимаясь с места.

Он оттолкнул чужака и достал «брудера» из простых ножен.

– Вот об этом мече говорил господин Ардашир? – Йонард взял меч обеими руками и крутанул над головой так, что стражников шатнуло в стороны. – Ты уверен, что не ошибся?

– Рэтк, – дернув за рукав бородача, позвал один из стражников, – похоже, это не тот варвар.

– Жалкий трус! – огрызнулся Рэтк, влепив подзатыльник нерадивому подчиненному. – Тем хуже для вас обоих, – закончил он, обращаясь к варвару, и добыл короткий меч из складок своего халата.

Повинуясь его взгляду, иранцы стали обходить стол, за которым пировали Йонард с Керамом, стараясь взять их в кольцо. Подпустив стражников поближе, Керам взял глиняный кувшин и хладнокровно расколотил его о голову ближайшего. Тот пошатнулся и сел на залитый вином деревянный пол.

– Брать живьем! – завопил Рэтк, кидаясь на Керама.

Однако сказать это оказалось легче, чем сделать. Как, спрашивается, можно взять живьем двух крепких мускулистых приятелей, вооруженных до зубов и не дураков подраться. Ответ напрашивался сам собой: никак! И, похоже, это был правильный ответ.

В кабачке творилось что-то неописуемое! Столы и скамьи разлетались, словно сметенные ураганом. Посреди зала топталось, выло, рычало и извергало проклятья многорукое и многоногое чудовище. Посетители жались по углам, пытаясь проскользнуть к выходу. Время от времени зал оглашал мощный рев – Хрофт! – и один из стражников, приподнятый могучими руками, летел через головы своих товарищей. Однако постонав и потерев ушибленные места, он вновь поднимался и кидался в драку.

Меч Йонард давно бросил в ножны. Северное представление о благородстве и чести мешало ему обратить клинок против безоружных, поэтому он яростно работал кулаками, отбиваясь от наседавших стражников, и, кривя рот в ухмылке, сплевывал сквозь зубы крепкие иранские ругательства. Их было слишком много. В толчее Йонард потерял своего приятеля. Видно, его сумели-таки сокрушить и сейчас волокли по крутой лестнице вниз. «Встретимся у врат», – донеслось до Йонарда сквозь гневные крики, стоны и треск столов. Он рванулся было за Керамом, но понял, что помочь ему не сможет. Оставалось только надеяться, что ему самому удастся пробиться к выходу и исчезнуть в узких лабиринтах улиц Хорасана – города, который Йонард больше чем просто не любил.