За Землю Русскую! - Александр Невский

Немного позже мы видим во главе русского народа его доблестного сына Александра, но теперь, непосредственно после погрома, ему трудно было бы выступить на первый план. Без сомнения, во время нашествия быстро доходили до Новгорода известия одно ужаснее другого, гроза подходила все ближе и ближе…

Можно ли передать, что пережил, что перечувствовал за все это время юный новгородский князь, слыша о гибели множества народа, о лютой смерти столь многих и столь дорогих родственников? Кому из нас не приходилось в жизни терять близких и дорогих людей? Кто может изобразить чувства беспредельной скорби, овладевающей сердцем, когда опускают в могилу дорогое существо, для спасения которого готов был бы пожертвовать своею жизнью?

Как пуст и ничтожен в такие минуты кажется мир со всеми его утехами! Но может ли быть сравниваемо чувство личного горя, как бы оно ни было сильно, с тем нравственным потрясением, которое может вызвать в возвышенных душах зрелище погибающей родины?. Нужно было время, чтобы дать растерзанному сердцу хотя несколько успокоиться, чтобы уму, смущенному событиями, возвратить ясность, чтобы юной душе собраться с силами.

Только окрепший в испытаниях, с трезвым практическим смыслом и закаленной энергией Ярослав Всеволодович один мог не растеряться среди всеобщего смятения. Мужественно перенеся известие о смерти старшего брата Георгия, он поспешил во Владимир, чтобы занять великокняжеский стол, привести в порядок потрясенное государство и ободрить народ. Правда, он «приехал господствовать над развалинами и трупами», но и это его не смутило.

Напротив, теперь-то вполне проявились его несокрушимая энергия и жажда деятельности. Он не пришел в уныние, не проливал слез, не проклинал судьбу, как это делали другие, но спешил сделать все возможное, чтобы исправить хотя несколько причиненное зло. С его прибытием край точно оживился: по его распоряжению во Владимирской земле очищали дороги, в городах выносили и хоронили трупы.

По его призыву собирались жители, укрывавшиеся в лесах, слышали бодрое слово утешения. Вновь начинался разрушенный порядок общежития. Отрадное впечатление производила эта кипучая деятельность на упавший духом народ. «Поча ряды рядить и бысть радость велика хрестьяном», – замечает летописец.

С честью похоронив во Владимире старшего брата, Ярослав, в качестве великого князя, распределил волости: оборонив Смоленскую волость от литовцев, он поставил здесь князем Всеволода Мстиславича; Суздаль отдал своему брату Святославу, Стародуб – Иоанну, Переяславль оставил за собой. Теперь предстояло решить главную и самую трудную задачу – установить отношения к грозным завоевателям.

В 1243 г. он отправился в Орду к Батыю и первый из русских князей изъявил ему полную покорность. Батый принял его с честью. «Ярославе! буди ты старей всем князем в Русской земле», – решил хан. Возвратившись во Владимир, Ярослав немедленно отправил третьего своего сына – Константина в далекую Татарию на поклонение главному хану, которому подчинен был сам Батый.

В 1245 г. Константин Ярославич благополучно вернулся из своего дальнего путешествия и привез отцу приказание великого хана самому явиться к нему. Простившись с отечеством и родными, Ярослав Всеволодович, преодолевая всевозможные лишения, пустился через среднеазиатские степи к берегам далекого Амура, где в то время находилось главное кочевье монголов, и прибыл в ханскую ставку как раз ко времени торжественного провозглашения великим ханом Гаюка.

Не суждено было великому князю возвратиться в отечество. Много натерпевшись в Орде, Ярослав Всеволодович скончался насильственной смертью. Папский посол Плано Карпини передает нам подробности этого печального события. «В 1246 г. умер Ярослав, великий князь Суздальской области, которая составляет часть Русского государства.

Однажды он был призван к матери великого хана, которая, как будто оказывая особую честь Ярославу, желала из своих собственных рук дать ему есть и пить. Когда Ярослав возвратился от ханши, то сильно ослабел и через семь дней умер. Замечательно, что все тело его при этом удивительным образом позеленело; все говорили, что он был отравлен матерью хана». Наши летописи подтверждают это известие, называя кончину великого князя «нужною», то есть насильственной, а в одной прямо говорится, что его «зелием уморили».

Кончина Ярослава Всеволодовича была страшным несчастьем для его осиротелой семьи и для русского народа, но в то время уже взошло красное солнышко земли Русской – уже всюду гремела слава о доблестях его старшего сына, новгородского князя Александра Ярославича.

Глава 5

Германо-романский мир в XII и XIII столетиях. – Объединение западных наций под властью пап. – Движение крестоносцев на православный Восток. – Крестоносное движение Запада против России и монгольское иго.

Одновременно с нашествием азиатских полчищ надвигалась на наше отечество не менее, если не более, страшная и опасная гроза с Запада.

Прошло около трех столетий с того замечательного исторического момента, когда главным образом под ударами германцев пала Западная Римская империя. Германцы успели войти в теснейшее соединение с побежденными римлянами. Образовались новые германо-романские народности, и могучий Карл соединил их в одно огромное государственное тело. С того времени начинается великая борьба между миром германо-романским и миром греко-славянским.

Противоположность между ними еще более усилилась со времени отпадения западной церкви от единения с восточной и особенно когда во главе германо-романского мира стал папа. Западные европейские нации составили единое светско-духовное государство под верховным главенством не императоров и королей, а именно римских пап. «Весь Запад считает нас за земного Бога!» – горделиво заявляет один из них.

Под руководством пап и их именем западные нации, как единый народ, разливаются всюду огромными колониями и стремятся покорить весь мир – во имя чего? Во имя христианского Бога – на словах, а на самом деле с целью порабощения всех других народов.

Особенно же папы стремились поработить восточных христиан, не признававших их главенства над вселенской церковью. Стремления пап совпали с дикими хищническими наклонностями германцев, – и вот мы видим, как вся Западная Европа в XII–XIII вв. превращается в огромный вооруженный лагерь, высылающий на православный Восток многочисленные армии.

То была эпоха всеобщего энтузиазма! О чем пели певцы в древних песнях? Что было предметом старинных сказаний? Не то ли, как Зигфрид убил ядовитого дракона, как Дитрих умертвил великана, как Гаген раздавил язычников-гуннов? О чем говорили земледелец у пылающего очага, ремесленник в своей мастерской? Не о том ли, как удалым военным подвигом можно достать несметные богатства, золотые клады?